Сесиль Лупан - Поверь в своё дитя Страница 24

Поэтому в этой области, как и во многих других, я следовала собственной интуиции и пользовалась любыми советами, чтобы справиться со всеми препятствиями. Результаты своей работы за несколько лет я и предлагаю на суд читателей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

(Отрывок из интервью, которое Рашель Коэн взяла у Жана-Пьера Шанжё, преподавателя Коллеж де Франс, заведующего лабораторией молекулярной неврологии Пастеровского института).

Ш.: Ребенок возьмет в руки книгу только тогда, когда он начнет интересоваться ее содержанием.

К.: Да, но этот момент — понятие весьма относительное и зависит в большой степени от влияния среды.

Ш.: Деятельность мозга имеет свои пределы: существуют барьеры на всех уровнях, на всех стадиях. На определенной стадии мозг способен воспринимать информацию, которая соответствует процессу чтения, но только на этой стадии и никак не на более ранней.

К.: Но эта стадия, как я уже говорила, зависит от влияний среды.

Ш.: Нет, эта стадия — не переменная величина. Нужно всегда помещать себя в условия максимальной нагрузки. Вы, конечно, захотите мне сказать, что существуют ограничения, обусловленные окружающей средой, другими словами, интеллектуальная среда может оказаться недостаточно богатой по сравнению с биологической.

К.: Да, безусловно.

Ш.: С моей точки зрения, здесь нет никакой проблемы, я даже это не обсуждаю. Что касается меня, то я помещаю себя в среду максимально насыщенную.

К.: Но это же и есть самое главное!

Ш.: Это очень важно, если вы хотите постичь биологические противодействия… Ведь ребенку нужно только одно — чтобы ему давали то, что соответствует его развитию, а эту стадию надо очень точно определить. У каждого младенца своя индивидуальная степень зрелости, поэтому правильная система воспитания — та, при которой воспитатель постоянно следит за ним и в нужный момент подает требуемый сигнал, так что поступающая извне информация будет идеально соответствовать уровню психического развития ребенка.

Очень жаль, что г-н Шанжё так мало связан с Министерством национального образования, где полагают, что в определенном возрасте все дети должны изучать одно и то же.

Но разве задача родителей не состоит в том, чтобы попытаться создать для своих детей эту максимально насыщенную среду? Разве мы не должны быть внимательными, чтобы не пропустить того момента, когда в систему обучения оказывается пора вводить новый элемент?

Однако, несмотря на нашу уверенность во всем этом, нас не покидает страх: не формируем ли мы таким образом совершенно не приспособленных к обществу личностей? Франсуаза Дольто предостерегает нас от этого: по ее мнению, предлагаемый нами метод воспитания представляет собой инструмент, достаточно опасный в руках фанатичных родителей; результаты подобной системы могут привести к изоляции ребенка от его среды; влияние родителей может оказаться превалирующим. Тем не менее Дольто настаивает на том, чтобы родители разговаривали со своими малышами и рассказывали им разные истории, полагая, что причиной стрессов может оказаться не избыток информации, а просто само поведение родителей.

Что ощущает ребенок, знающий больше остальных? Сознает ли он это? Как будет чувствовать он себя в школе? Не станет ли ему там скучно?

Модель воспитания, о которой я говорю, естественно, содержит в себе определенную жизненную философию, выдвигает определенные требования к жизни. С точки зрения тех, кто помышляет только о сохранении статус-кво, мы, конечно, выглядим авантюристами. Эта книга адресована тем, кто считает, что богатство человеческой личности должно выражаться не просто в поддержании постоянного и однообразного комфорта, а в том, чтобы превзойти самого себя. Природа требует, чтобы мы были образцами для наших детей, поэтому мы и предлагаем им наше видение мира. Но гораздо лучше вместо того, чтобы служить для своих детей каким-то недосягаемым образцом, сделать их своими единомышленниками. Разумеется, при этом мы не сможем избежать ошибок и неудач, но как обойтись без этого, если ты хочешь внушить ребенку желание поступать наилучшим образом?

У меня пока недостаточно данных о положении в школе ребят, получивших подобное воспитание, об их отношениях со своими сверстниками, поскольку мои дети еще малы, и я не могу делать сколько-нибудь серьезных выводов на основании их опыта. Однако все же я бы хотела знать, что нас ожидает. Но у кого спрашивать? Те, кто сами не получили подобного образования, вряд ли могут судить об этом. Скорее всего они будут говорить о собственной неудовлетворенности и недовольстве. Гораздо лучше послушать тех, кто получил «особое образование», они хорошо знают, через что прошли.

