Кир Булычев - Тайны Руси Страница 5

Наверное, половина, если не больше, населения Земли пользуется алфавитами, которые родились на Ближнем Востоке, в Финикии, а затем распространились по странам Средиземноморья. В конце концов наибольшее распространение получил латинский алфавит. Вариант его и в какой-то степени предок – греческая азбука. В конце первого тысячелетия, а точнее, в конце IX века, она послужила основой для кириллицы – славянской письменности, разработанной просветителями Кириллом и Мефодием. Они руководствовались вполне реальными миссионерскими целями – обратить в христианство язычников-славян, дав им Библию и прочие религиозные тексты на их родном языке, который до того существовал лишь в устной форме.

И проникновение кириллицы, нашей родной азбуки, в русские земли происходило параллельно с распространением христианства, с крещением Руси. А за всей этой историей стояли византийские ортодоксы, то есть приверженцы православной церкви.

Наши с вами соотечественники, как историки, так и политические патриоты, вечно сердятся, когда им кажется, что кто-то хочет обидеть древних славян. Вы не представляете, сколько копий было сломано в научных и патриотических баталиях, когда решался вопрос, призывали ли славяне викинга Рюрика с братьями править ими, ибо «земля наша широка и обильна, но порядка в ней нет», или все это измышления наших врагов. Как будто не было вполне разумным решение старейшин славянских племен, которые рассчитывали на то, что викинги прибудут к нам со своими дружинами и станут охранять Гардарику – то есть страну городов, как викинги с очевидным уважением называли Русь. Да и не было ничего особенного в такой практике. Любимый нами герой Александр Невский относился к числу князей, которых призывали, то есть нанимали, новгородские демократы. Правда, приехал он с востока, а не из Скандинавии.

Особенно обидно нашим патриотам признавать, что в то время русские горожане не умели еще писать. Не знали, как это делается. А вот у викингов уже была письменность, правда, довольно примитивная, и называлась она рунической. Ею чаще всего делались надписи на дереве, порой на камне, и потому начертания букв были простыми – «палка, палка, еще палка…».

Неудивительно, что у нас нашлись искатели славянских рун. Более древних, чем викинговские, и, может быть, даже старше, чем греческое письмо.

Найти царапины на черепках и стенах проще простого. Но это еще не означает возникновения письменности. А очень хочется…

Мы можем справедливо гордиться тем, что, как только византийцы привезли на Русь алфавит, научили ему нескольких монахов и ученых людей, обнаружилось, что социальное и экономическое развитие Руси столь высоко, что письменность не только прижилась и распространилась повсеместно, но и возникли районы и даже большие города, такие как Новгород, где почти все поголовно были грамотными. А так как бумаги еще не было, пергамент был сказочно дорог, то новгородцы, а следом за ними и жители других лесных городов придумали писать на дешевой бересте и принялись строчить друг другу письма и записки в таких количествах, что в одном только Новгороде экспедиция Янина уже достала и прочла их много сотен – от ученических тетрадок до деловых и любовных писем и религиозных текстов.

Так что Русь стала страной не только городов, но и грамотеев. Такого Европа не знала. Может быть, потому, что у них берез было недостаточно?

Но этот удивительный факт не остановил открывателей неизвестно чего. И пример тому – тайна дощечек Изенбека, или «Велесовой книги».

Жил-был полковник Изенбек, во время Гражданской войны служил в Белой армии. В 1919 году, по его словам, судьба забросила его в покинутую княжескую усадьбу. Правда, фамилию князей Изенбек не запомнил – то ли Задонские, то ли Донские, то ли еще какие. Было это во время боев «на курском или орловском направлении».

Настораживает уже одна туманность этих адресов. Человек не может забыть, на каком направлении сражалась его часть, и уж тем более не забудет он за несколько лет фамилию владельца усадьбы, в которой провел времени достаточно, чтобы отыскать, определить и прочесть фантастический памятник русской письменности.

К тому же, как оказалось впоследствии, Изенбек, прежде чем стать деникинским полковником, был художником и археологом.

