Александр Немировский - Мифы и легенды Древнего Востока Страница 78

Подвиги Индры

Могуч разумом и силен руками Тваштар{307}. Не раз и не два к нему обращались за подмогой другие боги, уверенные, что им он никогда не откажет. Ведь выковал Тваштар для Индры, любимого сына матери своей Адити, золотую колесницу и ваджру{308}, которой он без промаха разил недругов. И создал же он для него чудесную лунообразную чашу для божественной сомы{309}, которая заменила Индре материнское молоко.

Супруга Тваштара была демоницей из рода асуров. Завидуя Индре, облагодетельствованному Тваштаром, она породила сына-чудовище, дракона о трех головах Вишварапу{310}. Одними устами он декламировал «Веды», другими тянул вино, третьими насыщался. Вишварапа сочувствовал матери, замышляя против богов измену. Всевидящий Индра, узнав об этом, отсек три головы Вишварапы.

Проведав о гибели сына, Тваштар пришел в ярость и поклялся, что отомстит богам. Он создал из сомы и огня страшное чудовище Вритру{311}. Был Вритра змееобразен, без рук и ног, без плеч, с пастью, изрыгающей огонь. Свернувшись как-то на горах в девяносто девять колец{312}, преградил этот дикий и хитрый зверь путь всем ручьям и рекам, которые сбегали к морю, как коровы к мычащему теленку. Их воды потекли в его чрево. Так он стал раздуваться, грозя поглотить все живое, всю вселенную, всех богов.

В ужасе устремились боги к Индре и, представ перед ним, изрекли хором:

— О, Индра! Поведи нас на Вритру!

Вняв этой мольбе, Индра, как разъяренный бык, ринулся на дракона, а боги с готовностью последовали за ним.

Но могуч был Вритра. Приоткрыл он свою чудовищную пасть и со свистом выдохнул из нее огонь. Смело́ богов, как кучу опавших листьев ураганом. Один лишь Индра сумел удержаться на ногах. Видя это, Вритра втянул в себя воздух огромной грудью, и Индру, как перышко, понесло во чрево чудовища. От невероятного напряжения Вритру тотчас же погрузился в сон. Воспользовался этим Шива и наслал на Вритру неудержимую зевоту, и Индру со страшной силой выбросило наружу. Не теряя ни мгновения, Индра нанес дракону удар ваджрою по затылку. Вритра, издав громоподобный рев, опрокинулся.

Не зная, что нанесенная им чудовищу рана смертельна, что дракону никогда не подняться, Индра, как испуганный орел, улетел на край земли и укрылся в стебле лотоса. Прошло немало времени, пока он решился выбраться наружу и отправил слуг на разведку. Увидели посланцы Индры издалека, что дракон недвижим, и от радости пустились в пляс.

Ближе подойти они не смогли, так как воды, плененные в чреве дракона, вырвались наружу и, сметая все на своем пути, потекли к Океану. И стал Индра править миром как царь. Как обод спицы колеса, он охватил всё.

Добравшись до чудовища, Индра рассек его пополам, сделав верхнюю часть небом. Чрево и потроха он раздал тем глупцам, главная забота которых повкуснее поесть. Их называют чревоугодниками.

Птица Гаруда

Мифы о птицах, обладающих невероятной силой, распространены во многих мифологиях. Нам уже известны мифы об орле, поднявшем на своих крыльях аккадского героя Адапу, о птице Анзуд. Общая черта, присущая многим мифам о птицах, — их вражда со змеями. Змеи в индуистской мифологии — родственники Гаруды. Отношение к змеям у рассказчиков мифов двойственное. Не случайно лишь часть змей откликнулась на призыв своей матери совершить неправое дело. Змеи почитались индийцами как мудрецы и маги, способные менять облик с той же быстротой, с какой они меняют кожу. Многие красавицы, ставшие женами царей и мудрецов, были по своей природе змеями в человеческом облике.

Гаруда («Пожиратель») неизвестен «Ведам». Но, возможно, его образ восходит к упомянутому в «Ригведе» орлу Индры, участвовавшему в похищении сомы. Место сомы заняла амрита, место Индры — Вишну. Гаруда считался ездовой птицей этого бога и имел, скорее всего, туземное происхождение. На печати из Хараппы имеется изображение птицы, возможно, прообраза Гаруды.

Взял мудрый певец Кашьяпу в жены двух прекраснокрылых сестер Кадру и Винату, надеясь, что в его доме будет мир. Но он просчитался. Сестры завидовали друг другу и враждовали. От этой домашней вражды проистекло для мира немало бед.

Однажды Вината снесла два больших круглых яйца и, чтобы они не высохли и не протухли, положила их в воду. Кадра же снесла тысячу мелких яиц и также положила их в воду. Из яиц Кадры через пятьсот лет вылупились змеи, тысяча змей, блиставших жемчужным нарядом, шипящих и скользких отродий, вооруженных острыми зубами и ядовитыми жалами.

