Юрий Цыганков-Серебряков - Маленькие рассказы о маленькой Кате

Цыганков-Серебряков Ю. В

Маленькие рассказы о маленькой Кате

Маленькая Катя

Художник Шевердин П.Н.

Катя только училась говорить, но значение слов «зайка» и «солнышко» усвоила очень хорошо.

— Катя, кто у нас зайка?

— Катя зайка!

— Катя, кто у нас солнышко?

— Катя солнышко!

Катя увидела солнышко по телевизору, подбежала к нему и, показывая ручкой на экран, возбуждённо и радостно воскликнула: — Катя! Катя!

Бабушка уверяет, что слово «нет» родилось раньше Кати. Катя хорошо знает это слово и произносит его как «неть!»,

— Катя, надо колготочки надеть.

— Неть!

— Катя, надо игрушки убрать.

— Неть!

И, если Катя сказала своё «Неть!», значит так тому и быть!

Со временем Катя научилась говорить новое слово «попозже».

— Катя, надо кашку покушать.

— Попозже.

— Катя, пора спать ложиться.

— Попозже. — И так обезоружит взглядом своих голубеньких глазок с длиннющими ресничками, что подчиняешься беспрекословно!

— Ну, что ж! Попозже, так попозже!

Зато, когда заслышит стук чайной ложки о чашку, мигом вбежит на кухню, взгромоздится на свою любимую табуретку и… — Давай чай пить! Давай чай пить! — будто она не пила сутки, а то и более. И, пока чаепитие не окончится, Катя с кухни ни шагу.

Огурец Катя называла «гу-гу». Услышанное от нас, взрослых, слово «огурец», Катя переделала на свой лад, в удобное для себя слово «гу-гу».

Это «гу-гу» так восхитило меня, что и я огурцы стал называть не иначе, как «гу-гу».

Прошло не так уж и много времени, как однажды Катя отчётливо произнесла: — Огурец!

— Катя! — спохватился я, — Катя! Гу-гу!

Катя удивлённо посмотрела на меня, о чём, мол, это ты, дедушка?

Я остался непонятым!

— Огурец! — Катя взрослела.

Катя на паласе увлечённо и сосредоточенно играла со своими игрушками. Бабушка, сидевшая в кресле с вечным вязанием, посматривая на Катю, сказала: — А Катя у нас красивая!

— Конечно! — тут же вставила Катя, чем ввела всех в изумление. Понимала ли Катя, о чём зашла речь, или же это получилось совершенно случайно, остаётся только гадать.

Пожалуй, самый первый предмет домашнего обихода, который Катя стала воспринимать сознательно, были часы. Часы настенные, часы настольные, часы наручные… Они в каждой комнате квартиры. Катя показывает на них ручонкой и говорит: — Тики-тики.

Прильнёт своим маленьким ушком к бабушкиным наручным часам и вслушивается в их тиканье, при этом глазки у Кати засветятся радостью и она снова и снова повторит своё очаровательное «тики-тики».

Катя научилась говорить слово «час». Это, пожалуй, самое первое слово, которое она вообще сказала.

Почему её внимание так притягивали часы всех марок и всех систем, даже нарисованные на витринах часовых мастерских — объяснить затрудняюсь.

Вторым увлечением Кати, после часов, были электрические лампы: люстры, торшеры, настольные и настенные светильники. Едва Катя завидит их, непременно надо включить.

— Зачем же включить, Катя?

— Включить лампу! — настаивает Катя. А мне всё слышится: — «вампу».

— Зачем же включить, Катя! На улице день, светло! Вечером и включим.

— Включить! — без тени каприза, но настойчиво просит Катя.

Включишь лампу, Катя встрепенётся от радости — лампа засветилась! Нравится Кате самой нажимать кнопки выключателей, нравится Катевидеть, как светится лампа.

Как-то я с вечера был занят каким-то важным делом и спать лёг довольно поздно, не собираясь утром рано подниматься. Катя утром, видя, что я всё ещё не просыпаюсь, хотя все остальные уже давно проснулись, подошла к моей постели и, потормошив укрывавшее меня одеяло, сказала: — Дедушка, вставай! Дедушка! — и показывая ручонкой на окно, веско добавила: — Ночи уже нету!

Этот веский аргумент сразил меня! Возразить было нечего. От неожиданности, услышав детское логически верное мышление, я громко рассмеялся и поднялся с моей тёплой постели. Спать расхотелось.

Маникюр

Однажды Катю оставили наедине со мной на продолжительное время. Меня подробно проинструктировали, когда, в какое установленное время надо было накормить Катю и когда уложить её спать.

