Александр Немировский - Мифы и легенды Древнего Востока Страница 93

Пару месяцев дорога шла полями и лесами, но потом начался подъем. Тропинка сменилась осыпью камней. Ледяной ветер дул в лицо. Покрытые снегом и льдом вершины слепили глаза. В один из дней собака впервые подала голос. Нет, она не лаяла, а выла, так что брал мороз по коже.

— Что она хочет? — проворчал Бхима. — Если ей не нравится, пусть возвращается. Ведь мы ее не держим.

Собака немедленно прекратила выть, словно из страха, что ее прогонят и она останется одна в Хималаях.

Юдхиштхира же сказал:

— Собака дает нам знак.

Через несколько дней собака залаяла, и так сильно, что братья оглянулись. Они увидели Драупади, лежащую на камнях в некотором отдалении от них. Спустившись к ней, Пандавы окружили ту, которая была им женою и другом. Они сидели, долго не двигаясь, будто окаменев. Прикрыв тело любимой камнями, они снова двинулись в путь.

И снова собака завыла, а потом залаяла. На камнях лежали рядом Никул и Сахадева. Выйдя на свет из материнского чрева в одни миг, они в другой миг, не разлучаясь, ушли. Потом упал и не поднялся Арджуна. За ним Бхима. Старший из братьев шел к своей цели, ощущая за своей спиной дыхание собаки, последнего живого существа в мире ледяного безмолвия.

Внезапно впереди выросла огромная фигура Индры.

— Боги приветствуют тебя, Юдхиштхира, — промолвил Индра торжественно. — Следуй за мною на небо!

— Я пойду за тобой, если ты разрешишь идти ей, — сказал последний из Пандавов.

Индра несколько мгновений молчал, словно бы онемев от этих дерзких слов, но затем проговорил:

— Это невозможно! Собаке нет на небе места.

— Тогда я останусь здесь. Я не могу оставить своего верного друга.

— Как! — загрохотал Индра. — Ты отказываешься идти на небо из-за собаки?

— Да! — спокойно ответил Юдхиштхира. — Эта собака проделала весь этот тяжкий путь. Она была свидетельницей смерти моих братьев и Драупади. Я видел на ее шерсти замерзшие слезы. Извини меня, Индра. Я останусь вместе с нею.

С этими словами Юдхиштхира повернулся, чтобы взять собачонку на руки. Но вместо нее стоял бог Дхарма.

— Иди, Юдхиштхира, своим путем справедливости, — сказал Дхарма. — Ты выдержал испытание. Тебя ждет небо.

Рамаяна

Обратился как-то Вальмики, красноречивейший из смертных, к божественному мудрецу Нараде с просьбой назвать безупречного мужа.

— Нет спора, это Рама, сын царя Дашаратхи. Восславь его в песнопениях так, чтобы жизнь и подвиги величайшего из героев стали известны всем живущим ныне и тем, кто будет жить потом.

И удалился певец, не ведая, как найти слова, достойные жить в веках. Бродя по лесу со своими учениками, Вальмики заметил двух куликов, предававшихся любви и в пылу ее не увидевших приближающегося охотника. Тот выпустил стрелу, и самец упал, обливаясь кровью. Отчаянный крик его подруги пробудил в душе поэта гневные слова, оказавшиеся строками стихов. Так родилась «Рамаяна», написанная шлоками, трагедия любви Рамы и Ситы, величайшая из поэм о вечной борьбе добра и зла.

Равана и Рама

В стародавние времена в дремучих лесах обитал отшельник. Десять тысяч лет он молился Брахме и подвергал свою плоть испытаниям. Видя это, творец мира призвал его к себе и сказал:

— Выскажи желание, и я его исполню, каково бы оно ни было.

— Дай мне могущество среди богов и ракшасов, — отозвался отшельник.

Зная его добродетель, Брахма подумал, что могущество не принесет никому зла, да и слово свое он нарушить не мог.

Но даже добродетельному мужу трудно выдержать испытание могуществом. С тех пор все три мира не знали покоя. Пожелал новый владыка сделать своей резиденцией остров Ланку — одну из трех вершин горы Меру, оторванную ветром и унесенную в океан. Владел этим островом страж богатств и хранитель севера Кубера. Изгнав Куберу, Равана основал на Ланке царство ракшасов и принудил богов как поденщиков прислуживать ему. Агни стал его поваром, Варуна — водоносом, Ваю — заметальщиком. Лишь Шиву возмутитель трех миров не одолел. Когда он попытался расшатать гору Кайласа, на которой пребывал Шива, тот прижал гору к земле могучей стопой и защемил Раване руку. Издал Равана рев, потрясший три мира, и будто бы с тех пор получил свое имя (Равана-Ревун). Но Равану Шива отпустил и даже одарил его мечом и заклятой стрелой Пашупату, которой было под силу испепелить целое войско. И никто не мог положить предела наглости и злодеяниям Раваны, ибо он был неуязвим для богов и демонов, его мог одолеть лишь смертный.