Яйца же Винаты лежали, как неживые. Проявив свойственное женщине нетерпение, она разбила одно из яиц и к ужасу своему увидела, что первенец, которому она заранее дала имя Аруна{313}, недоношен. У него было прекрасное лицо, широкая грудь и сильные руки, но тонкие кривые ноги. Высунувшись из скорлупы, Аруна вскрикнул в ужасе:

— Что ты наделала, мать! Быть тебе теперь рабыней своей сестры.

Несчастная, услышав это, залилась слезами.

— Не плачь! — утешил ее недоносок. — Еще не все пропало! Только не повтори ошибки. Дай второму яйцу созреть еще полтысячи лет.

Набравшись терпения, стала Вината ждать, когда вылупится второй птенец, на которого возлагала все надежды. Кадра же, занятая своими копошащимися детьми, не обращала на сестру внимания.

Но однажды мимо сестер промелькнул в сторону Океана божественный конь, тот самый, что вышел из пены, когда боги взбивали амриту. Повернув головы, сестры восхищенно смотрели ему вслед.

— Скажи, сестра, — промолвила коварная Кадра, — какого цвета этот четвероногий красавец?

— Ты еще спрашиваешь! — отозвалась Вината. — Белый, как молоко.

— Белый, — согласилась Кадра. — Но не весь. У него развивается пышный черный хвост.

— Нет, — возразила Вината. — Хвост у него того же цвета, как он сам.

— Нет, черный! — сказала Кадра.

— Нет, белый! — сказала Вината.

— Давай поспорим! — проговорила Кадра. — Пойдем утром к Океану и проверим, кто прав, а кто ошибся. Та, кто ошибется, будет рабыней у той, кто окажется правой.

— Я согласна, — сказала Вината, разумеется, не потому, что намеревалась сделать сестру своей рабыней. Ей просто хотелось доказать свою правоту.

Оставшись наедине с детьми, Кадра обратилась к сыновьям и дочерям с такими словами:

— Дети мои! От вас зависит, будет ли ваша мать рабыней или останется свободной. Если вы хотите помочь вашей матери, вплетитесь в белый хвост скакуна, когда он на заре пронесется мимо вас к Океану.

Отказались змеи превращать белое в черное. Возмутилась Кадра и обрушила на них слова проклятия:

— Да погибнете вы все, непослушные! Пусть вас спалит огонь!

Но среди тысячи всегда отыщется несколько десятков трусливых и криводушных, готовых потакать злу и обману.

Как только на Востоке поднялся краешек Сурьи, сестры пустились в полет, чтобы разрешить свой спор. Вот перед ними открылся извечный Океан, омывающий сушу. Полный безумного неистовства, он плясал, вскидывая белые руки волн. Над ними, едва их не касаясь, носились черноклювые птицы. Но вот показался и конь. Был он белым, как молоко, но развевавшийся хвост испещряли черные полосы от змей, последовавших коварному призыву Кадры.

— Хвост черный! — ликующе прокаркала Кадра. — Теперь ты, сестра, — моя рабыня. Теперь моя воля для тебя закон.

Горька и унизительна рабская доля. Век за веком прислуживала Вината Кадре и ее копошащемуся и шипящему отродью, умело скрывая в глазах блеск ненависти, а надежду в сердце. «Если сбылось одно предсказание моего первенца, — думала она, — сбудется другое, и у меня родится сын-освободитель». При этой мысли быстрее текла по жилам кровь, сильнее билось сердце, и она его успокаивала: «Терпение! Терпение!»

Но вот и пришло предназначенное время и свершилось предсказанное. Яйцо в сосуде с водой дрогнуло от удара изнутри и раскололось от удара клювом. На свет появился мощный птенец и с криком, в котором слышалось: «Гаруда! Гаруда!», — взмыл ввысь. Он рос с каждым взмахом крыльев и вскоре заполнил своим сверкающим телом полнеба. Боги, не знавшие имени птицы, приняли ее за Агни и восславили как олицетворение Солнца.

— Гаруда! Гаруда! — шептала Винату одними губами, следя за тем, как птенец набирает силу. — Сын мой, освободитель.

Гаруда начал с того, что поднял на крыльях своего брата Аруну и высадил на жемчужную колесницу бога Солнца Сурьи, и он стал ее возничим. С тех пор Аруна, не опускаясь на землю, объезжает на конях дневное небо, скрываясь ночью в Океане. Но виден он лишь на заре, когда занимается денница.

От крыльев Гаруды исходил такой жар{314}, что все змеи попрятались в норы, звери же, чтобы спастись, забрались в пещеры или залезли по шею в воду.