Инна Шустова - Теперь я знаю... Страница 4

Гляжу — а он из воды доску тянет. Широченную, как дверь.

— Давай, — закричал я, — твою доску на мою бочку положим? У нас будет стол.

— Прекрасная мысль, — говорит папа. — Докатишь бочку до дому? А я поволоку доску.

Пока мы возились с бочкой и доской, океан разбушевался. Волны шипят, завиваются белыми барашками. Чайки носятся над водой и кричат, будто плачут. А прибойка становится все уже и уже.

Мы нашли место, где берег не очень крутой, и втащили наверх бочку и доску.

Дома мы их поставили в тень, чтобы просыхали на ветру и не рассохлись от солнышка. Будет у нас отличный стол! Подарок океана!

Моллюски — значит мягкотелые. У них кожная складка выделяет твердую раковину, которой они прикрываются, чтобы не засохнуть во время отлива.

Как и другие жители прибойки, моллюски половину жизни живут в воде, а половину — в воздушной среде.

Отлив — и обитатели прибойной полосы замерли: ракушки плотно закрыли свои створки, кто-то уполз под камни, кто-то сжался в комок, втянул свои отростки и щупальца.

Прилив — и жизнь просыпается: все выходят из своих укрытий, раковины и домики раскрываются.

Морские животные древнее животных суши. Когда-то, миллиарды лет назад, в океане зародилась жизнь. Очевидно, жители прибойной полосы сотни тысяч лет приучались переносить воздушную среду. Многие приспособились и вышли жить из моря на сушу. Потом некоторые из них снова вернулись в море — киты и тюлени, морские черепахи, морские змеи. Они живут в воде, но сохраняют воздушное дыхание.

Морские ежи, морские звезды, медузы — жители морей и океанов.

Мои знакомства

Я начал привыкать к новой жизни. За продуктами мы с папой ездили в поселок на мотоцикле: Иван Федосеевич оставил его папе до нашего отъезда в Москву. А сам он пока будет ездить верхом на коне. За молоком ходили к соседке тете Шуре: у нее корова.

Из бочки и доски получился замечательный стол. Крепкий, не шатается! А в ящик я сложил подарки океана.

Папа в основном работал дома, за письменным столом. А иногда уезжал по делам на мотоцикле. Меня он отпускал гулять, только велел, чтобы я всегда видел свой дом, куда бы ни пошел.

Я сначала ходил вокруг дома. За домом сразу лес. Не густой: деревья растут далеко друг от друга. Между деревьями трава — высокая, не продерешься. Называется шеломайником. У него листья как у клена. Он очень быстро растет. Мы с папой один шеломайник смерили утром палкой. Вечером палку приставили — а он вырос почти на карандаш!

Еще мне дудник нравится. У него ствол голый и внутри пустой, а наверху — как зеленые спицы у белого зонтика. На некоторых спицах белые цветочки, а на некоторых еще не распустились. Папа сказал, за лето дудник вырастет выше нашего дома! У дудника сладкий корень, и его едят медведи. Поэтому дудник еще называют «медвежий корень».

Утром я всегда слышу птичку. Она в кустах за домом поет, будто что-то спрашивает. Папа сказал, ее зовут чечевицей. А спрашивает она: «Чавычу видел? Чавычу видел?» Так считают местные жители. Чавыча — это красная рыба из породы лососевых. Оказывается, она тут в реках мечет икринки, а из них выводятся маленькие рыбки. И когда чавыча начинает заходить из океана в реки, всегда прилетает чечевица.

Одному скучно, и я решил познакомиться с ребятами из поселка. Они приходят на лиман. Это залив у края деревни, где в океан впадает речка. Через речку океанская вода в прилив заливается на сушу длинным языком. А в отлив лиман мелеет, но вода остается. В шторм на лимане прячутся рыболовные суда.

В лимане вода смешанная: из речки наплывает пресная, из океана — соленая. Здесь лебеди живут круглый год.

Папа разрешил мне ходить на лиман. Только дружбы с мальчишками не получилось. Оказалось, я слабак. Когда начинаем бороться, меня даже малыши кладут на обе лопатки. Бегаю я хуже всех и часто падаю.

Я расстроился. Папа говорит, надо мускулы наращивать, загорать, чтобы окрепнуть к школе. А как тут окрепнешь, если ребята меня в свои игры не принимают?

Потом на лиман пришла девчонка. Стриженая, с челкой. Мальчишки ее окружили и молчат, разглядывают. Мне стало за них стыдно, и я спросил, как ее зовут. Она посмотрела на меня, будто мимо, и говорит:

— Какой сейчас месяц?

— Ну, июнь, — отвечаю.

— А прошлый какой?