И вот в этом загадочном имении среди поломанной мебели в разоренной библиотеке Изенбек увидел разбросанные деревянные таблички, на которых было «что-то написано». Почему-то этот факт так возбудил полковника, что он собрал таблички, сложил их в мешок и возил с собой по всем фронтам Гражданской войны, увез в эмиграцию и лишь в тридцатые годы, беспокоясь о судьбах русской истории, показал таблички журналисту и филологу Юрию Миролюбову, который аккуратно переписал их текст.

Миролюбов, по его словам, пришел к заключению, что «текст оказался разрозненным, но он, вероятно, представляет из себя хроники, записи родовых дел, молитвы Перуну, Велесу, Дажьбогу и т. д.».

Затем Изенбек скончался, а таблички, которые он якобы «не выпускал из дома» и только в своем присутствии разрешал копировать Миролюбову, таинственно исчезли.

И неизвестно теперь, был ли полковник со странной восточной фамилией Изенбек или его вовсе не существовало.

Закончились войны, и в 1953 году случилась сенсация. Эмигрантский журнал «Жар-птица», нуждавшийся в подписчиках, опубликовал сообщение о том, что таблички Изенбека нашлись в Брюсселе и теперь перевод их, штука за штукой, будет присылать в «Жар-птицу» неутомимый Миролюбов. Пять лет подряд Миролюбов присылал в журнал табличку за табличкой, их переводил и комментировал специалист по ассирийской литературе А. Куренков.

В табличках он отыскал все – и языческих богов, и отрывки из древней славянской истории, и описания войн и быта славян.

Долгое время никто не обращал внимания на публикации в «Жар-птице», но в 1957 году известный эмигрантский историк С. Лесной опубликовал свою версию текста некоторых табличек и заявил, что они, без сомнения, подлинные, но пожаловался на Миролюбова, который никому не показывает оригиналов.

Наконец фотографию одной из табличек Лесной получил и даже смог отправить в Советский Союз, где эксперты без всякого сомнения заявили, что все это – наглая фальсификация.

Но история табличек Изенбека не закончилась.

Тот же Лесной в шестидесятых годах опубликовал большую книгу, посвященную табличкам. Она называлась «Русь, откуда ты?».

Лесной тщательно исследовал все, что получил из Брюсселя, и заявил, что язык, на котором написаны таблички, отличается от всех известных славянских языков. И доказательством подлинности табличек Лесной счел то, что «проще быть известным исследователем, чем неизвестным фальсификатором».

Правда, такой аргумент кажется невероятно наивным.

Как раз опубликовав сенсационный документ, прославиться гораздо проще, чем долгие годы работать над серьезным исследованием. Причем автором сенсации был не мифический Изенбек, а сам Миролюбов, который якобы нашел таблички у Изенбека, потерял их, нашел снова, разрешал по частям публиковать и оставался их безусловным хозяином. Не было бы табличек, кто бы знал о Миролюбове?

Но и на этом история загадочных табличек не кончилась.

Ведь в последние годы стремление отыскать что-нибудь невероятное в русской истории распространилось очень широко. Расплодились целые коллективы жуликов, которые зарабатывают немалые деньги и политические барыши на исторических сказках. И чем больше серьезные ученые говорили о том, что автор табличек Изенбека не знает русской истории, тем отчаяннее сражались за него любители патриотических сенсаций.

Водораздел между сторонниками и противниками табличек пролег не только между учеными, академиками, профессионалами и любителями, но и между советскими исследователями и эмигрантами. И те и другие претендовали на знание истины.

Между тем множились переводы табличек и их публикации. Но затем украинский археолог Скрипник сравнил публикации Миролюбива, Лесного и других открывателей и выяснил, что в них упоминаются и исследуются разные таблички. То есть Миролюбов разным людям посылал различные тексты. Причем вранье обнаружилось многослойное. Не только Миролюбов придумывал различные таблички за Изенбека, но и ассиролог Куренков в журнале «Жар-птица» не переводил таблички, а многие из них писал заново.

Наконец язык табличек исследовал известный лингвист Творогов, который подвел итог своим исследованиям следующим образом: «Анализ приводит нас к совершенно определенному выводу: перед нами искусственный язык, причем изобретенный лицом, с историей славянских языков не знакомым и не сумевшим создать свою продуманную языковую систему».

Думаете, после этого споры прекратились?

Да ничего подобного!