Рене Госинни - Сюрпризы малыша Николя

Рене Госинни

Сюрпризы малыша Николя

© 2004 IMAV éditions / Goscinny – Sempе.

Художественные образы, сюжеты придуманы Рене Госинни и Жан-Жаком Сампе. Права на товарный знак сохранены за издательством IMAV.

© Левин В. Л., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016

Machaon®

Жильберту Госинни

Шоколадно-клубничное мороженое

– Мам, можно я завтра приглашу ребят из школы поиграть у нас дома? – спросил я.

– Нет, – ответила мама. – Последний раз, когда они приходили, пришлось менять два стекла в гостиной и красить твою комнату.

Я расстроился. Нет, ну правда, это же весело, если ребята приходят ко мне поиграть, а я никогда не могу их позвать. Всегда одна история: только я хочу развлечься, как мне сразу запрещают. И я сказал:

– Раз мне нельзя позвать друзей, я перестану дышать.

Это хитрость, я иногда так делаю, если хочу чего-нибудь, но, когда я был маленьким, это получалось лучше. Тут пришёл папа и сказал:

– Николя! Что это за спектакль?

Тогда я снова стал дышать и сказал, что раз мне не разрешают позвать своих друзей, то я уйду из дома и они обо мне пожалеют.

– Отлично, – сказал папа. – Можешь пригласить своих друзей. Но предупреждаю, Николя: если они хоть что-нибудь в доме разобьют или сломают, ты будешь наказан. А если всё пройдёт хорошо, мы с тобой сходим поедим мороженое. Договорились?

– Шоколадно-клубничное? – спросил я.

– Да, – ответил папа.

– Договорились! – закричал я.

Мама была не очень довольна, но папа сказал ей, что я большой мальчик и умею отвечать за свои поступки, и тогда мама сказала, что хорошо, пусть будет так, но она предупредила папу, и я поцеловал папу и маму, потому что они классные. Пришли все ребята. Они всегда приходят, когда я их зову, а не приходят, только если их папы и мамы запрещают, но это бывает редко, потому что папы и мамы любят, когда их детей куда-нибудь приглашают. Я позвал Альцеста, Жоффруа, Руфюса, Эда, Мексана, Клотера и Жоакима – в общем, всех школьных друзей, чтобы хорошенько повеселиться.

– Будем играть в саду, – сказал я им. – В дом заходить не надо, потому что если вы зайдёте, то обязательно что-нибудь разобьёте.

И я рассказал им про шоколадно-клубничное мороженое.

– Ладно, – сказал Жоффруа, – давайте играть в прятки, у тебя в саду ведь есть дерево.

– Нет, – сказал я, – дерево растёт на траве, а папа рассердится, если мы будем ходить по траве. Надо играть на дорожках.

– Так у вас только одна дорожка, да и та не слишком длинная. Во что можно играть на одной дорожке?

– В мяч, если встать потеснее, – сказал Мексан.

– Ну нет, – сказал я, – знаю я эти штуки: играем в мяч, дурачимся и – бац! – стекло разбито, меня наказывают, и не видать мне шоколадно-клубничного мороженого.

Мы стояли и не знали, во что бы нам поиграть, и тогда я сказал:

– А давайте в поезд! Встаём друг за другом, первый будет локомотивом – ту-у-у! – а остальные – вагонами.

– А как мы будем поворачивать? – спросил Жоаким. – Дорожка-то не такая уж и широкая.

– Мы не будем поворачивать, – сказал я. – Когда доедем до конца дорожки, последний станет локомотивом, и мы просто поедем в обратную сторону.

Похоже, ребятам моя игра не очень-то понравилась, но, в конце концов, они же в гостях у меня, и если им не нравится, то пусть уходят! Я направил локомотив сбоку от дома, чтобы не помять цветы. Мы ходили и говорили: «Чух, чух, чух, чух!» – но через три поездки ребятам надоело играть. В общем, игра была не слишком интересной. Если ты локомотив, это ещё ничего, но если вагон – немножко скучно.

– Может, поиграем в шары? – сказал Эд. – Тогда мы ничего не разобьём.

Это правда была отличная идея, и мы сразу начали играть, потому что у всех в карманах были шары, а у Альцеста они были в масле из-за бутербродов. Всё шло отлично, только я чуть не подрался с Жоффруа, потому что он сел на траву, но тут ребята сказали, что хотели бы пойти в дом.

– Нет, – сказал я. – Будем играть в саду.

– Нам надоело играть в саду, – сказал Мексан, – нам хочется пойти к тебе в дом!

– Не за чем, – сказал я. – Остаёмся в саду.

Но тут мама открыла дверь и крикнула:

– Дети, вы с ума не сошли? Такой ливень, а вы торчите на улице! Быстро в дом!

Мы вошли в дом, и мама сказала:

– Николя, поднимайся с друзьями в свою комнату и помни, что тебе сказал папа!

