Мария Грипе - Тень на каменной скамейке Страница 10

И Свея, не привыкшая, чтобы мама так разговаривала, посчитала за лучшее смолчать. Но совсем переменить свое мнение, конечно, не могла, и стычки все же случались.

Однажды Свея решила показать себя перед бабушкой в выгодном свете и в то же время задать перцу Каролине. Намерения ее были по меньшей мере сомнительными, и в том, что случилось, Свее надо было пенять на себя. Она снова завела разговор на свою любимую тему – о всеобщем избирательном праве.

Мы накрывали на стол, и Свея начала ни с того ни с сего насмехаться над «движением синих чулок». Каролина тут же возразила ей, разгорелся спор, и Свея, убежденная, что бабушка будет на ее стороне, стала разглагольствовать об «избалованных женушках», которые только и думают, как бы улизнуть от ответственности и своих семейных обязанностей. Заведя эту старую песню, Свея все время украдкой поглядывала на бабушку.

Но та не произнесла ни звука. Свея, конечно, решила, что бабушка слушает ее, и распалялась еще больше. Но я знала бабушку и видела, что она просто пропускает все мимо ушей. Это тоже неплохо, подумала я. Но тут бабушка прислушалась и вдруг выпалила:

– Кончай ворчать, Свея! Ты даже не знаешь, о чем говоришь! Не могу больше слушать эту чушь. Неужели ты сама не слышишь, какие глупости несешь? Называть избирательное право всеобщим, а женщин его лишать – да это же неслыханно! Как ты, Свея, можешь допускать такое? Ты, которой только дай похозяйничать! Или ты хозяйка только в этих четырех стенах?

Да, на этот раз Свея получила как следует. Но только все зря. Она так и осталась при своем. И думаю, едва ли сама понимала это. Так или иначе, она благоразумно смолчала. Вполне возможно, что она и не слушала бабушку.

Если мужчины, продолжала бабушка, допустят женщин в свое общество, то, возможно, и женщины, в свою очередь, допустят мужчин к домашним делам и возложат на них большую ответственность. От этого выиграют обе стороны.

– Взгляни, например, на моего сына Карла Вильгельма. Он понятия не имеет о том, что творится в доме, и лишь изредка осмеливается сунуть нос на кухню. У него нет никакой ответственности, и он вряд ли когда-нибудь смог бы один со всем справиться. Это трагедия. Это тупик и для мужчины, и для женщины. Такое больше не может продолжаться.

Так бабушка ответила Свее под Рождество 1911 года, и никто не возразил ей. Папа только что заглянул на кухню и тут же ушел. Никто не спросил его, что ему нужно, хотя он и сам, наверное, этого не знал. У мамы был немного испуганный вид. Бабушка улыбалась.

Теперь весь сочельник будет испорчен, подумала я и посмотрела на Свею. Но я все же плохо знала свою бабушку. Сразу после этого разговора она похвалила Свею за прекрасный вкус и заботу, и они вновь поладили. Свея забыла свою досаду и засияла, как солнце.

Нет, бабушка не хотела испортить сочельник.

И мы провели чудесный вечер.

Свея и Каролина были с нами. Почти все было готово, и им не нужно было корпеть на кухне. Конечно, им приходилось мыть посуду и бегать туда-сюда. Раньше я не задумывалась о таких вещах, само собой разумелось, что прислуга должна выполнять свою работу. Но теперь, после того прекрасного дня у Флоры, когда я помогала Каролине во всем, мне было нелегко смотреть, как они стараются для нас. Я пыталась как можно незаметнее помогать им, но Свея, увидев меня, заявила, что мне нечего делать на кухне.

Я не нашлась, что ответить, а она резко сказала мне, чтобы я тотчас шла к родителям, и я больше не осмелилась помогать.

Когда пришел черед дарить рождественские подарки, я снова почувствовала себя мучительно неловко. Конечно, про Свею и Каролину не забывали. Но то, что дарили нам, и то, что доставалось им, – это была большая разница. Мы писали целые перечни того, что нам хотелось, и получали всегда особые и хорошо продуманные подарки. А горничным из года в год дарили одно и то же. Материю для рабочей одежды неизменно синего цвета. Или иногда черного для платья, которое им полагалось надевать по воскресеньям и к приходу гостей. Белые ситцевые передники или фартучки с воланами и маленькие шапочки. Носовые платки. Щетку для волос или ручное зеркало. Горничные получали также марципановых свинок или мелочь в конвертах.

Я не думала об этом раньше, но теперь мне стало тяжело это видеть.

Хорошо, что бабушка была с нами. Ее подарки подняли настроение. Бабушка не делала между нами различия – для всех у нее были особенные подарки. Кстати, бабушка всегда дарила на Рождество книги.

