Андрей Ранчин - Путеводитель по поэзии А.А. Фета Страница 21

Ритмика стихотворения отличается пропусками ударений на метрически сильных позициях первых стоп («Благо/дарю», «Они / дрожат», «Нет, ни/когда»), вторых стоп («И в во/здухе», «Засте/нчиво»), третьих стоп («твой вы/лета/ет»), четвертых стоп («зве/зды до», «пе/снью со/ловьи/ной», «полу/прозра/чный» «де/ве новобра/чной», «и бе/сте-ле/сней»), («/» — знак границы стоп, определяемых в соответствии с границами фонетических слогов; подчеркиванием выделены безударные гласные, на которые должно приходиться ударение согласно метрической схеме.) Эти ритмические особенности в отдельных случаях, несомненно, значимы: выделены и благодарение, и отрицание «Нет, никогда», отчетливо заметными оказываются эпитеты, произносимые благодаря пропуску схемных ударений с некоторым «ускорением»: соловьиной, полупрозрачный, новобрачной, бестелесней).

Одна из отличительных черт синтаксиса — это варьирование длины предложений, которые могут или укладываться в пределы полустишия (два предложения в первой строке: «Какая ночь! На всем какая нега!»), или занимать строку («Благодарю, родной полночный край!»), или полторы («Так деве новобрачной / И радостен и чужд ее убор») или, наконец, две («Из царства льдов, из царства вьюг и снега / Как свеж и чист твой вылетает май!», «И в воздухе за песнью соловьиной / Разносится тревога и любовь», «Опять к тебе иду с невольной песней, / Невольной — и последней, может быть»). Стихотворение открывается короткими восклицаниями (автор словно не находит слов для восторга и благодарения ночи), которые сменяются попыткой выговорить чувство благодарности, и развернутыми повествовательными конструкциями. Финальные пространные обращения-размышления противопоставлены коротким восторженным восклицаниям, открывающим первую строфу. Синтаксически последняя строфа противопоставлена не только первой, но и второй и третьей. Три первые строфы открываются короткими предложениями, занимающими по полустишию: «Какая ночь!» (дважды) и «Березы ждут».

В третьей строфе есть еще одно короткое предложение, состоящее только из подлежащего и сказуемого: «Они дрожат», синтаксически тождественное предложению «Березы ждут». При помощи такого синтаксического повтора внимание привлекается к образу берез как к центральному в стихотворении.

Для синтаксиса стихотворения также характерны повторы слов и / или грамматических конструкций: «Из царства льдов, из царства вьюг и снега», «с невольной песней, / Невольной». Повтор усиливает и значимость характеристики зимы (‘холодная’, ‘по-царски властная’). И спонтанность, непроизвольность «невольной» «песни» поэта.

Обращают на себя внимание также примеры постановки сказуемого перед подлежащим: «вылетает май»[102], «Разносится тревога и любовь» (для русского языка более привычен противоположный порядок). Посредством этого приема подчеркивается динамика, движение. Еще более выразительны случаи постановки определения после определяемого слова, а не перед ним: «за песнью соловьиной», «лист полупрозрачный», «деве новобрачной». Помещение определения после определяемого слова — черта, характерная для церковнославянского языка и унаследованная в высоком стиле русской поэзии XVIII века. Прибегая к такому синтаксическому приему, Фет придает своему стихотворению торжественное, почти одическое звучание. Кроме того, эти определения — эпитеты благодаря нарушению привычного порядка слов приобретали дополнительное воздействие, усиленное их концевой позицией в строках и участию в создании рифм.

Звуковой строй

В стихотворении выделяются повторы звуков н, с и парного звонкого з, л, р, в меньшей мере т. Они акцентированы не только из-за частотности (пять звуков н в тринадцатой строке, открывающей последнее четверостишие) или силе (н, л и р — сонорные согласные, иначе так и называемые «звучные»). Эти звуки входят в состав ключевых слов стихотворения, связанных его тематикой (майская, свеж, чист, нега, ночь, тепло, тревога, кротко, песнью, соловьиной, любовь, березы, бестелесней, лик, томить[103] и др.).

Т, р и л выполняют отчасти и звукоподражательную функцию, словно имитируя трель соловья и фактически становясь ее свернутым обозначением (анаграммой) в строке «Разносится тревога, и любовь».

Из гласных выделен в первой строфе открытый звук а: он встречается семь раз и звучит в сильной (ударной) позиции. Во всех других строфах частотность а намного ниже. Звук а словно ассоциируется с «открывающейся», выходящей на волю весной и маем (а май — одно из ключевых слов стихотворения, завершающее первое четверостишие). В последующих строфах звук а, по-видимому, частично теряет прежнее значение, но остается выделенным в ударных позициях (особенно в акцентированных определениях полупрозрачный, новобрачной, также значим он и в повторенном какая.

Вот схема звукового строя стихотворения:

Какая ночь! На всем какая нега!Благодарю, родной полночный край!Из царства льдов, из царства вьюг и снега[104]Как свеж и чист твой вылетает май!

Какая ночь! Все звезды до единойТепло и кротко в душу смотрят вновь,И в воздухе за песней соловьинойРазносится тревога и любовь.

Березы ждут. Их лист полупрозрачныйЗастенчиво манит и тешит взор.Они дрожат. Так деве новобрачнойИ радостен и чужд ее убор.

Нет, никогда нежней и бестелеснейТвой лик, о ночь, не мог меня томить!Опять к тебе иду с невольной песней,Невольной — и последней, может быть.

«Заря прощается с землею…»

Заря прощается с землею,Ложится пар на дне долин,Смотрю на лес, покрытый мглою,И на огни его вершин.

Как незаметно потухаютЛучи и гаснут под конец!С какою негой в них купаютДеревья пышный свой венец!

И всё таинственней, безмернейИх тень растет, растет, как сон;Как тонко по заре вечернейИх легкий очерк вознесен!

Как будто, чуя жизнь двойнуюИ ей овеяны вдвойне,И землю чувствуют роднуюИ в небо просятся оне[105].

Источники текста