Коллектив авторов - Универсальная хрестоматия. 4 класс Страница 24

Молитва

В минуту жизни труднуюТеснится ль в сердце грусть:Одну молитву чуднуюТвержу я наизусть.

Есть сила благодатнаяВ созвучьи слов живых,И дышит непонятная,Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,Сомненье далеко —И верится, и плачется,И так легко, легко…

«Москва, Москва!.. люблю тебя как сын…»

Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,Как русский, – сильно,пламенно и нежно!Люблю священный блеск твоих сединИ этот Кремль зубчатый, безмятежный.Напрасно думал чуждый властелинС тобой, столетним русским великаном,Померяться главою и обманомТебя низвергнуть. Тщетно поражалТебя пришлец: ты вздрогнул – он упал!Вселенная замолкла… Величавый,Один ты жив, наследник нашей славы.

Нищий

У врат обители святойСтоял просящий подаяньяБедняк иссохший, чуть живойОт глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,И взор являл живую муку,И кто-то камень положилВ его протянутую руку.

Так я молил твоей любвиС слезами горькими, с тоскою;Так чувства лучшие моиОбмануты навек тобою!

Иван Саввич Никитин (1824–1861)

Иван Саввич Никитин родился в Воронеже в мещанской семье. Учился в духовном училище и семинарии, где у него пробудился интерес к литературе, в это же время начинает писать первые стихи. Отец, в начале довольно состоятельный торговец, рассчитывал послать сына в университет, но дела его расстроились, и Никитин вынужден был помогать отцу.

В 1844 году отец Никитина купил на улице Кирочной постоялый двор и поселился с сыном здесь. Однако пьянство и буйный характер отца привели семью к разорению, вынудившему Никитина стать содержателем постоялого двора.

Иван Никитин занимался самообразованием, изучая французский и немецкий языки, а также произведения русских и зарубежных писателей (Шекспир, Гюго, Гёте, Шиллер, Гейне и др.).

После успеха своего второго сборника открыл книжный магазин с библиотекой, который стал важным центром литературной и общественной жизни Воронежа. Но жизненные силы были на исходе, Никитин заболел чахоткой и в возрасте 37 лет скончался.

На стихи Никитина русскими композиторами создано свыше шестидесяти романсов и песен.

«В синем небе плывут над полями…»

В синем небе плывут над полямиОблака с золотыми краями;Чуть заметен над лесом туман,Тёплый вечер прозрачно-румян.Вот уж веет прохладой ночною;Грезит колос над узкой межою;Месяц огненным шаром встаёт,Красным заревом лес обдаёт.Кротко звёзд золотое сиянье,В чистом поле покой и молчанье;Точно в храме, стою я в тишиИ в восторге молюсь от души.

Музыка леса

Без конца поляРазвернулися,Небеса в водеОпрокинулись.За крутой курганСолнце прячется,Облаков грядаРазвернулася.Поднялись, растутГоры медные,На горах дворцыЗолочёные.Между гор мостыПерекинуты,В серебро и стальПозакованы.По траве, по ржиТени крадутся,В лес густой бегут,Собираются.Лес стоит, покрытКраской розовой,Провожает деньТихой музыкой.Разливайтеся,Звуки чудные!Сам не знаю я,Что мне весело…Всё мне кажется,Что давным-давноГде-то слышал яЭту музыку.Всё мне помнитсяСумрак вечера,Тесной горенкиСтены тёмные.Огонёк горелПеред образом,Как теперь горитЭта звёздочка.На груди моейМилой матушкиЯ дремал, и мнеПесни слышались.Были песни теЗвуки райские,Неземная жизньОт них веяла!..И тогда сквозь сонВсё мне виделсяЯркий блеск и светВ тёмной горенке.Не от этого льТак мне веселоСлушать в сумеркиЛеса музыку,Что при ней однойДетство помнится,Безотрадный деньЗабывается?

Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837)

Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве, в Немецкой слободе. Отец, Сергей Львович, принадлежал к старинному дворянскому роду; мать, Надежда Осиповна, урождённая Ганнибал, была внучкой Абрама Петровича Ганнибала – «арапа Петра Великого». Воспитанный французскими гувернёрами, из домашнего обучения Пушкин вынес только прекрасное знание французского и любовь к чтению. Любовь к родному языку ему привили бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал, превосходно говорившая и писавшая по-русски (явление редкое в дворянских семьях того времени), и няня Арина Родионовна. Раннему развитию литературных склонностей Пушкина способствовали литературные вечера в доме Пушкиных, где собирались видные писатели.