И мы пошли ко мне в комнату.

– Ну а теперь во что будем играть? – спросил Клотер.

– У меня есть книги, давайте читать, – сказал я.

– Ты сбрендил? – спросил Жоффруа.

– Нет, – ответил я, – но если мы будем играть во что-нибудь другое, я наверняка останусь без шоколадно-клубничного мороженого!

– Ты уже достал со своим шоколадным и клубничным мороженым! – закричал Эд.

– Минутку, – сказал Альцест, откусывая от бутерброда, который он перед этим отлепил от шара. – Минутку! Шоколадно-клубничное мороженое – вещь серьёзная, с этим шутить нельзя. Николя прав.

– А ты неправ! – закричал я. – Ты крошишь на ковёр! Мама будет ругаться!

– Это уже слишком! – закричал Альцест. – Вот доем бутерброд и дам тебе по морде!

– Ну вы даёте! – сказал Эд.

– А ты что вмешиваешься? – спросил я Эда.

– Ну вы даёте! – сказал Жоффруа.

Но я вдруг понял, чем всё кончится: мы начнём драться, бутерброд Альцеста упадёт на ковёр маслом вниз, потом кто-нибудь чем-нибудь кинется и разобьёт стекло или посадит пятно на стене, прибежит мама, и не видать мне шоколадно-клубничного мороженого.

– Ребята, – сказал я, – будьте людьми. Если вы не натворите глупостей, то всякий раз, когда у меня будут деньги, я буду после школы покупать шоколадку и делиться со всеми вами.

Друзья у меня классные, они сразу согласились. Мы сели на пол и стали смотреть картинки в книжках, и тут Мексан закричал:

– Ура! Дождь кончился! Можно уходить!

Они все встали и закричали:

– Пока, Николя!

Я пошёл провожать их до двери и следил, чтобы они аккуратно шли по дорожке к выходу. Но всё было в порядке, ребята ничего не вытоптали, и я был очень рад.

Я был так доволен, что побежал на кухню сказать маме, что друзья ушли. Но я не закрыл входную дверь, и от сквозняка захлопнулось кухонное окно. Бац!

И стекло в окне разбилось.

Грейпфрут

Мама сказала папе:

– Дорогой, не забудь, что ты обещал сегодня покрасить кухню.

– Здорово! – сказал я. – Я буду помогать!

Папа был не так доволен. Он посмотрел на маму, посмотрел на меня и сказал:

– Вообще-то я собирался после обеда сходить с Николя в кино, там фильм про ковбоев и какие-то мультики.

Я сказал, что предпочёл бы красить кухню, и мама поцеловала меня и сказала, что я её славный малыш. Папа очень гордился мной, потому что он сказал:

– Отлично, Николя! Я тебе этого не забуду.

Папа пошёл в подвал за краской, кистями и валиком и принёс всё это на кухню, где мы с мамой ждали его.

– Я тут вот что подумал, – сказал папа, – у нас нет стремянки. Красить очень неудобно. Надо будет её купить на неделе, и в следующее воскресенье я покрашу нашу дорогую кухню.

– Нет, – сказал я, – я попрошу стремянку у месье Бледура.

Мама снова поцеловала меня, а папа стал открывать банки с краской и что-то говорить, только я не расслышал что, так как он говорил очень тихо.

Месье Бледур – это наш сосед. Он очень славный и любит поддразнивать папу, они оба веселятся, даже когда на вид сердятся, как в тот раз, когда они не разговаривали целую зиму. Я позвонил в дверь, и месье Бледур открыл.

– Да это Николя! – сказал он. – Что вы хотели, молодой человек?

– Одолжите, пожалуйста, вашу стремянку. Это для папы, – сказал я.

– А почему бы ему не купить свою? – спросил месье Бледур.

Я рассказал ему, что папа именно так и хотел сделать, но мама настаивает, чтобы наша кухня была покрашена прямо сегодня.

Месье Бледур очень смеялся, а потом сказал:

– Ты хороший мальчик, Николя. Пойди скажи своему папе, что я сейчас принесу стремянку.

Он такой классный, месье Бледур!

Папа, когда я сказал, что месье Бледур придёт со стремянкой, посмотрел на меня как-то странно: глаза у него совсем не двигались; а потом он стал смешивать краски в мисках так быстро, что даже забрызгал свои брюки, но они старые, полосатые, с дырками, так что это ничего.

– Ну вот, – сказал месье Бледур, входя со стремянкой, – теперь ты можешь сегодня же закончить работу, которую без меня пришлось бы отложить на потом!

– Ничего другого, Бледур, я от тебя не ожидал, – сказал папа.

Мне страшно хотелось залезть на стремянку, и я спросил папу, можно ли мне помочь? Но папа сказал, чтобы я стоял спокойно, что потом посмотрим, и полез на стремянку.