В том году она подарила мне «Дэвида Копперфилда» Диккенса, Роланду – «Книгу джунглей» Киплинга, а Наде – «Путешествие на кошке». Бабушка купила еще «Трех мушкетеров» и «Дом Лильекроны» Сельмы Лагерлёф.

Каролина получила в подарок «Нортулльскую компанию» Элин Вэгнер. Было заметно, что она рада. Единственной, кому бабушка не подарила книгу, была Свея, но все и так знали, что она не тратит времени на чтение книг. Вместо этого бабушка преподнесла ей рождественский журнал.

Потом мы танцевали вокруг елки и играли в рождественские игры. Каролина показалась мне необычно молчаливой, хотя лицо у нее было довольное. Ее тянуло к Наде, а Надю к ней.

Папа держался тихо и скромно. Но он так редко вел себя иначе, особенно в сочельник. Он покуривал трубку и наблюдал за нами. Было видно, что ему хорошо и весело, но почти все время он молчал.

Мне показалось, что, когда он смотрел на Надю и Каролину, его взгляд становился чуть теплее. Но стоило Каролине почувствовать это, в ее глазах появлялась настороженность и она смотрела на него далеко не так дружелюбно. Мне вспомнились ее слова, которые она сказала по дороге к Флоре: «Я счастлива, что не родилась в такой семье, как твоя!». Может, именно такие мысли приходили ей тогда на ум.

Хотя почему бы ей так думать? У нас был такой чудесный вечер. А бабушка была просто великолепна. Мы то и дело хохотали над ее шутками, и Каролина тоже. Она смотрела на бабушку с непритворной радостью. Но разве можно было смотреть на нее иначе? Даже Свея перестала метать недовольные взгляды.

Надя уходила спать раньше нас, и Каролина пошла вместе с ней, чтобы проводить ее.

Я ждала, что Каролина вернется, но она так и не пришла. Мама уверяла, что Каролина пожелала всем перед уходом доброй ночи, но ни я, ни Роланд этого не слышали.

Я заметила, что Роланд разволновался, когда она не вернулась. Он все время поглядывал на дверь и в конце концов встал и ушел. Я решила, что он пошел наверх, чтобы попытаться вернуть Каролину. Но через минуту он возвратился один.

Остаток вечера он просидел с отсутствующим видом, а когда мы стали расходиться, быстро прошептал мне, что Каролина пропала. Ее не было в своей в комнате, когда он за ней поднялся. Ее не было нигде в доме. Должно быть, ускользнула через черный ход на кухне сразу после того, как уложила Надю. Никто ничего не заметил. И это тоже было хорошо. «Она, конечно, вернется к утру», – сказал Роланд. Но вид у него был грустный и разочарованный. Он не представлял, что Каролине делать на улице. В Рождество!

Я ничего не ответила. Но, конечно, тут же подумала про парня, которого видела недавно в городе. Он был настолько похож на Каролину, что мог оказаться ее братом.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В двенадцать часов все ушли спать. Свет в доме погас, и наступила тишина.

Я волновалась за Каролину.

Свея собиралась пойти на рождественскую заутреню в шесть часов. Значит, она встанет после пяти. Каролина этого, наверное, не знала. Она обычно не интересовалась такими вещами.

Время шло.

Я не могла заснуть и лежала, прислушиваясь, не открывается ли дверь и не скрипят ли ступеньки лестницы. Мне нужно было услышать, как Каролина вернется, и предупредить ее. До сих пор ей просто везло, когда она убегала по ночам. Конечно, Свея подозревала ее, но не могла ничего доказать. Нетрудно догадаться, что произойдет, если она узнает, что Каролина не осталась дома даже в рождественскую ночь.

Сна не было ни в одном глазу, я вздрагивала от малейшего шороха. Мне все время чудились странные звуки, словно кто-то отпирал дверь и крадучись шел по лестнице. Я приоткрыла дверь своей комнаты, чтобы увидеть, как Каролина будет возвращаться к себе.

Вот уже четыре часа. Скоро половина пятого. Мои маленькие часы висели на цепочке рядом с кроватью и тикали. Минуты шли. Каролина не появлялась.

В пять зазвонил будильник у Свеи. Обычно я даже не слышала его, но тут подскочила на кровати. Мне казалось, что он грохочет. Сразу после этого Свея начала возиться на кухне. Беда приближалась. Если Каролина вернется сейчас, все пропало. Я до смерти разволновалась.

Неужели я ничего не могу сделать?

Но если Каролина увидит в кухне свет, может, она догадается, что ей не стоит идти через черный ход? Да, конечно. На это можно рассчитывать. Каролина – не дурочка. Возможно, тогда беды удастся избежать.

Я выскользнула из постели и спустилась по лестнице в прихожую. Буду сидеть здесь в темноте и ждать Каролину. Как только она вернется, спрячу ее, пока Свея не уйдет.