Татьяна Семенова - Наложница императора Страница 35

Гуансюй обратил на неё внимание ещё в пятнадцать лет. Она просто очаровала императора. Он так и назвал её сразу: красавица. У Чжень была старшая сестра, которую тоже выбрали драгоценной наложницей. И она была хороша, но император однозначно предпочёл Чжень… — Аня помолчала, потом задумчиво произнесла: — Как странно рассказывать о себе в третьем лице!

— А ты не думай об этом, — посоветовал Саша. — Рассказывай так, как тебе удобнее.

— Ну, и что же было дальше? — Ване не терпелось узнать главное.

— Жена, звали её Лун Юй, не обладала властью над Гуансюем, поэтому даже если наложница ей не нравилась, она никак это не показывала. Дело в другом. То, что император игнорирует Лун Юй, страшно сердило Цыси. Та неоднократно наставляла его на путь истинный, но Гуансюй только кивал, а делал по-своему.

— А почему кто-то смел делать императору замечания? — возмутился Ваня.

— Не кто-то, а Цыси. Она являлась его приёмной матерью. А сыновняя почтительность в крови у китайцев. Они все с благоговением относятся к родителям. Принципы сыновней почтительности заложены ещё древним философом Конфуцием — непререкаемым авторитетом для всех китайцев. Его книги входят в обязательную программу обучения, жители Китая цитируют их наизусть и следуют правилам неукоснительно.

— Ну-ка, ну-ка, — ядовито сказал Ваня, — и что это, например, за правила такие? Может, они и нам сгодятся?

Аня сердито сверкнула глазами в его сторону и продолжила:

— Конфуций говорил: из всех обязанностей человека, на первом месте стоит сыновнее благочестие. Нет ничего существеннее почитания отца, а для выражения этого почитания нужно ставить его на одну высоту с Небом. Дети, в случае нужды, должны жертвовать жизнью ради родителей. А в случае убийства кем-либо отца или матери, сын должен спать на траве, имея щит вместо изголовья. Он не должен думать ни о чём, кроме мести. Сын не имеет права жить под одним небом с убийцей, и где бы ни встретил его — на рынке или во дворце — должен убить немедленно. А сын, знающий о преступлении отца, обязан его скрывать, иначе нарушит сыновнее благочестие. Тот же, кто не любит родителей, а любит других людей, есть бунтовщик против добродетели… И это, ещё далеко не полный перечень постулатов Конфуция о сыновней почтительности. Могу добавить, что за нарушения этих принципов полагалось суровое наказание. За брань или оскорбление родителей детьми назначается удавление. Так же смертная казнь полагается за донос на мать или отца, деда или бабку. Близкие родственники, скрывшие преступление друг друга, не подлежат суду. И совершивший преступление ради своих родителей или близких родственников тоже не подлежит наказанию. Короче говоря, родителям предоставлены все права на детей, а дети должны всю жизнь подчиняться родителям.

— Очуметь! — не удержался Ваня.

— И это ещё не всё! — Аня по-настоящему увлеклась рассказом. — К примеру, отец имеет право за непослушание посадить сына в тюрьму, может подвергнуть сына телесным наказаниям, даже если он сам является отцом взрослых детей. Сын обязан платить долги отца при жизни и после смерти. Если кто-нибудь из родителей заболел, сын должен ухаживать за ними, воздерживаясь от сытной пищи, прогулок и всякого веселья. А в случае смерти отца или матери обязан уйти со службы и в течение трёх лет оплакивать умершего. Правда, срок сокращается до нескольких месяцев, если сын является важным чиновником…

— Понятно, можешь не продолжать, — великодушно разрешил Ваня. — Вряд ли нам подойдут такие правила.

— Могу ещё добавить напоследок, — сказала Аня. — Отец вправе продать своего ребёнка другому человеку за долги.

— Ну, и слава богу, что мы родились не в Китае!

— Хуже другое, — осторожно подправил Саша это бодрое заявление, — мы сюда попали и пока ещё не можем вернуться назад.

