Яков Ершов - Витя Коробков - пионер, партизан Страница 10

Они уселись на стоявший у стены диван, и Николай Степанович начал свой рассказ.

ТЫ БУДЕШЬ ХУДОЖНИКОМ

— Айвазовский был великим художником. Но, как говорил Максим Горький, талант — это труд. Великий художник был и великим тружеником. Посмотрите кругом. Тут нет и двадцатой доли тех картин, которые создал Айвазовский. Он действительно написал за свою жизнь свыше шести тысяч полотен. Это гигантский труд. Где же эти полотна? Всюду. Их можно встретить в любой части света. Айвазовский писал картины здесь, в родной Феодосии, увозил их на выставку в Петербург, а оттуда они расходились во все страны мира. Их приобретали музеи, картинные галереи, частные лица. Пожалуй, не найдешь такой страны, в которой не было бы сейчас картин Айвазовского.

Вы, конечно, знаете, ребята, что Айвазовский — наш земляк. Он родился здесь, в Феодосии, в 1817 году. С малых лет все свое свободное время он проводил на море. Ловил рыбу, купался или сидел на берегу и часами наблюдал за причудливой игрой волн.

Другим, его любимым занятием было рисование. Но вот беда: у маленького Вани не было ни бумаги, ни красок. Однако это не останавливало мальчика. Мел и уголь заменяли карандаш. Заборы и стены домов использовал он вместо бумаги. Рисовал все, что попадалось на глаза… Сидел где-нибудь в укромном местечке и зоркими глазами наблюдал, что происходит вокруг. Пройдет по берегу одинокий рыбак с перекинутой через плечо сетью — смотришь, он уже изображен на белой стене дома. Через несколько минут рядом появляются фигуры купца, виноградаря. А потом — горы, окрестности родной Феодосии, берег моря, стоящие на рейде корабли.

Страсть к рисованию нередко доставляла мальчику неприятности. Однажды он нарисовал на стене соседнего дома берег моря и рыбаков, вытаскивающих сети. Хозяйка, накануне выбелившая хату, пришла в ярость. С криком и руганью ворвалась она к Айвазовским.

— Посмотрите, что наделал ваш сорванец. Или вы уймете его, или я подам в суд. Я буду жаловаться губернатору! Я вас заставлю дом красить!

Отец сурово наказал Ваню. С тех пор мальчик стал уходить на окраину города и рисовал на стенках заброшенных зданий, башен старой крепости, на камнях.

Работая над рисунком, он не замечал ничего вокруг. Он видел тогда только море, корабли, слышал свирепый вой ветра или тихие всплески волн. Может быть, потому и не заметил, как однажды к нему подошел высокий, опрятно одетый человек с острой черной бородкой и усами, с тростью в руке. Незнакомец долго наблюдал за мальчиком. В руке у Вани был уголь, он самозабвенно писал картину. Вот выросла старинная башня, появился берег моря, саженные волны яростно трепали одинокий корабль.

— Ты, видно, любишь рисовать, мальчик? — спросил незнакомец.

— Люблю, — ответил Ваня, не прерывая своего занятия. — Очень люблю. Давайте я вас нарисую, — обернулся он к человеку, единственному из взрослых заинтересовавшемуся его работей.

— А будет похоже?

— Ну а как же, — улыбнулся Ваня. — В точности. Вы знаете, я как-то тетушку Варвару нарисовал, соседку нашу. Так она неделю целую сердилась. Так похоже, было.

— О, значит, и я буду сердиться. Тогда лучше не рисовать.

— Не бойтесь, — уверенно сказал мальчик. — Я нарисую так, чтобы вы не сердились. Вот, смотрите. Ра-аз, два-а, три-и. Так. Вот здесь немножко. Теперь усы. Подрисуем море. А? Похоже?

— Похоже, — сказал незнакомец. — Даже очень похоже.

— Ну, рассердитесь? — мальчик посмотрел смело и открыто в лицо своему собеседнику.

— Нет, — сказал тот, — не рассержусь. Ты чудесно рисуешь. Кто тебя научил?

— Никто. Я сам.

Ваня взял уголек и стал выводить на белой стене контуры корабля. Незнакомец следил за уверенными движениями маленькой руки и думал о том, что перед ним стоит великий художник и никто не заботится о его будущем.

— Ты чей же, мальчик? — прервал он свое раздумье.

— Я? Айвазовский. Может, знаете?

— Нет, не знаю. Но стоит узнать. Я встречусь с твоим отцом. Прощай.

Незнакомец повернулся и медленно пошел прочь. Ваня заволновался. Кто же он такой? И о чем он будет говорить с отцом? Не стряслось бы опять беды.

— Дяденька, дяденька, — закричал он. — А вы кто?

«Дяденька» обернулся и ласково сказал:

— Я городской архитектор.

