Я дарю тебе радугу - Иоланта Ариковна Сержантова Страница 3

Щегол промок. Дождю не рада птица,

Ей мало дня. Гнездо не станет виться

Так, по себе, само, по мановенью.

Теперь уж май, и всякое мгновенье

На вес росы и всех ея алмазов!

В тумане утра разглядишь не разом

Размеры бедствия или его почин…

В себе вольны, но множество причин

Сей вольности приводят в исступленье:

Одну из них мы называем ленью.

Судьба сквозь пальцы вялые сочится.

Когда ж другая?! Если ей случится,

Истратится напрасно вдругорядь…

Ну, коли так, когда из кисти пядь

Сложить не хочешь даже временами,

Так и не сетуй. (Только между нами, -

Щегол-то ждёт. Себя тебе заменой

Он мнит давно.) А дождь взбивает в пену

То облако, что нежит отраженье.

А в жизни пусть любое, но движенье,-

Души ли, тела, – ценно всё одно.

Теперь ты понял, знал про то давно.

51 день без папы…

Кто ж взлететь не хотел над рекой стрекозой.

Ей рукой не махал, и испуган грозой

Не искал под кроватью игрушки свои.

И оттуда потом, весь в мохнатой пыли,

Выбирался? То – в детстве… Тебя обманули,

Бесконечною жизнь называли. Уснули

Вечным сном, кто тебе навредить не хотел…

Да, однако ж сумел, и однако ж успел.

И теперь уже ты говоришь осторожно,

То, что в жизни конечность поверить несложно,

Но тебя убеждали, и ты в это верил…

Кто, про жизнь рассуждая, её бы измерил? -

Взгляд на небо, сквозь зеркало тихой воды, -

Это всё, что осталось от времени. Вы

Стрекозы ли полётом иль тихою песней…

Измеряйте ту жизнь тем, что вам интересней.

26 мая 2022

Ему

Серпантин сосновых почек.

Горизонта долгий прочерк.

И огарок на столе…

Так ли мало надо мне,

Дабы думой вслед за ветром

И поспеть. Зелёным фетром

Мох лежит на шляпе пня.

Мерным трепетом огня,

В ритм доверенный дыханью,

Мысль бежит проворной ланью,

Ей соперник в спешке дней

Только время и елей,

Что всплывает правдой часто,

Целиком или отчасти.

Лань стоит и пьёт водицу,

Время ж непрестанно злится,

Что не может не спешить.

Впрочем, что ж. Ему не жить.

О простом…

Деревьям страшно, – облако всё ближе,

Земля всё дальше, звук дождя всё тише,

И холодно. Ветров площадной бранью -

С петель срывает дверь и больно ранит,

Обламывая ветки, как траву.

И, коль склонил кудрявую главу,

То не поднять её. Теперь же – рассуди,

Тот невредим, кто ходит тихо иль сидит

Травою низкой и калиновым кустом.

Да всё мечтает: о хорошем, о простом.

Пустое

Туда, где льются радуги в озёра

И набирает силы время в зёрнах,

Рассеянных по свету. Свет в домах

Горит до ночи. Ими движет страх -

Остаться лишь с собой наедине.

И их непонимание вполне

Оправдано. А за окном хлопочет

Весенний дождь. Причиной быть не хочет

Он маловодья рек, озёр, колодцев,

Из глубины которых видно солнце,

Да слышен звон пустого о пустом.

Он так похож на чей-то тихий стон,

Но мы его, подчас, не замечаем

В себе самих. И от того печальны.

Не нарочно

Замки незримых замков из песка…

В них прячется не детство, но тоска

Всё ж по нему, что скрылось, мимолётно.

Прошло оно…случайно! Тем полётом

Из пункта в пункт. У взлётной полосы

Багаж оставлен, и беспечности часы

Не сложенным потрёпанным зонтом.

– Я заберу! И я вернусь, потом!

Но не бывать тому, не сбыться, впрочем…

Опять я плачу. Вы простите. Не нарочно.

Песня

Облетели вишнёвые листья,

И орешника жёлтый трилистник,

Светом солнца однажды встревожен,

На плиту увяданья возложен.

Припев:

На стамине рассвета

День наигрывал что-то

Золотые монеты,

Мимо нот сыпал кто-то

Вместо вишен вишнёвого сада,

Там крапива и взорам отрада, -

Жёлтым пламенем жжёт одуванчик.

Он не девочка, он и не мальчик.

Всё же было разбужено лето.

А дожди – неплохая примета,

Если только кому-то в дорогу.

И недолго,нечасто, немного.

Всё – сказка…

Паутина – ракеткой на ветке сосны.

И висит там недолго, с прошедшей весны.

Сетку тянет к земле зазевавшийся жук.