— Поэтому слушайте меня, — строго напомнила Аня. — Теперь вам ясно, почему Гуансюй не мог вот так просто отстранить Цыси? Она постоянно донимала его советами, а юный император не смел заткнуть ей рот. Грубовато, конечно, говорю, но у меня для этой женщины других слов нет. Ей мало было обычной сыновней почтительности. Она привыкла к абсолютной власти, и после достижения Гуансюем совершеннолетия, императрица-регентша лишь формально передала ему бразды правления, а на деле вмешивалась во всё, включая личную жизнь императора. Окружила его евнухами-шпионами, следящими за каждым шагом, и была страшно недовольна, что Гуансюй всё свободное время проводит с драгоценной наложницей Чжень, вместо того чтобы оказывать предпочтение жене. Цыси несколько раз вызывала к себе Чжень и сурово отчитывала, мол, та не даёт императору заниматься государственными делами, даже била её бамбуковыми палками… На самом же деле, её сильнее всего бесили политические разногласия, ведь император был на стороне реформаторов. В отличие от Цыси, он прекрасно понимал, что стране нужны серьезные перемены. И наложница Чжень полностью поддерживала его. А Цыси раздражало, что император находится под влиянием реформаторов и не слушает её советов. Все вокруг должны были подчиняться ей и только ей. Она боялась, что Гуансюй выйдет из-под контроля, и тогда её власть кончится. Она станет просто императрицей в отставке, от которой уже ничего не зависит… Наверно, я длинно говорю, — извинилась Аня. — Вы меня перебивайте, если я буду повторяться. Просто я хочу, чтобы вы поняли, какая она. Управлять чужими жизнями, наслаждаться неограниченной властью, вершить судьбы миллионов — вот главное, что ей было нужно. Во дворце все перед ней трепетали. Один лишь суровый взгляд приводил в ужас любого. Без такого патологического удовольствия она уже не мыслила своей жизни… И тут вдруг непокорный Гуансюй пытается отодвинуть её от власти, не слушает советов, выходит из-под опеки! Она не могла этого допустить…

Аня остановилась, чтобы перевести дух, и Саша вставил реплику:

— Вам эта ситуация ничего не напоминает?

Сергей не понял, о чём он. А Ваня с Аней переглянулись и выдохнули хором:

— Египет!

— Вот именно, — сказал Саша. — Тутанхамон и Аи. Всюду одно и то же. Борьба за власть. Тутанхамон вырос и сам захотел править, но визирю Аи это не понравилось.

— Удивительная вещь — власть! — философски произнёс Ваня. — Разные эпохи, разные люди, а сценарий везде один: стоит человеку хоть на мгновение ощутить силу власти, и он уже ни за что не согласится добровольно расстаться с ней!

— Да-а, власть, как наркотик, — подхватил Саша, — попробуешь — и уже не сможешь оторваться. Всем хочется управлять чужими судьбами.

— Ну, положим, не всем, — возразила Аня. — Есть люди, которые совершенно не жаждут власти и даже бегут от неё. Точно вам говорю. Ну, да ладно, давайте вернёмся к моей истории. Не задерживаясь на подробностях, скажу: Гуансюй процарствовал недолго.

— Что, умер в расцвете лет? — предположил Саша.

— Нет, был посажен под домашний арест императрицей Цыси в небольшом дворцовом павильоне Иньтай, на островке посреди озера Наньхай в Запретном городе. Это случилось в 1898 году. Ему было тогда двадцать семь лет.

— Ну, ничего себе! — возмутился Ваня. — А разве так можно? Император всё-таки!

— Сейчас объясню, но вначале несколько слов о предыдущем императоре Тунчжи, сыне Цыси.

И Аня в красках живописала всю эту жуткую историю о смерти молодого человека. Ведь во дворце ходили упорные слухи, что Тунчжи умер, потому что Цыси запретила давать ему лекарства. Но особенно потрясла ребят страшная смерть от голода его молодой жены Алутэ, ждавшей ребёнка.

— Так вот, Тунчжи умер в 1875 году, правил он вообще чуть больше года, и Цыси выбрала нового императора под девизом «Гуансюй» — «блестящее наследие». Ему тогда шёл пятый год, а значит, Цыси могла официально управлять страной ещё шестнадцать лет, до совершеннолетия Гуансюя… Теперь вернусь к событиям 98-го года, то есть к заточению Гуансюя. Я очень хорошо помню всё, что происходило в это время во дворце, ведь я была уже взрослой. К тому же, император посвящал меня в свои дела, всё время советовался со мной. А ситуация в стране накалилась до предела. При дворе образовались две группировки. Первая — сторонники Цыси, они противились реформам; вторая, в которой видное место занимал наставник императора, наоборот, склонялась к осторожным реформам. Я забыла рассказать: у императора был замечательный, незаурядного ума наставник-учитель Вэн Тунхэ, прекрасно понимавший, что страна на грани развала. Ну, смотрите сами, — Аня начала перечислять: — «Опиумные» войны с иностранцами привели к тому, что Китай выплатил огромные контрибуции и потерял часть своих территорий, в частности, Гонконг. На этом наступление иностранных держав не закончилось. Иностранцы стремились упрочить своё положение в Китае и хотели захватить ещё часть территорий. В 1882 году разразилась война с французами на территории Вьетнама. Вьетнам являлся колонией Китая. В результате, в 1885 году Китай лишился своих прав на северный Вьетнам. Вот вам ещё одно поражение Китая.