Всё мы сделали как надо. И во-время вместе покормились, и убрали за собой, и посуду вместе помыли, и на большой игрушке покатались, и даже книжки почитали.

А перед тем, как уложить Катю спать, я взял привлекший моё внимание оставленный бабушкой за ненадобностью — потому что он был для неё слишком ярким — лак для ногтей и предложил Кате сделать маникюр. На что Катя охотно согласилась.

Я аккуратно покрыл ярким красным лаком ноготочки пальчиков её левой ручонки, слегка подул на них и сказал Кате, чтобы она подержала так пальчики до тех пор, пока лак застынет. Затем я покрыл лаком ноготочки правой ручонки и, когда, казалось бы, вся маникюрная процедура была завершена, как что-то мне не совсем понравилось.

— Погоди, Катя, — сказал я. — Дай-ка мне правую ручку, что-то мне вот здесь не очень нравится. Кажется, я сделал плохо.

Катя покорно и терпеливо выждала, пока я заново покрыл лаком два или три ноготочка, и после того, как я остался доволен своей работой, она вдруг подставила мне широко разведённые пальчики левой ручки и твёрдо сказала: — Плохо!

Не противясь, я повторно покрыл лаком все ноготочки её левой ручки.

Отмычка

Если дверь Катиной комнаты неожиданно захлопнется, то из-за отсутствия на ней с той стороны сломанной ручки, дверь открыть просто так практически невозможно. И вот однажды это как раз и случилось! Дверь захлопнулась! Катя, мама и папа оказались взаперти!

Все друг с другом переглянулись и папа стал думать, как же теперь быть? Не ломать же дверь!

Папа взял свои инструменты, которые всегда находятся на балконе, что-то среди них поискал, нашёл гаечный ключ и подошёл с ним к двери.

Катя с интересом наблюдала, как папа приложил ключ к двери и дверь открылась!

Случай этот не запомнился бы, если бы не произошло вот что. Играя, Катя вбежала в свою комнату, неосторожно затронув на бегу злополучную дверь, и она снова захлопнулась. Мама и папа это не видели и потому спокойно каждый из них занимался своим делом.

Прошло немало времени, прежде чем мама обратила внимание на отсутствие Кати в зале у разбросанных игрушек. И тут мама расслышала какой-то шорох за дверью Катиной комнаты.

— Саша, — сказала мама, — пойди посмотри, чем это Катя занята?

Папа подошёл к двери, открыл её и… рассмеялся. Перед дверью стояла Катя с гаечным ключом в руках!

Новогодний снег

Под новый год выпало много снега. Всей семьёй мы вышли погулять. Не забыли взять с собой санки. Я вызвался быть ездовым.

Катя спокойно сидела в санках, закутанная в тёплое одеяло. Я выбирал самые снежные, никем не тронутые места, как вдруг услышал за спиной голос Катиной бабушки:

— Эй, дедуля! Что ж ты так! Аккуратней надо! Катя упала!

Я резко обернулся и увидел Катю, ничком лежащую в снегу!

Чувствуя свою вину, я кинулся к Кате, поднял её, отряхнул с неё снег, усадил в санки, поправил одеяло и тронулся в путь.

Однако не успел я сделать и пару шагов, как тот же голос снова остановил меня. Катя снова лежала в снегу!

Как же так! Я ведь старался осторожно везти санки, так, чтобы они не переворачивались, чтобы Катя не упала в снег.

Совершенно сбитый с толку, я молча поднял Катю, так же молча отряхнул с неё снег, усадил в санки и решил проявить максимум внимания и аккуратности.

И вот, сделав первые пару шагов, я неожиданно для Кати обернулся, и увидел, а вместе со мной увидели и бабушка, и мама, и папа Кати, как наша девочка совершенно сознательно клонится набок, да так, чтобы санки перевернулись, и вываливается в снег!

— Катя упала! — озорно и задорно сообщила она мне.

— Катя! Катя! — кинулся я к ней. — Ах ты, разбойник!

Я стал поднимать её, а она, вырываясь из моих рук, ещё глубже зарывалась в чистый пушистый снег, и ни в какую не хотела подниматься.

Дома сушили всё: варежки, шапку, шубку, тёплые штанишки, носочки, да, пожалуй, и саму Катю сушить надо было.

Носочки

Укладываясь спать, Катя сняла свои красивые разноцветные шерстяные носочки, связанные ей бабушкой.

Утром эти носочки искали всей семьёй!

— Катя, — каждый спрашивал её, — куда ты дела свои носочки?