Владимир Добряков - Вредитель Витька Черенок Страница 10

Витька сначала не сообразил, что это Димка предлагает ему сражаться на дуэли, но когда тот снял со стены две шпаги, висевшие крест-накрест над письменным столом, и спросил, не возражает ли Черенок против такого вида оружия, то Витька наконец понял, что его ожидает. Витька принял вызов без колебаний. Сражаться так сражаться! Тонкая, прямая шпага, с гнутым проволочным эфесом, была надежно зажата в руке.

Димка достал из ящика стола защитные маски. Противники нацепили маски на лица и, встав друг перед другом в боевую позу, по команде кинулись в атаку. Димка в последнее время, видимо, здорово тренировался. Витька с трудом отбивал его быстрые и точные выпады. Если быть честным, то два Димкиных укола были «смертельными», и Витьке по правилам надо было упасть на пол и признать свое поражение. Но падать ему не хотелось, а Димка великодушно прощал его и все наскакивал, коротко взмахивал шпагой и сотрясал воздух воинственным кличем: «Умрешь, презренный!» Однако не Витьке пришлось «умереть». Димка нерасчетливо ринулся на противника, и конец Витькиной шпаги царапнул Димку по шее. Сильно царапнул. Даже кровь показалась. Димка снял маску, подошел к зеркалу, стер капельку крови и несколько секунд каким-то неподвижным, скорбным взглядом рассматривал свое отображение. И вдруг Димкины губы разошлись в улыбке.

— Хорошо, — выдохнул он.

— Чего хорошо-то? Йодом надо смазать. Вон, опять — кровь.

— Это ничего, — сказал Димка. — Пролил кровь…

И когда Витька возвращался на велосипеде домой, и когда ехал автобусом в школу, он не один раз вспоминал эту дуэль. Но вот только сейчас, в классе, глядя на Сашу Полякову, сидевшую на второй парте, Витька до конца понял смысл Димкиных слов: «Пролил кровь». Димка не досказал фразы. А прозвучать она должна была так: «Пролил кровь из-за дамы». Все ясно: это из-за Саши он дрался на дуэли, из-за нее пролил свою кровь и был этим доволен. Точно. Ведь недаром иной раз в переменку Димка спускался с третьего этажа, где занимался их пятый класс, сюда, на второй этаж. Приходил будто бы проведать Витьку, а сам все время пялил глаза на Полякову. Бывало, Витька перехватывал его взгляд. Догадывался. Но виду не подавал.

Конечно, Саша — девчонка что надо. Витька пересчитал голубые горошины на ее банте, вновь вздохнул: хоть бы обернулась, посмотрела на него. Нет. Не шелохнется Саша. Слушает, слушает. Обиделась. Это ясно. Витька утром слышал, как она звонила в колокольчик, но лишь усмехнулся про себя: «Звони, звони, учителка! А я поехал. У меня свои дела».

И уехал… Эх, это не он Димку должен был ранить, а, Димка — пронзить шпагой его насквозь…

Черенок не заметил, как пролетел урок. На переменке он выждал, когда Полякова одна шла по коридору, догнал ее и, волнуясь, заговорил:

— Злишься, да?.. Не злись. Получилось так…

Шагая с ней рядом и заглядывая в лицо, он рассказал Саше, как накануне заклеил с отцом велосипедную камеру, как решил проверить ее, как ребята на старой квартире долго не отпускали его. О дуэли с Димкой он ничего не сказал.

— Но уроки я делал, честное слово, — клятвенно заверил Витька. — Хочешь, покажу, если не веришь? Два примера всего не успел. И устные не прочитал…

Саша думала, что злости ее надолго хватит, однако ошиблась. Села за парту, а Юра Хохлов (он наконец одолел свою ангину) вдруг спрашивает:

— Чего это ты улыбаешься?

— Я? — удивилась Саша. — Да нет… ничего.

Она оглянулась к окну, на третий ряд, — Черенок с озабоченным видом доставал из портфеля тетрадки.

«А все-таки он сдается», — обрадованно подумала Саша.

Но как трудно было Черенку сдаваться!

Из школы они ехали в автобусе вместе. И Витька, глядя в окно на мелькавшие машины, которые неслись им навстречу, сказал задумчиво:

— Может, мне вечером уроки сделать?.. Что сегодня по телику, не помнишь?

— Кажется, футбол. — И Саша испытующе покосилась на Витьку.

— Это я знаю. «Спартак» — «Карпаты». В 20.30 начало. Второй тайм будут показывать. Жалко им всю игру показать!.. А до футбола, не помнишь?

— А до футбола пусть твой телик отдыхает.

— И правда! Возьму и сделаю вечером уроки. Ну, хоть не все… Ты утром позвякай мне!

— Витя, — потупившись, сказала Саша, — я звонить не буду. Сделаешь уроки и сам позвонишь. Или если что-то непонятное встретится, тоже позвонишь…

Да, намерения у Витьки Черенкова были прекрасные. А что вышло на деле?