— Май.

— Мы, — говорит, — с этим месяцем тезки.

Вот чудная! Откуда я знаю, что такое тезка? Пришлось вечером спросить у папы. Оказалось, тезки — когда у людей одинаковые имена. Подумаешь, могла сразу сказать, что Майкой зовут.

Мальчишки на другой день позвали ее ловить камбалу — обыкновенной вилкой, привязанной к палочке. Этой рыбы в лимане ух и много! Она зарывается в ил и лежит на дне. Мальчишки ногами дно разволнуют, и камбала всплывает — плоская, как блин с хвостом. Тут ее на вилку и ловит тот, кто самый ловкий.

Только Майка не захотела с ними идти. Махнула рукой, чтобы от нее отстали, и села на берегу. О чем-то думает. Потом встала, потянулась и начала делать зарядку. Долго делала! И на руках стояла, и на спине лежала, ногами в воздухе крутила — будто на велосипеде едет. Ребята даже про камбалу забыли, раскрыли рты, стоят, на нее смотрят.

Она сначала на них не обращала внимания. А потом в бок рукой уперлась и говорит:

— Что вытаращились, рыбьи мучители? Совести у вас нет! Камбала маленькая, а вы ее вилкой... Вас бы так!

Я думал, мальчишки ее поколотят, а они ничего — повернулись и пошли. Не стали на этот раз ловить камбалу.

А Майка легла на землю, руки раскинула и глядит в небо — опять думает. Очень меня заело: о чем она все время думает?

Майка стала каждое утро приходить на лиман. Сначала делает зарядку, а потом лежит и думает. И ни на кого не смотрит. А я, куда бы ни шел, почему-то всегда вижу, где она.

Потом было воскресенье. Многие пришли гулять на лиман. Одна тетенька пришла с собакой на поводке. Пудель, Норкой зовут. Тетенька ее от самого Ленинграда самолетом везла!

Норка вся черная и кудрявая, как барашек. И уши висят. Она уже пожилая собака и дрессированная. Скажешь ей: «Норка, салют!» — она садится на задние лапы, а одну переднюю поднимает, будто салют отдает. Ее угощают, а она угощение не берет, если хозяйка не разрешает. Так она мне понравилась!

Хозяйка отпустила Норку побегать без поводка и села под кустом читать книжку. А один мальчишка, уже взрослый, решил Норку выкупать. Не учел, что она старая, схватил и бросил в воду. Норка тявкнула как-то странно, взвизгнула, забарахталась и начала тонуть. Мальчишкам смешно — хохочут, заливаются.

Я увидел, что она захлебывается, сам себя забыл и кинулся ее спасать. Норка тяжелая, мокрая. Вынес я ее на берег, а она не двигается, и глаза стеклянные. Я стал ее гладить и теребить, совсем испугался! Вдруг она вздохнула, посмотрела на меня и вскочила.

Прибежала хозяйка — и на меня.

— Хулиган! — кричит. — Варвар! Кто тебе разрешил собаку мучить? — И всякое другое обидное кричала.

Мальчишки разбежались, а я стою и сказать ничего не могу, потому что она не разобралась а оскорбляет. Вдруг Майка подошла.

— Вы, — смело так говорит, — зря ругаетесь. Это не Андрюша Норку в воду бросил, а другой мальчишка, он уже удрал. Андрюша как увидел, что Норка тонет, так и кинулся за ней в воду. Он спас вашу собаку, как герой. Смотрите, Норка сама понимает кто ее спас, руки Андрюше лижет!

А Норка и правда руку мне лизнула. И смотрит виновато, будто прощения просит.

Тетенька посмотрела на меня, на Майку, на Норку.

— Все вы хороши, — говорит, — герои, над животными издеваетесь! — Пристегнула поводок и увела Норку.

Мне очень было обидно. Собаку из воды вытащил, да еще и виноват! А Майка говорит:

— Андрюша, не расстраивайся. Главное, у тебя совесть чиста. Ты же сам знаешь, что не бросал Норку в воду. А что другие думают — плевать.

Она сказала, чтобы я к ней приходил в гости. Оказывается, она от нас через два дома живет. И приехала сюда с родителями, на три года, из Москвы. Она будет учиться в здешней школе, в третьем классе.

Камбала выводится из икринок, как и обычные рыбки.

Когда маленькая камбала подрастет сантиметров до двух, глаза у нее постепенно начинают перемещаться на одну сторону — верхнюю.

А нижней, плоской, стороной камбала ложится на дно, как блин, и зарывается в ил.

Майкин секрет

Утром мне очень хотелось пойти к Майке. Но я постеснялся: все-таки я с ней мало знаком. А она сама за мной зашла.