И пошел дальше степенной походкой.

Мальчик окончательно расстроился. Конечно, архитектор пожалуется, что он испортил рисунками стену дома. Опять будет нагоняй. Зажав уголек в руке, Ваня побрел вдоль каменного забора. Он чувствовал себя глубоко несчастным.

А между тем судьба улыбнулась ему. Архитектор не обманул. Он на другой же день пришел к Константину Айвазовскому — отцу маленького Вани. Долго беседовали с глазу на глаз. Никто не узнал, о чем они говорили, но только с этого дня жизнь Вани резко переменилась. Архитектор определил его в симферопольскую гимназию, а через три года Иван Айвазовский уехал в Петербургскую Академию художеств.

— Вот как, друзья мои! — закончил директор. Он обнял ребят за плечи. — Ну, а вы кем хотите быть? Летчиками, танкистами, путешественниками?

Мальчики переглянулись. Витя схватил Славку за руку. «Молчи», — как бы говорил он. Но Славка не смолчал.

— Дядя, — сказал он, — и Витя рисует. Он хочет стать художником.

Витя покраснел от смущения.

— Рисуешь? — спросил директор. Лукавая искорка, мелькнула в его темных глазах. — А меня сможешь нарисовать?

— Смогу, — тихо проговорил Витя. Теперь ему было досадно, что не он сам оказал о своей страсти к рисованию.

Николай Степанович глянул на него строго и, как показалось Вите, осуждающе, словно спрашивал: «Не хвастаешь ли?» Мальчик ответил смелым, серьезным взглядом: «Нет, не хвастаю». Директор поднялся с дивана.

— Идемте!

Он провел ребят к себе в кабинет, дал Вите альбом, карандаш.

— Рисуй, — сказал он коротко и сел в кресло, стоявшее у окна.

Витя опешил. Но карандаш взял и стал выводить привычными движениями одну линию за другой. Скоро он увлекся и уже не замечал ничего: ни пристального взгляда Николая Степановича, ни беспокойного сопения Славки, которому не терпелось сказать: «Вот видите, вот видите, как он рисует? Ага!»

Время летело. Художник терпеливо ждал.

Еще два-три осторожных штриха, и Витя решительно отложил карандаш.

— Готово.

Николай Степанович неторопливо встал, подошел к столу. На карандашном рисунке черты его лица были схвачены удивительно точно. Он долго молчал, разглядывая рисунок: Потом спросил, положив руку Вите на плечо:

— Где учишься?

— В шестой школе.

— Успехи?

— У меня все пятерки.

— Молодец. Учись. А об остальном мы позаботимся.

Он сказал: «мы позаботимся», значит, рисунок одобрен. Витя почувствовал комок в горле. Он вскинул голову, хотел что-то сказать, но слова не шли с его задрожавших губ… — «Успокойся, ты будешь художником», — Вите показалось, что это донеслось откуда-то издалека.

Ребята еще посидели у директора. Он показывал им новые, недавно найденные работы Айвазовского, свои рисунки, картины, показал работы студийцев. На прощанье условились, что с будущего года Витя начнет посещать занятия детской художественной студии.

ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ СВОЙ ГОРОД?

Сбор звена подходил к концу. Пионеры обсуждали, чем заняться в дни весенних каникул. Интересных дел намечалось немало. Заманчивой была и экскурсия в Симферополь, и поездка на Перекоп к местам знаменитых боев времен гражданской войны. Кто-то предложил съездить в Ялту, осмотреть Никитский ботанический сад.

— Все это хорошо, — вмешался Витя. — Но ведь мы и свой город еще не знаем как следует.

Ребята удивились:

— Как это не знаем?

— А так!

— Нет, знаем! — раздалось сразу несколько голосов: — Город Феодосия, на берегу моря. Морской порт и курорт. Здесь жил великий художник Айвазовский.

— Это не все, — сказал Витя. — А вот есть у нас в городе улица Назукина. Почему она так называется? Кто такой Назукин? Ты, Славка, знаешь?

— Назукин? — переспросил Славка и покраснел. — Ну, это какой-то… какой-то человек… знаменитый, ну, который… Ну, что ты ко мне пристал?

— Не знаешь, — подвел итог Витя. — И вы не знаете, — повернулся он к ребятам. — И я не знал, пока мне отец не рассказал. А что мы еще знаем о своем городе? Очень мало. Перед сбором я забегал в краеведческий музей. Сколько там интересного! А мы ничего не знаем.

— Ну, опять мочало, начинай сначала, — недовольно протянул Вася Марков. — Ты что предлагаешь?

— Я предлагаю, — торжественно сказал Витя, — следующий сбор звена посвятить нашему городу. Так и назвать его: «Знаешь ли ты свой город?». Вот что я предлагаю, — и он сел на свое место, предоставляя ребятам решать, насколько удачно его предложение.