Вальтер Скотт - Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года. Страница 33

Замок Лохлевен, расположенный на острове посреди огромного озера, был в числе четырех, что не сдались и не подчинились Эдуарду Бальолю, храня верность Дэвиду Брюсу. Губернатором Лохлевена был преданный ему шотландец по имени Алан Випонт, а его помощника звали Жаком (или Джеймсом) Лэмби.

Замок осаждал сэр Джон Стерлинг, сторонник Бальоля, возглавлявший английское войско. Поскольку нападавшие не рискнули приблизиться к замку на лодках, Стерлинг понадеялся на одно-единственное средство, которое, как ему казалось, вынудит гарнизон сдаться. Есть такая небольшая речка под названием Левен, которая берет свое начало в восточной оконечности озера. Нападавшие перегородили течение этой самой речки прочным высоким укреплением, или барьером, который задерживал речные воды, не давая им вытекать из озера. Они предполагали, что вода поднимется, затопит остров, и Випонт будет вынужден сдаться. Но Випонт ночной порою отправил к укреплению четверых солдат в небольшой лодке, они пробили брешь в дамбе, и поток, хлынув с небывалой силой, затопил палатки, имущество и смел со своего пути осаждающих, едва не уничтожив их армию. Следы английских укреплений видны до сих пор, хотя правдивость этой истории и ставилась под сомнение. Но вот то, что англичане были вынуждены снять осаду 19 июня 1335 года, потерпев ущерб, известно наверняка.

Войны не затихали, становясь все ожесточеннее. Рыцарь Лидздейлский и сэр Эндрю Мюррей из Босуэлла возвратились в Шотландию, освободившись из плена за солидный выкуп. Граф Марчский тоже встал на сторону Дэвида Брюса. Не менее бравым солдатом был сэр Александр Рэмси из Далуолси: собрав под своим началом молодых шотландцев, он расположился лагерем в больших пещерах в Росслинской долине, откуда совершал набеги на англичан и их приспешников. Из этого укрытия он порой добирался до самого Нортумберленда и занимался там грабежом. Ни один молодой шотландец не мог считаться хорошим воином, не отслужив хоть сколько в отряде Рэмси.

В важном сражение на севере Шотландии преимущество оказалось на стороне молодого короля. Замок Килдрамми тоже был одним из четырех, стоявших за Дэвида Брюса. Обороняла его тетушка короля Давида, почтенная матрона Кристиана Брюс, жена сэра Эндрю Мюррея и сестра храброго короля Роберта, — ведь в те воиственные времена женщины командовали крепостями, а порой и участвовали в сражениях. Этот замок, один из последних оплотов повстанцев, осаждал Дэвид Гастингс, граф Атол, один из лордов, лишенных владений. За время войны он не раз примыкал то к одной, то к другой из противоборствующих сторон и в итоге переметнулся к англичанам. Сэр Эндрю Мюррей из Босуэлла, отказавшись от должности регента, решил встать во главе большого войска из числа патриотов и, призвав на помощь Рыцаря Лидздейлского, Рэмси и графа Марча, двинулся навстречу графу Атолу, чтобы заставить его снять осаду Килдрамми и освободить героических защитников крепости. Ни один из этих вельмож не сумел собрать больше тысячи воинов, а в войске Атола насчитывалось втрое больше людей.

Однако когда шотландцы приблизились к Килдрамми, к ним присоединился некий Джон Крэг. Этот господин принадлежал к шотландским роялистам. Став одним из пленников графа Атола, он согласился дать тому огромный выкуп и как раз на следующий день должен был платить. Именно поэтому он страстно желал, чтобы Атол был повержен, прежде чем ему достанутся барыши. Джон Крэг провел шотландцев Бремарским лесом, где к ним присоединились жители этих краев, и внезапно напал на графа Атола, стоявшего в том самом лесу лагерем. Столь внезапное появление врагов потрясло графа Атола, но духом он был тверд, хоть и часто менял союзников. Взглянув на гигантскую скалу, возвышавшуюся позади него, он поклялся, что покинет поле боя только в том случае, если эта самая скала подаст ему пример. Небольшой ручеек разделял противников. Рыцарь Лидздейлский, который вел за собой отряды шотландцев, чуть спустился вниз по берегу на своей стороне, а затем, держа копье наперевес, заставил своих воинов сперва отступить, а затем и вовсе приказал им остановиться, невзирая на их ропот. Граф Атол, заметив замешательство в стане врага, со словами «Это войско уже наполовину разгромлено» ринулся в бой, не дав своим солдатам построиться. Когда они переправились через ручей и стали подниматься на берег, Рыцарь Лидздейлский сказал: «Теперь пришел наш черед», и они поскакали с холма вниз с занесенными над головой копьями, тесня сторонников Атола назад к броду. Граф не пожелал просить пощады и был казнен под большим дубом. Таким было сражение при Килблене, случившееся в день святого Андрея в 1335 году.

Среди воинских подвигов тех времен мы не должны забывать и о защите Данбара прославленной графиней Марчской. Ее муж, как мы уже знаем, принял сторону Дэвида Брюса и воевал вместе с регентом. Графиня, которую благодаря цвету ее кожи прозвали Смуглой Агнес (и до сих пор, вспоминая о ней, называют именно так), была женщина гордая и отважная; дочь того самого Томаса Рандольфа, графа Мюррея, о котором я так часто упоминал, унаследовала его благородство и любовь к отчизне. Данбарский замок был надежной крепостью, построенной на скалистой гряде, вдававшейся в море, и в нем имелся лишь один надежно защищенный выход на сушу. Осаждал Данбар Монтегю, граф Солсбери, пытавшийся разрушить его стены с помощью гигантских орудий, изобретенных для метания камней (эти орудия использовались при осаде укреплений до появления пушек).