Вот несколько полученных мною писем:

«Когда я был ребенком, мои родители послали меня в двуязычную школу, находившуюся на другом конце города. Никто из моих сверстников, с которыми я играл, в эту школу не ходил. В один прекрасный день турист-англичанин остановился около нас (мы никогда раньше англичан не видели), чтобы спросить, как пройти куда-то. Все дети стали смущенно посмеиваться, я же ответил ему по-английски. Ребят это совершенно ошарашило, и должен сказать, что мне это было чрезвычайно приятно. Действительно, я очень отличался от них: дома я много читал (я умел читать еще до школы и обожал это занятие), но как только я попадал в среду этих мальчиков, я совершенно преображался и творил бог знает что! Переходить от одного типа поведения к другому мне было не так уж легко…»

«Во время войны вся наша семья эмигрировала в Англию. Так как мои родители говорили на двух языках, то трудностей адаптации у нас не было. Однако моя мать говорила с нами только по-французски. А мы с братом отказывались говорить на этом языке, он казался нам слишком искусственным, да и отец наш был англичанином. Но мать спокойно добивалась своего, несмотря на наше сопротивление. И в конце концов ей удалось дать нам пассивное знание французского языка. После войны мы вернулись в Бельгию. Через несколько недель мы заговорили по-французски, и все это благодаря матери. Не следует очень нажимать на детей, но не нужно и легко мириться с их отказом учиться чему-либо».

«Я научила свою дочь читать еще до школы. В подготовительном классе, все шло хорошо: у нее сложились прекрасные отношения с учительницей, она показывала другим детям, как нужно читать, и каждую неделю приносила в класс какую-нибудь свою книгу, чтобы пополнить классную библиотечку. Ее любили в классе, и она чувствовала себя там замечательно. Так продолжалось и в последующие годы. Девочка свободно выполняла домашние задания, это давало ей возможность высвободить время, чтобы позаниматься чем-нибудь еще, и нередко она просила меня объяснить ей материал дальше по программе того или иного предмета. Ей нравилось идти немного впереди, тогда она лучше усваивала уроки в классе».

«Заниматься чтением, изучать языки — все это я очень любил. Что же касалось музыки — совершенно наоборот! Моя мать заставляла меня обязательно играть по часу в день. А в это время в окно я видел своих сверстников, весело бегающих во дворе — поистине танталовы муки! Иногда за мной присматривала не мама, а служанка. Она в музыке не разбиралась. Слушая меня из кухни, она занималась своими делами и поглядывала на часы. Я мог бренчать невесть что, одновременно глядя в окно, и служанка была довольна. Согласитесь, что все это меня не вдохновляло. Но так как я начал учиться музыке довольно рано, в пять лет, то когда я заявил маме, что больше не хочу заниматься ею (мне тогда было 12 лет), музыка уже так основательно вошла в мою жизнь, что позже я смог легко выучиться играть на гитаре и освоить основы гармонии, исполняя различные пьески с моими приятелями».

«Я упорно вводила занятия по изящным искусствам в систему воспитания моих трех детей. Я показывала им альбомы, мы вместе ходили в музеи, рассматривали подробно памятники архитектуры, скульптуру и т. п. Двое старших сохранили любовь к искусству на всю жизнь, а младший, уже в подростковом возрасте, вообще начисто отказался этим заниматься. О, вполне вероятно, что если бы ему встретилась молодая женщина, которая бы интересовалась живописью, то все заложенное в детстве могло бы ожить в его душе! Но маловероятно… Когда даешь своим детям подобное воспитание, то нужно при этом быть очень спокойным. Ты сеешь, и то, что должно взойти, взойдет! Не нужно ничего ждать, просто учи, рассказывай и проявляй свой интерес…»

«Я выучила своего сына дома очень многому. В шесть лет он сказал мне, что хочет идти в школу, это был хороший признак! К сожалению, он попал в руки очень посредственной учительницы, которая не могла допустить и мысли, что мальчик уже умеет читать. Она заставляла его разбирать по слогам, „как все остальные“, маленькие тексты, лишенные смысла. Мальчик, научившийся читать, чтобы открывать для себя в книгах что-то новое, не мог вынести, когда его заставляли читать таким образом эти бессмысленные куски. Он сопротивлялся изо всех сил, положение усложнялось, и я начинала подумывать, чтобы забрать его из этой школы. Но однажды он сам пошел к директору школы, объяснил ему, что уже умеет читать, и сказал, что не понимает, почему учительница заставляет его читать бессмысленные фразы. Мы были поражены его зрелостью, даже учительница после разговора с директором изменила свою манеру общения с детьми. В результате атмосфера в классе стала совсем иной».