В. Гончаров - Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки в мире малых величин: Микробиологическая шутка. Приключения в микромире. Том II Страница 3

— Ну, так вот, — продолжал врач, небрежно и несколько демонстративно разваливаясь на своем ложе, — если это «бревнышко» попадет на поврежденную кожу человека, оно может вызвать у него кожный туберкулез — язвы, долго не заживающие… Если попадет в легкие — на сцену может появиться чахотка; в кишечнике же «палочки» вызывают кишечный туберкулез, обыкновенно кончающийся смертью…

Николка с большой злобой приглядывался к двум «бревнышкам», таким невинным и безобидным в настоящем их виде.

— Как же они попали в мое одеяло? — спросил он вдруг.

— Очень просто. Какой-нибудь чахоточный больной, будучи у вас в комнате, кашлянул или плюнул; в мокроте или плевке в воздух вылетели из его организма эти палочки… Может быть, сначала они попали на пол, а потом, когда жидкость, окружавшая их, высохла, они с током воздуха поднялись вверх… Ну а на одеяло опуститься им уже ничего не стоило… Та же пыль могла захватить их в своем падении…

«Пыль», действительно, сыпалась вовсю, и, если бы не мощный ствол, под которым расположились приятели, им было бы не до разговоров.

Николка с сердцем пнул одно из бревен и с удивлением заметил, что глянцевитая «кора» его подалась от удара внутрь и так осталась. Врач сейчас же пояснил это:

— Туберкулезная палочка сплошь обтянута воскообразной оболочкой, поэтому стенки ее так податливы, но благодаря своей оболочке она также весьма жизнеспособна и долгое время может сохраняться живой в человеческом теле, вызывая у него длительную, так называемую хроническую болезнь…

— Ах, чертяка! — все более и более распалялся Николка и искал чего-то глазами.

— Послушайте дальше, — спешил высказаться Скальпель, видя, что внимание собеседника начинает приковываться к чему-то другому. — Эта восковая оболочка — палка о двух концах: внутри человеческого организма она является хорошей броней для «палочки», на воздухе же, в особенности на прямом солнечном свету, она никуда не годится: туберкулезные палочки очень быстро погибают на солнце…

— Ладно, они у меня и без солнца погибнут, — ворчал Николка, останавливая глаза на каком-то предмете. — У меня в комнате солнца нет; сами знаете, фабричная стена торчит вместо солнца…

— Да, — согласился врач, — у вас в этом отношении неблагополучно… — И, вздохнув, добавил:

— Куда редко заглядывает солнце, туда часто заглядывает туберкулез и… врач…

Николка нашел, наконец, что надо: это был длинный твердый обломок, только что упавший сверху в двух шагах от приятелей.

— Это вы называете «пылью»? — спросил он ехидно, беря обломок в правую руку.

— Да. Это пыль, — подтвердил врач, — только нам с вами она уже не кажется пылью… Что вы хотите делать!..

— Нуте-ка, слезьте, — вежливо предложил Николка и, когда врач исполнил его просьбу, — он с большой яростью накинулся на «бревнышки», кроша их дубинкой из «пыли»… И успокоился только тогда, когда от них остались одни восковые лохмотья да куски слизи…

2. — Вано Сванидзе — источник электромагнитных волн. — Одеяльный «ландшафт». — Падающие «звезды». — Николка читает мысли Вано. — О психо-радиациях. — Друзья ссорятся. — Сюрприз из воздуха. — Обитатели испорченного мяса. — Амеба проглотила Николку. — Чудовищное побоище. — Друзья избавляются от двух опасностей

— Молодец! — иронически похвалил врач, молчаливо и с полным равнодушием следивший за избиением «палочек». — Мо-ло-дец!.. Подумаешь — подвиг совершил?!

Красный от физического напряжения и от чувств, достойных лучшего приложения, обернулся Даниленко взглянул и ахнул..

С ног до головы врач был покрыт клочьями зеленой слизи и настолько густо, что даже не пытался освободиться от нее.

— Подумаешь — подвиг совершил! — повторял он флегматично. — Две палочки уничтожил, а в одеяле их, может быть, сотни…

— Доктор! — воскликнул «победитель» в глубоком изумлении. — Да почему же вы не отошли? Ведь это я вас так залепил?!

— Вы, вы, друг мой. Нет сомнения — вы. А отойти я не мог, потому что в двух шагах уже ничего не вижу… Ну-ка, освободите меня: чертовски жжется треклятая слизь!..

Удерживая смех, Николка принялся с той же энергией, с какой сокрушал палочки, чистить уважаемого Скальпеля и, между прочим, спросил с лукавством:

— Вы еще не имеете намерения прекратить опыт?

