Вячеслав Бирюков - Предмет и методы общей экономической теории Страница 4

Третья особенность. Из всего этого следует еще одна сложность: воспроизвести даже теоретически экономическую ситуацию, исследованную ранее другими учеными, в полной мере невозможно: невозможно дважды оказаться в одной и той же экономике. Поэтому изучение одного и того же объекта экономики с позиций последующего этапа развития не может дать старый научный результат, он обязательно будет иным.

Четвертая особенность и трудность экономической науки: прямая ссылка или обращение к социальной практике как высшему критерию истины в экономической науке не так проста, как во многих естественных и тем более в технических науках, как раз благодаря отмеченным особенностям научного отражения экономической реальности. Например, достижения естественных наук в конце концов воплощаются, материализуются в технических образцах, которые самим фактом своего функционирования доказывают верность, истинность того научного видения природы, которые и материализовались, воплотились в технических образцах. А в экономической науке между собственно наукой и социальным воплощением ее достижений в экономике стоит так много посредствующих звеньев и факторов, что в реальном изменении экономики увидеть собственно реализацию того или иного конкретного экономического знания чрезвычайно трудно.

Отсюда и кажущийся совершенно фантастическим по своему многообразию и диапазону разброс мнений, высказываемый разными экономистами по одному и тому же вопросу или факту экономической жизни. «Собери двух экономистов и получишь три мнения». При этом все эти экономисты ссылаются на одну и ту же социально-экономическую практику как конечное основание правильности их собственных выводов, кажущихся часто равно научными.

Пятая очень важная особенность экономической науки. В связи с тем, что отражение экономических процессов связано с деятельностью различных групп, слоев общества, социальных классов – участников экономических событий, объективное положение которых по отношению друг к другу разное, само это отражение так же независимо от желаний ученого, независимо от того, отдает он себе в этом отчет или нет, не может не выражать определенные и объективно существующие, при этом часто пересекающиеся, трудно совмещающиеся и даже противоположные интересы экономических агентов и их групп.

Известнейший пример: экспортеры экономически заинтересованы в ослаблении отечественной валюты, а импортеры, наоборот – в ее усилении. При этом неважно, какими политическими или моральными взглядами обладают те и другие.

Другой пример – распределение бюджетных средств между разными отраслями и сферами экономики: увеличение расходов на поддержку одних отраслей означает соответствующее сокращение расходов на другие.

Итак, инструментом, способом научного, теоретического отражения объективной реальности является системно-понятийное отражение, отражение с помощью рационально вырабатываемых понятий, представленных в теоретической системе. Но заметьте, мы здесь толкуем о результатах научного познания, а не о его процессе. Лишь в конечном результате какие-то понятия любой науки становятся истинными, проверенными социальной практикой. А в процессе их выработки, что иногда может длиться веками, вырабатываемые понятия лишь постепенно становятся истинными, верными.

Сопоставим теперь этот способ отражения реальности, например, с художественным и религиозным отражением жизни. В искусстве этим инструментом является художественный образ (музыкальный, литературный, поэтический, зрительный). В религии таким инструментом является религиозный догмат. Конечно, и в этом случае мы предельно упрощаем реальную картину мира, но это упрощение помогает нам экономно сжато уловить и подчеркнуть суть проблемы.

Однако представление, квалификация науки как рационально вырабатываемой системы знаний об объективном мире и выставление науки как высшей формы человеческого отражения и деятельности вызывает у всякого думающего человека большие сомнения. Оглядываясь в прошлое и глядя на современность, невольно тянет признать сам социальный мир безумным, иррациональным несмотря на то что человек считается разумным существом. Еще великий Вольтер печально заметил что наша Земля выглядит желтым домом Вселенной А ведь с тех пор человечество натворило куда как больше иррационального. Поэтому сомнения в рациональности человеческого познания и самое главное в рациональности самого мира вполне основательны.

При этом возникает законный вопрос: можно ли рациональными средствами познать кажущуюся иррациональной социальную жизнь, общество?