В 1811 году Пушкин поступил в только что открытый Царскосельский лицей – привилегированное учебное заведение, предназначенное для подготовки по специальной программе высших государственных чиновников из детей дворянского сословия. Здесь Пушкин впервые почувствовал себя Поэтом: талант его был признан товарищами по лицею. После окончания лицея Пушкин был определён на службу в Коллегию иностранных дел, где не работал и дня, всецело отдавшись творчеству.

В мае он был сослан на юг России за то, что «наводнил Россию возмутительными стихами». Николай I объявил Пушкину, что сам будет его цензором.

В конце 1835 года Пушкин получил разрешение на издание своего журнала, названного им «Современник». Он надеялся, что журнал будет способствовать развитию русской словесности. В журнале печатались Жуковский, Баратынский, Вяземский, Д. Давыдов, Гоголь, Тютчев, Кольцов.

Зимой 1836 года завистники и враги Пушкина из высшей петербургской аристократии пустили в ход подлую клевету на его жену. Чтобы защитить свою честь, Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, которая состоялась 27 января 1837 года на Чёрной речке. Поэт был смертельно ранен и через два дня скончался. Опасаясь народных выступлений, царь приказал тайно вывезти тело Пушкина из Петербурга. Похоронен Пушкин на кладбище Святогорского монастыря, в пяти верстах от села Михайловское.

Птичка

В чужбине свято наблюдаюРодной обычай старины:На волю птичку выпускаюПри светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью;За что на бога мне роптать,Когда хоть одному твореньюЯ мог свободу даровать!

Няне

Подруга дней моих суровых,Голубка дряхлая моя!Одна в глуши лесов сосновыхДавно, давно ты ждёшь меня.Ты под окном своей светлицыГорюешь, будто на часах,И медлят поминутно спицыВ твоих наморщенных руках.Глядишь в забытые воротыНа чёрный отдалённый путь;Тоска, предчувствия, заботыТеснят твою всечасно грудь.То чудится тебе…

Туча

Последняя туча рассеянной бури!Одна ты несёшься по ясной лазури,Одна ты наводишь унылую тень,Одна ты печалишь ликующий день.

Ты небо недавно кругом облегала,И молния грозно тебя обвивала;И ты издавала таинственный громИ алчную землю поила дождём.Довольно, сокройся! Пора миновалась,Земля освежилась, и буря промчалась,И ветер, лаская листочки древес,Тебя с успокоенных гонит небес.

Сказка о золотом петушке

Негде, в тридевятом царстве,В тридесятом государстве,Жил-был славный царь Дадон.С молоду был грозен онИ соседям то и делоНаносил обиды смело;Но под старость захотелОтдохнуть от ратных делИ покой себе устроить.Тут соседи беспокоитьСтали старого царя,Страшный вред ему творя.Чтоб концы своих владенийОхранять от нападений,Должен был он содержатьМногочисленную рать[34].Воеводы не дремали,Но никак не успевали:Ждут, бывало, с юга, глядь, —Ан с востока лезет рать.Справят здесь, – лихие гостиИдут от моря. Со злостиИнда плакал царь Дадон,Инда забывал и сон.Что и жизнь в такой тревоге!Вот он с просьбой о помогеОбратился к мудрецу,Звездочёту и скопцу.Шлёт за ним гонца с поклоном.Вот мудрец перед ДадономСтал и вынул из мешкаЗолотого петушка.«Посади ты эту птицу, —Молвил он царю, – на спицу;Петушок мой золотойБудет верный сторож твой:Коль кругом всё будет мирно,Так сидеть он будет смирно;Но лишь чуть со стороныОжидать тебе войны,Иль набега силы бранной,Иль другой беды незваной,Вмиг тогда мой петушокПриподымет гребешок,Закричит и встрепенётсяИ в то место обернётся».Царь скопца благодарит,Горы золота сулит.«За такое одолженье, —Говорит он в восхищенье, —Волю первую твоюЯ исполню, как мою».

Петушок с высокой спицыСтал стеречь его границы.Чуть опасность где видна,Верный сторож как со снаШевельнётся, встрепенётся,К той сторонке обернётсяИ кричит: «Кири-ку-ку.Царствуй, лёжа на боку!»И соседи присмирели,Воевать уже не смели:Таковой им царь ДадонДал отпор со всех сторон!Год, другой проходит мирно;Петушок сидит всё смирно.Вот однажды царь ДадонСтрашным шумом пробуждён:«Царь ты наш! отец народа! —Возглашает воевода, —Государь! проснись! беда!»– Что такое, господа? —Говорит Дадон, зевая: —А?.. Кто там?.. беда какая? —Воевода говорит:«Петушок опять кричит;Страх и шум во всей столице».Царь к окошку, – ан на спице,Видит, бьётся петушок,Обратившись на восток.Медлить нечего: «Скорее!Люди, на конь! Эй, живее!»Царь к востоку войско шлёт,Старший сын его ведёт.Петушок угомонился,Шум утих, и царь забылся.

