Александр Немировский - Мифы и легенды Древнего Востока Страница 8

Так все и было. Фараон наградил Анупа. Бата один во дворце остался, как Бык священный. Прошло дней немало, и Бык вступил в кухню и стал рядом с Великой любимицей и заговорил с ней:

— Смотри, воистину я жив.

Она же, не узнав его голоса, спросила:

— Кто ты?

— Я — Бата, муж твой, которого ты предала. Ибо ты фараону нашу тайну открыла, чтобы я умер. Но видишь, я жив, я Бык.

Испугалась она, убежала. Бык же вышел из кухни. И начался день обычный, для фараона приятный. Вино ему жена Баты налила, и был фараон с нею ласков, и она сказала ему слова такие:

— Есть у меня заветное желанье. Поклянись его исполнить.

— Я исполню, — фараон ответил.

— Есть во дворце Бык, ни на что не годный. Печени его отведать желаю.

Фараон схватился за сердце. Сильно оно заболело. Но не изменил он слову, возвестил о великой жертве. Наутро народ собрался. Главный мясник явился, чтобы совершить закланье. Быка взвалили на плечи. Нож в его шею вонзился. Бык рванулся, отлетели две капли крови. Одна упала по одну сторону врат фараона, другая — по другую сторону. За ночь из обеих капель поднялись два древа, одно краше другого. Фараону о том возвестили. И сказали ему так:

— Это великое чудо для фараона, — да будет он жив, невредим и здрав.

И ликовал весь Египет. Вся страна приносила жертвы чудесным деревьям. Фараон вместе со всеми. Он открылся народу в окне из лазурита, сияющий ликом, с венком из цветов на шее. И выехал он на колеснице, — да будет он жив, невредим и здрав, — чтобы взглянуть на деревья. Великая любимица покинула дворец отдельно. Когда же они оба сели под одним из деревьев, услышала жена Баты голос:

— Эй, лживая. Мне известно твое коварство. Убить ты меня захотела. Но все же живу я.

Потеряла жена Баты от страха сознанье. Увезли ее, когда же пришла она в чувство, к фараону явилась. Был фараон с нею ласков. И сказала она фараону:

— Поклянись мне богом, о чем попрошу — исполнишь.

Когда же поклялся он богом, она проговорила:

— Вели срубить деревья, что у твоих врат появились. Нет от деревьев пользы. Прикажи из них сделать мебель.

Фараон схватился за сердце. Сильно оно заболело. Но остался верен он клятве. И мастерам приказал он срубить два священных дерева. Чтобы кощунства не видеть, фараон во дворец удалился. Она же села поближе, чтоб наблюдать убийство.

И топоры застучали. Одна отлетела щепка, любимице в рот попала. Она ее проглотила и зачала от щепки. Мастера же сделали мебель, много красивых стульев. На стульях она сидела, растущее холила чрево, не зная, что в нем ее гибель.

И вот минуло время, у любимицы фараона крепкий младенец родился. С вестью пришли к фараону, что появился наследник, и сына ему показали. Он взял его на колени и возлюбил с первого взгляда.

Наполнился ликованием Египет Верхний и Нижний. Фараон пребывал на троне, всем источая милость. Он назначил сына царевичем Куша, когда же немного он вырос, приказал ему быть наследником всего Египта. Когда же минуло время и фараон вознесся на небо, наследник занял трон. И первым делом он при всем народе поведал о преступлениях той, которой рожден на свет.

Когда же совершился суд, суд справедливый и строгий, привели во дворец из селенья того, кого звали Анупом. Был он вельможам представлен. Тридцать лет Бата правил Египтом, а затем вознесся на небо, и Ануп его место занял.

Сказания народов древней Месопотамии

Боги Месопотамии

Древние наблюдатели видели в Месопотамии земной рай, не всегда сознавая, каким титаническим трудом здесь создавалось изобилие. Текущие с гор Армении Тигр и Евфрат с их многочисленными притоками переполнялись весною талыми водами и превращали низины в сплошное болото. Требовались постоянные усилия, чтобы отводить излишние воды в каналы, очищать русла каналов от ила. Зато урожай на поливных землях был фантастически велик. Кроме воды и почвы Месопотамия не имела природных богатств, какими обладали соседние страны. Ни камня, ни леса, ни металлов. Жилища приходилось строить из глины и тростника, используя обожженные на солнце кирпичи. Нефть, которой славится современная Месопотамия, была известна в самые отдаленные времена. Но применение ее в древности было ограниченным.