История, да и каждый из нас, знает множество случаев, которые как будто убедительнейшим образом доказывают, что человек и человечество – это загадочный сплав рационального и иррационального. Предприниматель, ставший богачом, упорно и долго сколачивавший свое состояние, за несколько дней проматывающий его в казино; страны, использующие таланты своих ученых, инженеров, рабочих для создания изощренного и дорогостоящего оружия, влезающие в военные авантюры в которых гибнут массы невинных людей и все то, с помощью чего достигается этот крах; постоянная борьба индивидов, партий, наций за достижение часто ложных и иллюзорных целей; постоянное усиление совершенствование средств уничтожения людей (и это мы тоже называем прогрессом!) – вот несколько постоянно повторяющихся сюжетов в человеческой истории.

Но именно двойственность, противоречивость всего сущего проявляется и в том, что как общество и человек противоречивы, такими же являются и методы, способы отражения их природы. Поэтому и в науке как самом рациональном способе отражения реальности всегда присутствует иррациональное, точно так же как и в иррациональном находятся элементы рационального.

Поэтому все сущее отражается и научными, и художественными, и эстетическими, и религиозными, и мистическими, и интуитивными средствами. Вопрос лишь в мере, степени сочетания рационального и иррационального в каждом из них. Для науки это вечная проблема, вечное стремление к достижению максимальной рациональности, строгости теоретического построения, истинности таких построений их адекватности отражаемым реалиям.

2.1.3. Как нас теперь называть?

Уже из этих определений понятно, что слово экономика, как почти всегда и везде, в том числе и экономической науке, полисемантично (многозначно).

Как обычно формируются названия наук? Сначала называется объект, который изучается наукой, а потом слово, означающее науку. Обычно это греческое «номос» (закон как наука) или латинские «логос» (слово, описание как наука) или «графос» (описание). Русскими аналогами являются «знание» (например, естествознание) или «ведение» (например, обществоведение).

Сравни; психика (буквально душа, но – строго научно – это то, что является невещественным «продуктом», результатом деятельности мозга) и психология (наука, изучающая эти «продукты» деятельности мозга). Примеры: греческое «ге» – Земля, геология – наука о земле, или география – наука, описывающая землю; политика и политология; социум (общество) и социология; психика и психология; космос и космология; таксон (класс предметов) и таксономия; звезда (астрон) и астрономия; метод и методология. Этот ряд можно продолжать бесконечно.

Правда, в обыденном словоупотреблении случаются казусы, когда смешиваются оба явления: объект и наука, изучающая этот объект. Например, вместо того, чтобы сказать правильно – у женщин (или, добавим, мужчин, чтобы нас не обвинили в дискриминации женщин) такая особенная психика, говорят – у женщин (мужчин) такая особенная психология. Понятно, что во втором случае имеют в виду то же, что и в первом, а не совсем смешное – то, что у женщин есть особенная наука психология в отличие от мужской науки психологии.

Другой распространенный казус – употребление слова, обозначающего науку, вместо слова, обозначающего объект науки. Например, часто слово методология (буквально наука о методе) употребляют вместо слова метод; и там, где надо правильно сказать метод, используют слово методология.

Можно привести ряд других подобных словоупотреблений, смешивающих, отождествляющих названия объекта науки с названием самой науки.

Иногда одни и те же объекты реального мира, обозначенные разными языками, становятся названиями разных наук. Яркий пример: названия близких нам двух наук – экономики и экологии. Здесь образующий названия этих наук корень – «ойкос» (по-гречески – дом, домашнее хозяйство или хозяйство вообще) – один и тот же, а вторая основа – наука (по-латыни логос, а по-гречески – номос).

Кстати, с экологией происходит та же история, что случилось давно уже с употреблением слов «психология» и «методология». В обыденном словоупотреблении хозяйство в смысле окружающая его среда (ойкос) уже давно называется тем же словом что и наука, изучающая эту окружающую среду. Мы привычно говорим: экология ухудшается имея в виду, что ухудшается не наука изучающая окружающую среду а ухудшается именно эта среда Кстати отметим кажущееся забавным но только на первый взгляд расхождение в противоположные стороны векторов развития окружающей среды и науки экологии; чем хуже обстоят дела с окружающей средой, тем сильнее развивается наука экология.