Как-то до богов донеслась из среднего мира мольба:

— О боги! Вы мне дали власть над Айодхьей, столицей благословенной Кошалы, но нет у меня наследника, которому я бы ее передал.

Поняли боги, что к ним взывает благочестивый Дашаратха, благодаря деяниям и мудрости которого Айодхья не уступала столице Индры. Тогда-то бессмертным пришла мысль, что для борьбы с Раваной надо принять облик сына Дашаратхи. И поручено было это сделать Вишну.

Было у царя Кошалы три жены: старшая — Каушалья, вторая и самая любимая — Кайкейя и младшая — Сумитра. К ним-то и явился Вишну с божественным яством. И в тот же день Каушалья родила царю Раму, Кайкейя — Бхарату, Сумитра — близнецов Лакшмана и Шатругхну. Под руководством отца братья обучились всему, что должны знать кшатрии. С помощью же брахманов они усовершенствовались в знании «Вед», превзойдя учителей набожностью и мудростью. Мудрее и опытнее остальных братьев был Рама. Ему было достаточно мгновения, чтобы понять суть человека. Он был ровен и приветлив со всеми, умел обуздывать гнев и не терял достоинства даже с дурными людьми.

Однажды во дворец явился прославленный праведник Вишвамитра. Рассказал он царю о бесчинствах ракшасов и попросил отпустить с ним Раму, чтобы защитить лесную обитель. Опасаясь гнева отшельника, царь выполнил его просьбу. Вместе с Рамой отправился Лакшмана, неразлучный с ним с детства.

Едва братья вступили в лес, как увидели сломанные деревья, разоренные гнезда, услышали стоны обитателей чащи. Здесь буйствовала ракшаска Тарака, злобная и мощная, как тысяча взбесившихся слонов. Многие витязи пытались сразиться с ней, но она ломала их копья и мечи, словно соломинки. Вступив в единоборство с Таракой, Рама одержал победу, а вскоре одолел и ракшаса Маричу, умеющего изменять облик, и изгнал его из леса праведников.

В страхе разбежались остальные ракшасы, и лесной обители больше никто не угрожал. Братья могли вернуться в Айодхью, но праведник уговорил их отправиться вместе с ним в Митхилу, правитель которой Джанака собирался совершить великое жертвоприношение.

Лук Шивы

С великой радостью принял Джанака Вишвамитру и прибывших с ним юных витязей. Показав свой дворец, он пригласил их за празднично накрытый стол. И тогда сказал царю Вишвамитра:

— Достоин удивления твой дом, Джанака, но ты не показал Раме божественный лук, доставшийся тебе от предков.

И хлопнул царь в ладоши, приказав выполнить просьбу праведника, и рассказал братьям удивительную историю лука:

— Однажды Дакша, тесть Шивы, устроил на небесах великое жертвоприношение, пригласив на него и земных царей. На небе оказался и мой предок Девората. Но приглашение не было послано Шиве. Оскорбленный Шива явился на пир с огромным луком, грозя перестрелять всех собравшихся. Не без труда небожители смягчили гнев Шивы, и он, оглядев гостей, передал оружие на хранение Деворате.

Послышался скрип колес, дополненный тяжелым дыханием. Пять сотен мужей с трудом вкатили огромную телегу.

— Вот святыня нашего рода, — произнес царь, показывая на окованный медью сундук. — Многие раджи пытались натянуть на лук тетиву, но отступали ни с чем. Человеку и поднять лук Шивы не под силу.

— О Рама! — воскликнул Вишвамитра. — Мнится мне, что пора тебе взглянуть на оружие Шивы.

Рама вскочил на телегу и откинул крышку сундука. Зал наполнился запахом сандала и цветов, какими был увенчан лук Шивы.

— Хотите, — проговорил царевич, обращаясь к царю и праведнику, — я подниму лук и соединю его концы тетивой?

— Хотим! — в один голос отозвались Джанака и Вишвамитра.

Рама вскинул лук над головой и, играючи, согнул его. Раздался звук, подобный раскатам грома. Пятьсот мужей, вкативших телегу, повалились на пол. С удивлением глядел царь на обломки гигантского лука.

— Я забыл объяснить, — молвил он, отдышавшись, — что заставляло раджей браться за непосильный подвиг. Однажды, когда я вспахивал поле, чтобы возвести алтарь, из-под лемеха поднялась очаровательная девочка. Я ее удочерил и дал имя Сита (Борозда). После того как она стала прекраснейшей из дев, я объявил: Сита достанется тому, кто согнет лук Шивы. Отныне она твоя, о Рама.