Древнейшим народом Месопотамии, о котором нам известно из оставленных им же письменных памятников, были шумеры. Эти памятники были извлечены еще в прошлом веке из песчаных холмов, возникших на месте древних городов. Но только в XX в. удалось прочесть и понять шумерские тексты, открывшие поразительный мир шумерской культуры. Теперь ни у кого не вызывает сомнений, что в этот мир уходят корнями выросшие на территории обитания шумеров (нижнее течение Тигра и Евфрата, впадающих в Персидский залив) аккадская, вавилонская, ассирийская цивилизации, а вслед за ними культуры всей Передней Азии.

Наряду с текстами хозяйственного назначения и государственными актами шумеры оставили записи своих мифов. Вслед за шумерами их мифы пересказывали аккадяне, вавилоняне, ассирийцы. Значение мифов один современный знаток шумерской культуры, много сделавший для их понимания, выразил заголовком своей книги «История начинается в Шумере». Вместе с мифами мы погружаемся на глубину пяти и более тысячелетий. Мифы раскрывают представления шумеров о месте человека в мире, о его зависимости от могущественных сил природы и от богов, сотворенных по образу людей. Мифы — это священная история шумеров, где наряду с богами выступают предки, прародители, давшие жизнь «черноголовым» (так себя называли шумеры) и лишившие их по оплошности главного блага, которым пользовались сами, — бессмертия. В мифах существуют в неразрывном единстве религия, философия, история, поэзия и искусство. Из этих легенд и мифов мы узнаем, что думали шумеры и аккадяне о происхождении вселенной и небесных светил, гор, морей, природных явлений, как они представляли себе возникновение человечества и начало его хозяйственной деятельности. Мифы, в отличие от близких к ним по форме, но более поздних по времени сказок, не только развивают наше воображение, но и обогащают знанием об отдаленном историческом прошлом. Наиболее очевидным проявлением историзма шумерских мифов является то, что мифологические повествования открываются введениями-запевками такого типа: «в давние дни», «в давние ночи», «в стародавние ночи», «в давние годы», «в стародавние годы».

Форма, в которой мифы донесли до нас историю, не во всем понятна современному человеку, живущему в совершенно иной среде и мыслящему иначе, чем создатели и слушатели древнейших мифов. Поэтому надо себе представить обстановку, в которой они создавались. В III тыс. до н. э. страна шумеров и аккадян в нижнем течении Тигра и Евфрата была разделена на десятки общинных поселений. Средоточием каждой общины, центром хозяйственной и административной деятельности был храм. До появления городов-государств и царской власти правителем каждой шумерской и аккадской общины был верховный жрец ее храма, который считался жилищем какого-то одного божества — покровителя и владыки общинников. От имени этого бога (или богини) правитель общины осуществлял свою административную и религиозную власть. В храме, а не где-либо в другом месте создавались мифы, которые должны были рассказать о боге — покровителе данной общины и прославить его. Эти мифы, имеющие более легкую для запоминания стихотворную форму, торжественно исполнялись во время богослужений в храмах под аккомпанемент музыкальных инструментов.

Общин в Междуречье Тигра и Евфрата было больше, чем главных богов и богинь, в них почитавшихся. Поэтому складывавшиеся мифы, имея определенную единую основу, порой существенно отличались друг от друга. В разных общинах одни и те же боги имели различных собственных предков. Им приписывались подвиги, относившиеся к данной общине, а не ко всем шумерам и аккадянам, двум народностям, различным по языку, но близким по хозяйству и общественной организации. При этом одни и те же боги в соседних шумерских и аккадских общинах назывались по-разному. Так, у шумеров богиня любви и плодородия называлась Инанна, у аккадян — Иштар, солнечным божеством у шумеров был Уту, а у аккадян — Шамаш и т. д.

Имелась еще одна сложность, о которой надо иметь представление: мифы шумеров и аккадян, по большей части, дошли до нас в памяти и пересказах более поздних народов — вавилонян (II тыс. до н. э.) и ассирийцев (первая половина I тыс. до н. э.), которые жили в иных условиях и находились под властью могущественных царей. В вавилонских и ассирийских пересказах шумерских и аккадских мифов нашла отражение более развитая и сложная жизнь и политическая организация. Поэтому очень трудно выделить в мифах то, что относится к древнейшей эпохе, а что к более поздней.