— Как бы не так! — отвечал невозмутимый исследователь. — Не думаете ли вы, что я склонен впадать в уныние от таких пустяков? Мы еще побродим, побродим…

Но далеко брести не пришлось: громадная черная пропасть в самом начале пути преградила им дорогу.

— Вот какие сюрпризы скрываются в вашем одеяле, — философски заметил врач, — придется повернуть лыжи.

На их счастье, в атмосфере вдруг заискрились, заволновались частые, прерывистые излучения, наполнившие ярким синим светом даже самые укромные закоулки дремучего шерстяного леса.

— Ванька Сванидзе вернулся и зажег над столом лампу, — недолго думая, решил Николка и с завистью добавил:

— Сейчас, дьявол, чай будет пить…

— Гм… вы думаете, этот свет от настольной лампы? — пропустив мимо ушей намек о чае, спросил врач. — Но я же вам говорил, что обыкновенные световые колебания нам с вами более не доступны… И этот свет, сами видите, совсем не похож на электрический… Это — электромагнитные колебания…

— Ну-у… — недоверчиво протянул Николка, — разве Сванидзе приволок с завода электромашину?..

— Никакой машины не надо… Эти световые колебания исходят из головы вашего товарища…

— Га! Как от святого на иконке!..

— Я не смеюсь, — серьезно продолжал врач, — наш глаз в своем нормальном виде — не уменьшенном, как теперь — не способен улавливать электромагнитных колебаний, потому что он, так сказать, настроен самой природой, как антенна на радиостанции, на приемку волн только определенной длины, обыкновенных световых; а теперь мы, наоборот, вследствие громадного уменьшения нашего зрительного аппарата неспособны к восприятию световых волн, зато, как видите, воспринимаем какие-то другие в виде синего света…

Сильное освещение, разогнав тьму, представило глазам приятелей совсем иную картину, впрочем, не производившую отрадного впечатления.

Прежде всего, действительно, под их ногами зияла пропасть, где глубоко-глубоко внизу черной полоской блистала вода или какая-то другая жидкость.

— Ох, ох, в какой капитальной санитарной обработке нуждается ваше одеяло, — сказал по этому поводу врач. Вся почва состояла из переплетенных и спутанных между собой корней, бревен, перекладин и т. п.; конечно, все это были шерстяные волокна с примесью суконных, бумажных и пр., залетевших на одеяло с пылью.

Кругом высились тесной стеной великаны-стволы торчащие перпендикулярно вверх, то перекрещенные друг с другом, то почти касающиеся поверхности под разным наклоном.

Сквозь гущу этих стволов и из-за неровностей почвы уже на расстоянии 7–8 метров высилась сплошная стена; чудовища, столь храбрые во тьме, теперь куда-то попрятались. Лишь чистое безоблачное небо, переливно искрящееся синими и фиолетовыми тонами, представляло большой простор для наблюдений или, по крайней мере, хороший объект для восхищения. Однако, приятели принуждены были укрыться под сень того же гигантского ствола и оттуда лишь восторгаться красотами неба, так как дождь из падающих «безделушек», превышающих порой человеческий рост, значительно усилился.

— Ваш приятель беспокойно ведет себя, — заметил врач, — это он поднял и взмутил в воздух целые горы новой пыли…

Николка ничего не отвечал: странное беспокойство овладело им.

— Мне кажется, — через минуту начал он, — мне кажется, что я читаю чьи-то мысли…

— Ну-ну? — с заметным интересом подхватил врач. — Дуйте, это очень возможно…

Ободренный таким образом, Николка решился высказаться определенней:

— Мне кажется… Право, вы будете смеяться!.. Мне кажется, Вано Сванидзе, глядя на нашу одежду, думает… только вы не смейтесь, ей-ей, я не фантазирую! Ко мне сами собой приходят чужие мысли… И эти мысли, — я наверное знаю, Ванькины…

— Да ну же? — нетерпеливо кинул врач. — Говорите. Это очень интересно. Мы сделаем открытие…

— Ну, вот. Он думает: «…Одежда — Николкина… Одежда доктора Скальпеля… Куда они могли деться? Не спрятались же под койками? Нет… Под койками нету… Тогда…

Что же это такое?.. Бандиты, что ли, на них напали?.. Но почему же они поступили так странно?.. Вынули Николку и Скальпеля из одежды, одежду бросили, а их украли… Нет, этого не может быть. Бандиты не позарятся на такую драгоценность, как Николка и Скальпель, они поступили бы как раз наоборот… Что за чертовщина?! Может быть, мои друзья взбесились? Разделись и пошли гулять, уподобясь Адаму? Но ведь во дворе — стужа, слякоть… Вот задача!.. Ну ладно, если через полчаса ничего не выяснится, выйду на улицу и буду кричать караул…»