Л. Щипулина - Хрестоматия по литературе эпохи Возрождения для 7 класса Страница 7

Чистилище

Для лучших вод подъемля парус ныне,Мой гений вновь стремит свою ладью,Блуждавшую в столь яростной пучине,

4 И я второе царство воспою,[62]Где души обретают очищеньеИ к вечному восходят бытию.

7 Пусть мертвое воскреснет песнопенье,Святые Музы, – я взываю к вам;Пусть Каллиопа[63], мне в сопровожденье,

10 Поднявшись вновь, ударит по струнам,Как встарь, когда Сорок сразила лираИ нанесла им беспощадный срам.

13 Отрадный цвет восточного сапфира,Накопленный в воздушной вышине,Прозрачной вплоть до первой тверди мира.

16 Опять мне очи упоил вполне.Чуть я расстался с темью без рассвета,Глаза и грудь отяготившей мне.

19 Маяк любви[64], прекрасная планета.Зажгла восток улыбкою лучей,И ближних Рыб затмила ясность эта.

22 Я вправо, к остью, поднял взгляд очей,И он пленился четырьмя звездами,Чей отсвет первых озарял людей.

25 Казалось, твердь ликует их огнями;О северная сирая страна,Где их сверканье не горит над нами?

28 Покинув оком эти пламена,Я обратился к остью полуночи,Где Колесница не была видна;

31 И некий старец мне предстал пред очи,Исполненный почтенности такой,Какой для сына полон облик отчий.

34 Цвет бороды был исчерна-седой,И ей волна волос уподоблялась,Ложась на грудь раздвоенной грядой.

37 Его лицо так ярко украшалосьСвященным светом четырех светил.Что это блещет солнце – мне казалось.

40 «Кто вы и кто темницу вам открыл,Чтобы к слепому выйти водопаду? –Колебля оперенье, он спросил. –

43 Кто вывел вас? Где взяли вы лампадуЧтоб выбраться из глубины землиСквозь черноту, разлитую по Аду?

46 Вы ль над законом бездны возмоглиИль новое решилось в горней сени,Что падшие к скале моей пришли?»

49 Мой вождь, внимая величавой тени,И голосом, и взглядом, и рукойМне преклонил и веки и колени.

52 Потом сказал: «Я здесь не сам собой.Жена сошла с небес,[65] ко мне взывая,Чтоб я помог идущему со мной.

55 Но раз ты хочешь точно знать, какаяУ нас судьба, то это мне закон,Который я уважу, исполняя,

58 Последний вечер не изведал он;Но был к нему так близок, безрассудный,Что срок ему недолгий был сужден.

61 Как я сказал, к нему я в этот трудныйБыл послан час; и только через тьмуМог вывести его стезею чудной.

64 Весь грешный люд я показал ему;И души показать ему желаю,Врученные надзору твоему.

67 Как мы блуждали, я не излагаю;Мне сила свыше помогла, и вотТебя я вижу и тебе внимаю,

70 Ты благосклонно встреть его приход:Он восхотел свободы, столь бесценной,Как знают все кто жизнь ей отдает.

73 Ты это знал, приняв, как дар блаженный,Смерть в Утике, где ризу бытияСовлек, чтоб в грозный день[66] ей стать нетленной.

76 Запретов не ломал ни он, ни я:Он – жив, меня Минос нигде не тронет,И круг мой – тот, где Марция[67] твоя

79 На дне очей мольбу к тебе хоронит,О чистый дух, считать ее своей.Пусть мысль о ней и к нам тебя преклонит!

82 Дай нам войти в твои семь царств,[68] чтоб ейТебя я славил, ежели пристала,Речь о тебе средь горестных теней».

85 «Мне Марция настолько взор пленяла,Пока я был в том мире, – он сказал, –Что для нее я делал все, бывало.

88 Теперь меж нас бежит зловещий вал;Я, изведенный силою чудесной,Блюдя устав, к ней безучастен стал.