Вот проходит восемь дней,А от войска нет вестей;Было ль, не было ль сраженья, —Нет Дадону донесенья.Петушок кричит опять.Кличет царь другую рать;Сына он теперь меньшогоШлёт на выручку большого;Петушок опять утих.Снова вести нет от них!Снова восемь дней проходят;Люди в страхе дни проводят;Петушок кричит опять,Царь скликает третью ратьИ ведет её к востоку, —Сам не зная, быть ли проку.

Войска идут день и ночь;Им становится невмочь.Ни побоища, ни стана,Ни надгробного курганаНе встречает царь Дадон.«Что за чудо?» – мыслит он.Вот осьмой уж день проходит,Войско в горы царь приводитИ промеж высоких горВидит шёлковый шатёр.Всё в безмолвии чудесномВкруг шатра; в ущелье тесномРать побитая лежит.Царь Дадон к шатру спешит…Что за страшная картина!Перед ним его два сынаБез шеломов и без латОба мёртвые лежат,Меч вонзивши друг во друга.Бродят кони их средь луга,По притоптанной траве,По кровавой мураве…Царь завыл: «Ох дети, дети!Горе мне! попались в сетиОба наши сокола!Горе! смерть моя пришла».Все завыли за Дадоном,Застонала тяжким стономГлубь долин, и сердце горПотряслося. Вдруг шатёрРаспахнулся… и девица,Шамаханская царица,Вся сияя как заря,Тихо встретила царя.Как пред солнцем птица ночи,Царь умолк, ей глядя в очи,И забыл он перед нейСмерть обоих сыновей.И она перед ДадономУлыбнулась – и с поклономЕго за руку взялаИ в шатёр свой увела.Там за стол его сажала,Всяким яством угощала;Уложила отдыхатьНа парчовую кровать.И потом, неделю ровно,Покорясь ей безусловно,Околдован, восхищён,Пировал у ней Дадон.Наконец и в путь обратныйСо своею силой ратнойИ с девицей молодойЦарь отправился домой.Перед ним молва бежала,Быль и небыль разглашала.Под столицей, близ ворот,С шумом встретил их народ, —Все бегут за колесницей,За Дадоном и царицей;Всех приветствует Дадон…Вдруг в толпе увидел он,В сарачинской шапке белой,Весь как лебедь поседелый,Старый друг его, скопец.«А, здорово, мой отец, —Молвил царь ему, – что скажешь?Подь поближе! Что прикажешь?»– Царь! – ответствует мудрец, —Разочтёмся наконец.Помнишь? за мою услугуОбещался мне, как другу,Волю первую моюТы исполнить, как свою.Подари ж ты мне девицу,Шамаханскую царицу. —Крайне царь был изумлён.«Что ты? – старцу молвил он, —Или бес в тебя ввернулся,Или ты с ума рехнулся?Что ты в голову забрал?Я, конечно, обещал,Но всему же есть граница.И зачем тебе девица?Полно, знаешь ли, кто я?Попроси ты от меняХоть казну, хоть чин боярской,Хоть коня с конюшни царской,Хоть полцарства моего».– Не хочу я ничего!Подари ты мне девицу,Шамаханскую царицу, —Говорит мудрец в ответ.Плюнул царь: «Так лих же: нет!Ничего ты не получишь.Сам себя ты, грешник, мучишь;Убирайся, цел пока;Оттащите старика!»Старичок хотел заспорить,Но с иным накладно вздорить;Царь хватил его жезломПо лбу; тот упал ничком,Да и дух вон. – Вся столицаСодрогнулась, а девица —Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!Не боится, знать, греха.Царь, хоть был встревожен сильно,Усмехнулся ей умильно.Вот – въезжает в город он…Вдруг раздался лёгкий звон,И в глазах у всей столицыПетушок спорхнул со спицы,К колеснице полетелИ царю на темя сел,Встрепенулся, клюнул в темяИ взвился… и в то же времяС колесницы пал Дадон —Охнул раз, – и умер он.А царица вдруг пропала,Будто вовсе не бывало.Сказка ложь, да в ней намёк!Добрым молодцам урок.

Иван Захарович Суриков (1841–1880)