Часов в десять Саша от Витьки сигнала еще не ждала. А чем ближе стрелка на часах подходила к одиннадцати, тем чаще она стала прислушиваться. Даже все двери специально открыла (уроки она делала в своей комнате).

В одиннадцать часов Саша выглянула на балкон. Колокольчик висел недвижимый.

Вчерашних девушек-насмешниц во дворе уже не было. Они свое дело сделали. Трубы аккуратно были упакованы в розовую вату и, похоже, эта розовая, красивая упаковка среди беспорядочных нагромождений земли, бетонных плит и всяких остатков строительного мусора недолго будет радовать глаз.

Подъемный кран легко вознес своей могучей железной рукой прямоугольную серую плиту из бетона и стал осторожно опускать ее на ребра тоннеля. Ниже, ниже — вот и скрылся кусочек розовой упаковки. День-два поработает так кран, потом бульдозер завалит канаву, сровняет, проутюжит, и мало кто будет помнить, что на этом месте, под землей, пролегает тоннель с толстыми трубами, упакованными веселыми озорными девчонками в нарядную розовую вату.

Саша вновь взглянула на пустой соседний балкон, «Неужели и сегодня на велике укатил?» Едва успела она это подумать, как в противоположной стороне, у одного из подъездов строящегося дома, затарахтел мотор, и знакомый Саше красный бульдозер лихо покатил к середине двора. И вдруг из окна кабины высунулась светловолосая голова. Саша пригляделась и ахнула: Черенок! Не поверив себе, она побежала в комнату отца и взяла бинокль. Это был очень сильный военный бинокль. Саша навела резкость и отчетливо, будто в пяти шагах, увидела Витьку Черенка. Даже зубы его широкие разглядела и глаза — такие радостные, словно уроки он сделал не только сегодняшние, но и на целую неделю вперед.

«А может, и правда сделал?..» — продолжая разглядывать в бинокль счастливое Витькино лицо, подумала Саша. Она хотела позвонить в колокольчик, но тут же поняла, что это бесполезно. В таком шуме Витька, пожалуй, и настоящего колокола не услышит.

Саша надела туфли и быстро сбежала по лестнице вниз. Перебираясь по буграм и ямам, она пошла к натужно рычавшему бульдозеру, который силился сдвинуть целую гору земли.

Черенок увидел Сашу, когда она была в десятке шагов от машины. И по тому, как с лица его точно ветром сдуло улыбку, Саша заключила: об уроках своих Витька и на этот раз не вспомнил.

Но растерянность на его лице была недолгой. Бульдозер зашел немного со стороны и все-таки одолел улежавшийся глинистый бугор. И Витька вновь в восторге распахнул свои глаза, будто это не стальное сердце многосильной машины, а он сам сдвинул землю.

Минуту Саша стояла, смотрела на Витьку, на ревущий бульдозер. И еще минуту. Но сколько можно! Она стала махать Витьке рукой.

Бульдозерист — широкоскулый, молодой, гладко выбритый парень — приглушил мотор, высунулся из кабины:

— Тебе чего?

— Я за Витькой, — ответила Саша. — Хочу спросить его.

— За тобой, — обернувшись к Черенку, сказал парень. — Иди. Когда зовет дама, надо спешить.

— Да ну! — отмахнулся Витька. — Поехали дальше.

— Невежливо. Ты поговори, а я покурю. — Парень достал пачку сигарет.

Видя, что Черенок не спешит вылезать из кабины, Саша сама подошла.

— Витя, ты уроки сделал? — спросила она.

— Ну, чего тебе надо? — покривился Черенок. — Сделал! Сделал!

Саша пристально, словно изучая, смотрела на него.

— Витя, не обманывай. Ведь я по лицу вижу: не сделал. А уже одиннадцать часов.

— Девять минут двенадцатого, — посмотрев на часы, уточнил парень. Он с любопытством прислушивался к разговору.

— Видишь! До школы совсем немного осталось. Ты же вчера обещал!

— Мало ли что обещал! — Витька надулся, как мышь, — Обещал!..

Парень вдохнул горький дым и с неодобрением покосился на мальчишку, которого час назад впустил в кабину, разговаривал с ним, как с равным.

— Нехорошо отвечаешь, — сказал он и выплюнул недокуренную сигарету. — Ты, девочка, кто ему будешь? Сестра?

— Ну, что вы, — чуть с обидой возразила Саша. — Просто мы одноклассники. Мне поручили помогать ему в учебе. Он… — Саша замялась. — Ну, отстает немного. А знаете, скоро конец учебного года…

На жесткой промасленной подушке Витька сидел как на горячей сковородке. Он проклинал себя, что сразу не вышел из кабины, как только эта надоедливая девчонка появилась возле машины. Теперь она все разболтает. А как хорошо было без нее! Так здорово разговаривали с бульдозеристом. Он даже разрешил подержаться ему за рычаги! А сейчас вон как смотрит…