Паруса над волнами - Николай Андреевич Внуков Страница 7

10 июля 1666 года Эксмелен записал в свою тетрадь:

⠀⠀ ⠀⠀

«Я был удивлен, ошеломлен и буквально парализован — так далек я был от мысли о жребии, который выпал на нашу долю. Нынче мое негодование не знает границ. Вот что с нами произошло вчера. Как бы это ни показалось невероятным, я вместе с другими несчастными был выставлен на продажу и куплен старшим служащим компании, неким господином Ла Ви. Каждый из нас был продан за тридцать реалов, уплаченных компании. За эту сумму мы обязаны отработать три года, и все эти годы наши хозяева могут распоряжаться нами по своему(произволу и заставлять нас делать то, что им заблагорассудится…

Подумать только: быть в наше время проданным в рабство, точно сенегальский негр, в рабство тем, которые во Франции подписали со мной контракт, как с хирургом!»

⠀⠀ ⠀⠀

Для молодого человека теперь и речи не могло быть о занятии медицинской практикой. Никто, а тем более купивший его Ла Ви, не хотели и слышать о том, что он учился в онфлерской медицинской школе и не получил диплом только из-за того, что он — гугенот. Ла Ви нужны были руки для тяжелой работы. Ему нужно было возвратить деньги, затраченные на покупку рабов, и не только возвратить, но получить от приобретенного «человеческого товара» какую-то прибыль. Поэтому на следующий же день Эксмелена с десятью другими «эмигрантами» направили в лес. Они должны были валить деревья и расчищать землю для новой табачной плантации.

Вечером, после первого дня работы, лежа в полутьме жалкой хижины, почти не видя строк и водя карандашом вслепую, Александр записал в дневник:

⠀⠀ ⠀⠀

«Достаточно на минуту замедлить работу, как на спину тебе опускается деревянная дубинка надсмотрщика. В лесу множество ползучих лиан с острыми шипами. Уже к полудню от моей одежды, как я ни старался ее сохранить, остались лохмотья, стянутые в поясе ремнем. Нагишом же работать здесь невозможно: тысячи насекомых налетают со всех сторон и начинают беспощадно терзать беззащитное тело. Кроме того, в сырой земле здесь водятся маленькие красные пиявки, которые проникают под кожу и вызывают страдания, равных которым я не испытывал. От одного этого можно дойти до безумия…»

⠀⠀ ⠀⠀

Много подобных жалоб встречается в дневнике молодого человека. А потом наступает годичный перерыв. Видимо, автор, изнуренный тяжелой работой, не находит в себе силы делать записи. А может быть, доведенный до отчаяния, он уже не видит смысла в подобных писаниях. Но через год записи возобновляются.

⠀⠀ ⠀⠀

«23 мая 1667 года. Моя кожа покрылась черными, зелеными и красными пятнами. Я целыми днями лежу в своей хижине, и надсмотрщики уже не выгоняют меня на работу. Кажется, все забыли меня. Я готовлюсь к смерти. Жесточайшая лихорадка треплет мое исхудавшее тело. Когда она проходит, рождается страшная слабость, и мне больших усилий стоит поднести руку к лицу. Из тех, которые прибыли вместе со мной на остров, в живых осталось несколько человек, да и те, наверное, скоро отправятся на поиски счастья в лучший мир.

Господин Ла Ви, видимо решив, что мне уже не подняться, перестал меня кормить. Единственная моя пища сахарный тростник, который тайком приносят с плантации те, что живут рядом со мной. Мою жизнь поддерживает только их доброта…»

⠀⠀ ⠀⠀

Из последующих, очень скудных, записей можно узнать, что Александр Эксмелен каким-то чудом все-таки поправился, и когда достаточно окреп, бежал от своего хозяина, найдя пристанище у какого-то монаха из ордена капуцинов. Монах, сжалившись над беглецом, добивается у губернатора разрешения на его выкуп. Переговоры тянутся мучительно долго. Проходит несколько месяцев, прежде чем капуцин получает письменное разрешение «уплатить компании в лице господина Ла Ви причитающиеся от вышеупомянутого Александра Оливье Эксмелена тридцать шесть реалов». В эту сумму входит стоимость переезда через океан и затраты, которые якобы произвел на него хозяин во время болезни.

Монах не пытался спорить. Ему прекрасно известны порядки на острове. Он уплачивает все деньги сполна, и Эксмелен становится свободным человеком.

Теперь только бежать, бежать отсюда, во что бы то ни стало! Остров уже не кажется Александру кусочком небесного рая, неожиданно возникшим среди океана. С ненавистью и страхом он смотрит на пышную тропическую растительность. Теперь он знает настоящую цену всей этой красоте — цену пота и крови.

В феврале 1668 года в бухту острова Черепахи вошел корабль под названием «Ле Тампль» («Крепость»). Корабль был военный, двадцатичетырехпушечный, командовал им капитан Мишель Ае-Баск.

«Ле Тампль» нес патрульную службу у южноамериканских берегов французских владений. Кроме того, у Ле-Баска имелся подписанный королем Людовиком XIV документ[5], разрешающий захватывать в открытом море торговые корабли всех враждующих с Францией держав.

Ле-Баск бросил якорь у берегов острова Черепахи для того, чтобы запастись продовольствием и пополнить свою сильно поредевшую команду. Кроме матросов и плотников ему нужен был корабельный врач. Услышав об этом, Александр Эксмелен предложил капитану свои услуги. После коротких переговоров Ле-Баск согласился зачислить бывшего «эмигранта» в свой экипаж.

23 февраля 1668 года Эксмелен поднялся на борт «Ле Тампль», и с этого момента его дневник становится необыкновенным и, пожалуй, единственным в мире историческим документом, повествующим о жизни и нравах пиратов Карибского моря.

Несколько тетрадей, сшитых толстой парусной ниткой и переплетенных в телячью кожу, через двести лет вызовут к жизни сотни романов, повестей и исторических очерков. Используя записки Эксмелена, Фенимор Купер напишет своего «Корсара», Стивенсон — «Остров сокровищ», Сабатини — «Одиссею капитана Блада», Эмилио Сальгари — «Черного корсара», Вашингтон Ирвинг — «Кладоискателей», Мелвилл — «Израэля Поттера». А позднее пиратские романы вроде «Грозы Ямайки» и разных «Джеков-потрошителей» посыплются на читателей, как из рога изобилия. Если судить по числу романов и работ, серьезных и легковесных, которые были посвящены теме морского разбоя, то можно подумать, что в архивах XVII века содержится обширная документация по этому вопросу. Но фактически вся эта документация сводится к единственному тексту — мемуарам хирурга Александра Оливье Эксмелена. Пираты, даже грамотные, не особенно любили распространяться о своих «подвигах»…

Но Александр Оливье Эксмелен не подозревает, какого значения документ он оставит историкам. Он просто аккуратно записывает каждый день несколько строк о своей жизни на корабле.

Покинув остров Черепахи, Ле-Баск взял курс на Ямайку. Погода стояла отличная. Юго-западный ветер благоприятствовал плаванию. Жалоб на болезни со