91 Но если ты посол жены небесной,Достаточно и слова твоего,Без всякой льстивой речи, здесь невместной.

94 Ступай и тростьем опояшь егоИ сам ему омой лицо, стираяВсю грязь, чтоб не осталось ничего.

97 Нельзя, глазами мглистыми взирая,Идти навстречу первому из слуг,Принадлежащих к светлым сонмам Рая.

100 Весь этот островок обвив вокруг,Внизу, где море бьет в него волною,Растет тростник[69] вдоль илистых излук.

103 Растения, обильные листвоюИль жесткие, не могут там расти,Затем что неуступчивы прибою.

106 Вернитесь не по этому пути;Восходит солнце и покажет ясно,Как вам удобней на гору взойти».

109 Так он исчез; я встал с колен и, страстноПрильнув к тому, кто был моим вождем,Его глаза я вопрошал безгласно.

112 Он начал: «Сын, ступай за мной; идемВ ту сторону; мы здесь на косогореИ по уклону книзу повернем».

115 Уже заря одолевала в спореНестойкий мрак, и, устремляя взгляд,Я различал трепещущее море.

118 Мы шли, куда нас вел безлюдный скат,Как тот, кто вновь дорогу обретаетИ, лишь по ней шагая, будет рад.

121 Дойдя дотуда, где роса вступаетВ боренье с солнцем, потому что там,На ветерке, нескоро исчезает, –

124 Раскрыв ладони, к влажным муравамНагнулся мой учитель знаменитый,И я, поняв, к чему приблизил сам.

127 Слезами орошенные ланиты;И он вернул мне цвет, – уже навек,Могло казаться, темным Адом скрытый.

130 Затем мы вышли на пустынный брег,Не видевший, чтобы отсюда началОбратный путь по волнам человек.

133 Здесь пояс он мне свил, как тот назначил.О, удивленье! Чуть он выбиралСмиренный стебель, как уже маячил

136 Сейчас же новый там, где он сорвал.

Когда небес верховных семизвездье,Чьей славе чужд закат или восходИ мгла иная, чем вины возмездье,

4 Всем указуя должных дел черед,Как указует нижнее десницеТого, кто судно к пристани ведет,

7 Остановилось, – шедший в веренице,Перед Грифоном, праведный соборС отрадой обратился к колеснице;

10 Один, подъемля вдохновенный взор,Спел: «Veni, sponsa, de Libano, veni!»[70] –Воззвав трикраты, и за ним весь хор.

13 Как сонм блаженных из могильной сени,Спеша, восстанет на призывный звук,В земной плоти, воскресшей для хвалений,

16 Так над небесной колесницей вдругВозникло сто, ad vocem tanti senis,[71]Всевечной жизни вестников и слуг.

19 И каждый пел: «Benedictus qui venis!»[72]И, рассыпая вверх и вкруг цветы,Звал: «Manibus о date lilia plenis!»[73]

22 Как иногда багрянцем залитыВ начале утра области востока,А небеса прекрасны и чисты,

25 И солнца лик, поднявшись невысоко,Настолько застлан мягкостью паров,Что на него спокойно смотрит око, –

28 Так в легкой туче ангельских цветов,Взлетевших и свергавшихся обваломНа дивный воз и вне его краев.

31 В венке олив, под белым покрывалом,Предстала женщина,[74] облаченаВ зеленый плащ и в платье огне-алом.

34 И дух мой, – хоть умчались времена,Когда его ввергала в содроганьеОдним своим присутствием она,

37 А здесь неполным было созерцанье, –Пред тайной силой, шедшей от нее,Былой любви изведал обаянье.

40 Едва в лицо ударила моеТа сила, чье, став отроком, я вскореРазящее почуял острие,

43 Я глянул влево, – с той мольбой во взоре,С какой ребенок ищет мать своюИ к ней бежит в испуге или в горе, –

46 Сказать Вергилию: «Всю кровь моюПронизывает трепет несказанный:Следы огня былого узнаю!»