Смуглая Агнес с презрением взирала на усилия графа. Она поднялась со своими дамами на стены замка, и все вместе они принялись вытирать чистыми полотенцами поврежденные метательной машиной места: будто бы булыжники не нанесли и малейшего вреда замку, ну разве что подняли небольшую пыль, которую ничего не стоит стереть куском ткани.

Тогда граф Солсбери приказал своим инженерам использовать орудие иного типа, а именно — деревянный сарай, или дом на колесах, с надежно укрепленной крышей, напоминавшей изгибом спину свиньи, и потому называвшийся, как это животное. В соответствии с правилами ведения войны тех времен, это сооружение подкатывали к стенам осаждаемой крепости или города, и таким образом находившиеся внутри него солдаты, будучи защищены от стрел и камней, могли либо сделать подкоп под стеной, либо продолбить в ней проход с помощью кирки или других горняцких инструментов. Увидев, что машина приближается к стенам замка, графиня Марчская окликнула Солсбери и прочитала ему вот такой издевательский стишок:

Будь осторожен, Монтегю,Побереги свою свинью.

Она тут же подала знак, и необъятных размеров камень, специально приготовленный для такого случая, полетел вниз на свинью и разнес ее крышу в щепки. Поскольку английские солдаты, сидевшие внутри, выскочили и пустились наутек, спасаясь от града камней и стрел, обрушившегося на них со стены, Смуглая Агнес крикнула: «Глядите-ка, английская свинья опоросилась!»

Граф Солсбери тоже любил хорошую шутку, даже если обстоятельства к тому не располагали. Как-то раз он подъехал к крепости вместе с рыцарем, облаченным в прочные латы: кожаную куртку, прикрытую трехслойной кольчугой. Однако стрела, пущенная из бойницы неким Уильямом Спенсом, ударила с такой силой, что пронзила сердце всадника, пробив все его защитные одежды. «Это госпожа посылает любовные весточки, — сказал граф, увидев, как мертвый рыцарь рухнул с коня. — Любовные стрелы Смуглой Агнес ранят в самое сердце».

В другой раз графиня Марчская едва не сделала графа своим пленником. Она приказала кому-то из верных ей людей, притворившись предателем, вступить в сговор с осаждавшими замок врагами. Поверив в этот сговор, граф подошел в полночь к распахнутым настежь воротам с поднятой решеткой. Солсбери чуть не вошел внутрь, но тут некий Джон Коупленд, сквайр из Нортумберленда, проскользнул вперед него, решетка тотчас опустилась, и шотландцы лишились важной добычи, а в плен попал человек низкого звания.

В конце концов замок Данбар обрел свободу благодаря Александру Рэмси из Далуолси, — он морем доставил графине пополнение и провизию. Граф Солсбери, узнав об этом, разуверился в успехе и снял осаду, продолжавшуюся девятнадцать недель. Менестрели слагали песни, прославляя стойкость и мужество Смуглой Агнес. Вот такие дошедшие до нас строчки выражают самую суть того, о чем они пели:

Шотландка храбрая весь деньИ ров и башни охраняла.От рассвета до закатаАгнес у ворот стояла.

Отважный сэр Эндрю Мюррей из Босуэлла, регент Шотландии, умер в 1338 году, когда война бушевала по всей стране. Он был настоящий патриот, и его смерть стала невосполнимой потерей для королевства, которому он служил верой и правдой. О регенте рассказывают историю, свидетельствующую о том, что ему была ни по чем любая опасность. Мюррей находился в горах с небольшой кучкой сторонников, когда английский король с двадцатитысячной армией оказался на подступах к его отряду. Регент узнал об этом, но, поскольку он как раз собирался к мессе, решил не менять своих планов. Когда месса подошла к концу, приближенные регента принялись уговаривать его отступить. «К чему спешить», — невозмутимо произнес Мюррей. Наконец ему привели коня, казалось, он уже готов вскочить на него, и тогда все решили, что отступление вот-вот начнется. Но регент вдруг заметил, что ремень на его латах оторван и велел принести один из своих сундуков, достал оттуда кусок кожи, отрезал, сколько ему требовалось, и собственноручно с великим тщанием сделал именно такой ремень, какого недоставало. К этому времени англичане подошли совсем близко, а поскольку было их несметное количество, некоторые из шотландских рыцарей, рассказывая впоследствии об этом случае историкам, уверяли, что им ни разу в жизни не казалось, что время тянется так долго, как в те минуты, пока сэр Эндрю отрезал полоску кожи. Итак, если бы он проделал все это, желая покрасоваться или похвастать, то более всего походил бы на тщеславного болвана. Но сэр Эндрю уже составил план отступления и был убежден, что хладнокровие и самообладание, как бы он их не выказал, успокоят солдат и укрепят их волю, заставив следовать примеру командира. Наконец он отдал приказ, сам возглавил войско и, превосходно зная характер местности, провел отступление столь искусно, что англичане, несмотря на свое численное превосходство, не смогли взять над ним верх.