Он – прохожий, пролётом, но злится паук.

Не его ли старанием сделано это?

На ветру, на виду, не за рубль! И к ответу

Он зовёт всех , кто видел жука на подлёте:

"Отчего не прогнали? Собою живёте!"

И внимая резонным словам паука,

Дрозд, смахнувши крылом заодно и жука,

И того, кто искал виноватых вокруг.

Так бывает. – Всегда ли? – Уверен, мой друг!

Паутина из шёлка, неплотная вязка.

Жизнь подглядывать в щёлку?

Всё – правда, всё – сказка.

Стрекоза

На месте зависает стрекоза,

Как на щеке застывшая слеза,

Случайной кажется, но всё же неслучайна.

Да чаяний судьбы, их изначальность

Не умаляет этот поворот.

Мы ж умоляем сделать приворот,

Судьбы к себе, а не наоборот

Печальным взглядом – в сторону зари…

Всему тому, о чём не говорим,

Мы уделяем жизни слишком много.

И не сидим, как все, перед дорогой,

А, будто в омут с берега ступаем.

И всё, что в прошлом, канет, стынет, тает.

А стрекоза? По-прежнему летает.

Не все…

Золотое цветение клёна.

Ясень в чём-то привычном, зелёном.

В подвенечных измаранных платьях -

Две березы. Грибы на полатях

Перегретых светилом полян.

Воздух свеж, и прозрачен, и прян.

Ломтик месяца, в воздухе сыро.

Комары разлетаются с миром.

Маки мокнут в вечерней росе.

Всё проходит, проходят не все.

Я дарю тебе радугу…

Я дарю тебе радугу. Ту – откровение моря.

Вне – её уловимость, и с этим никак не поспоря:

"Вот она, только что…"

Обернёшься, а там уже пусто.

И становится просто, становится горько и грустно.

Я дарю тебе дождь.

Вместо слёз, прожигающих щёки.

Это всё – не моё, больше нет ничего, а ещё…

Я б дарила луну, только мало самой!

– Смотришь в небо?!

– Иногда, может быть…

– Так чего же!!? Я корочку хлеба

Заливаю водой, мило щурясь на солнце в зените,

На иных, сколь гляжу, то всё кажется,

будто бы спите.

Я дарю тебе… всё! Коли надо.

А мне б – только море.

Но иное, моё. Чтобы рядом с которыми спорить

Не пришлось никогда.

Принимали б меня без условий.

Мне довольно беды,

мне не надо упрёков, злословий.

Я дарю тебе радугу?

Впрочем, ты вряд ли оценишь.

Жизнь считается жизнью,

без флагов, без криков, без цели.

Махаон

Над дорогой летел махаон.

От кого и куда? Только он

Всё про это, быть может, не знает.

Как любой, от себя улетает.

У ромашек подобных промашек

Не бывает. И белым раскрашен,

В тон ромашек теперь небосвод.

Пара звонких и ветреных нот -

Летний полдень. За пологом тучи

Солонце прячется. Это ль не случай,

Чтобы в лучшее верить, но всё же

Совершенно поверить не можем.

– Махаон пролетел, что ли, мимо?!!

– Ну, подумаешь, бабочка! Мило…

Прощение

Виноград… То ли просится в дом?

То ли просит чего. Дело в том,

Что его не понять нипочём.

Как траву, что под солнца лучом

Подсыхает. Под шагом ломаясь,

От обиды нисколько не маясь,

Всё прощает всему, навсегда.

Мы ж способны простить? Иногда…

И такая гора после с плеч!!!

Да… умеем на сердце навлечь

Столько тяжести. Ходим с трудом,

Под обидой согнувшись. Как льдом,

Нас сковало. Да, к счастью, бывало,

То, иное. Но, искренне, – мало.

Лихо

Мотылёк, сжав крыл ладони,

Верит, что его не тронет

Не коснётся тень беды,

И вспорхнул попить воды.

Стороной – щегол ли, хлыщ ли,

Птиц таких немало, тыщи.

Увидал он мотылька…

Был и нету. Рябь слегка

Морщит от конфуза воду.

Что ж поделать, то – природа:

Кабы знал, не сел бы здесь,

Ведь не столь хотелось есть,

Как собой покрасоваться.

Он не стал бы и соваться!

Не съедят, так сам потонет

Мотылёк лишь воду тронет,

Юбки тонкие в горошек

Вмиг намокнут… "Я – хороший!"

Он кричит себе и миру,

И уходит с миром, с миррой.

Да теперь… Чего уж! Лихо

Ходит рядом тихо-тихо.

Да рядится, – не узнать,

Значит есть чего скрывать.

Цикорий

Цикорий – брызгами небес,

А подле зябнет мрачный лес,

Дрожит