49 Но мой Вергилий в этот миг нежданныйИсчез,[75] Вергилий, мой отец и вождь,Вергилий, мне для избавленья данный.

52 Все чудеса запретных Еве рощОмытого росой не оградилиОт слез, пролившихся как черный дождь.

55 «Дант, оттого что отошел Вергилий,Не плачь, не плачь еще; не этот мечТебе для плача жребии судили».

58 Как адмирал, чтобы людей увлечьНа кораблях воинственной станицы,То с носа, то с кормы к ним держит речь,

61 Такой, над левым краем колесницы,Чуть я взглянул при имени своем,Здесь поневоле вписанном в страницы,

64 Возникшая с завешенным челомСредь ангельского празднества – стояла,Ко мне чрез реку обратясь лицом.

67 Хотя опущенное покрывало,Окружено Минервиной листвой,[76]Ее открыто видеть не давало,

70 Но, с царственно взнесенной головой,Она промолвила, храня обличьеТого, кто гнев удерживает свой:

73 «Взгляни смелей! Да, да, я – Беатриче.Как соизволил ты взойти сюда,Где обитают счастье и величье?»

76 Глаза к ручью склонил я, но когдаСебя увидел, то, не молвив слова,К траве отвел их, не стерпев стыда.

79 Так мать грозна для сына молодого,Как мне она казалась в гневе том:Горька любовь, когда она сурова.

82 Она умолкла; ангелы кругомЗапели: «In te, Domine, speravi»,На «pedes meos»[77] завершив псалом.

85 Как леденеет снег в живой дубраве,Когда, славонским ветром остужен,Хребет Италии сжат в мерзлом сплаве,

88 И как он сам собою поглощен,Едва дохнет земля, где гибнут тени,И кажется – то воск огнем спален, –

91 Таков был я, без слез и сокрушений,До песни тех, которые поютВослед созвучьям вековечных сеней;

94 Но чуть я понял, что они зовутПростить меня, усердней, чем словами:«О госпожа, зачем так строг твой суд!»

97 Лед, сердце мне сжимавший, как тисками,Стал влагой и дыханьем и, томясь,Покинул грудь глазами и устами.

100 Она, все той же стороны держасьНа колеснице, вняв моленья эти,Так, речь начав, на них отозвалась:

103 «Вы бодрствуете в вековечном свете;[78]Ни ночь, ни сон не затмевают вамНеутомимой поступи столетий;

106 И мой ответ скорей тому, кто тамСейчас стоит и слезы льет безгласно,И скорбь да соразмерится делам.

109 Не только силой горных кругов, властноВелящих семени дать должный плод,Чему расположенье звезд причастно,

112 Но милостью божественных щедрот,Чья дождевая туча так подъята,Что до нее наш взор не досягнет,

115 Он в новой жизни был таков когда-то,Что мог свои дары, с теченьем дней,Осуществить невиданно богато.

118 Но тем дичей земля и тем вредней,Когда в ней плевел сеять понемногу,Чем больше силы почвенной у ней.

121 Была пора, он находил подмогуВ моем лице; я взором молодымВела его на верную дорогу.

124 Но чуть я, между первым и вторымИз возрастов,[79] от жизни отлетела, –Меня покинув, он ушел к другим.

127 Когда я к духу вознеслась от телаИ силой возросла и красотой,Его душа к любимой охладела.

130 Он устремил шаги дурной стезей,К обманным благам, ложным изначала,Чьи обещанья – лишь посул пустой.

133 Напрасно я во снах к нему взывалаИ наяву, чтоб с ложного следаВернуть его: он не скорбел нимало.

136 Так глубока была его беда,Что дать ему спасенье можно былоЛишь зрелищем погибших навсегда.

139 И я ворота мертвых посетила,Прося, в тоске, чтобы ему помогТот, чья рука его сюда взводила.

142 То было бы нарушить божий рок –Пройти сквозь Лету и вкусить губамиТакую снедь, не заплатив оброк

145 Раскаянья, обильного слезами».

Рай