Бетси Байерс - Лебединое лето Страница 10

— В кои-то веки понадобится полиция, — говорила тем временем тетя Вилли, — и тут же оказывается, что они за сотню миль отсюда, гоняются за преступниками!

— Они скоро будут. Сказали же, что скоро, — попробовала ее успокоить Мэри.

— Отлично, тогда где же они?

Мэри заморгала, не зная, как ответить на подобный вопрос, и принялась поправлять бигуди под платком.

— И все равно не могу отделаться от ощущения, что Чарли пошел смотреть лебедей, — сказала Сара.

— Он в самом деле не хотел возвращаться домой. Могу подтвердить, — кивнула ее подруга.

Тетя Вилли пулей вылетела из комнаты. Вернулась она через несколько секунд, с фотографией Чарли в руке. Это был моментальный снимок, сделанный в марте: Чарли сидел на крыльце перед домом, у ног его примостился Бойси.

— Полиция всегда требует фотографию, — заявила тетушка, поворачивая фото так, чтобы девочки могли рассмотреть. — Это миссис Хатчинсон снимала своим «Полароидом».

— Хорошая фотография, — сказала Мэри. Сара только молча посмотрела на снимок. Непонятно, как так получилось — но неуверенный кривой карандашный рисунок со стола куда больше походил на Чарли, чем фотография.

— Как раз был его день рожденья, — скорбно сказала тетя Вилли. — Видите, какой он гордый на снимке, вытягивает ручку вперед — чтобы все видели часы, которые ему Ванда подарила. Я еще ворчала на Ванду — мол, зачем покупать мальчику часы, если он все равно не умеет определять время, — но он так гордился уже тем, что носит их на руке… Его кто угодно мог спросить на улице: «Который час, Чарли? Ты не знаешь, который час?» — просто затем, чтобы посмотреть, как гордо он показывает свои часики…

— А потом те парни их украли. По-моему, это было ужас как подло, — вздохнула Мэри.

— Нет, часы потерялись, — возразила тетя Вилли. — Чарли их просто потерял.

— Их украли, — огрызнулась Сара. — Гнусный подонок Джо Мелби украл.

— Ты же знаешь, я сама склонна сперва обвинять людей, а потом думать. Помнишь меня на прошлый Хэллоуин, когда я заметила, что ребята уносят садовые стулья Хатчинсонов? Но часы Чарли тогда действительно потерялись. Потом Джо Мелби их нашел и, к чести его будь сказано, принес их обратно.

— Ха!

— Никакой кражи не было.

Мэри неожиданно хихикнула.

— Тетя Вилли, Сара вам рассказывала когда-нибудь, как она отомстила Джо?

— Молчи, Мэри, — вскинулась ее подруга.

— И как же она отомстила?

— Она сделала значок с надписью «ВОР» и в школьном коридоре потихоньку прицепила его Джо на спину, и тот почти до конца дня так и ходил, не зная, что у него на спине.

— Да какая разница, что именно я сделала. Я никому не позволю обижать моего брата. Этот вор украл у Чарли часы, а потом испугался и наврал, что нашел их на полу в школьном автобусе.

— Ты слишком мстительна.

— Но если кто-нибудь заслуживает, чтобы ему мстили…

— Я тоже всегда была мстительной, — заметила тетя Вилли, — но я никогда не преследовала человека так долго и так упорно. В этом ты скорее похожа на дядю Берта.

— Надеюсь.

— Нет, твой дядюшка Берт в этом был весьма не прав. Он носил в себе обиды всю жизнь и ничего не забывал. Уже перед смертью, на больничной койке, он все рассказывал нам, с кем не следует разговаривать и с кем ни в коем случае нельзя иметь дела. Его предсмертные слова были о Джипе Джонсоне, который как-то обманул его в пари о подержанных автомобилях.

— Молодец дядя Берт.

— А как ты облила из шланга милую крошку Гретхен Вайант, а ведь на ней было шелковое платьице, которое ей брат прислал из Тайваня!

— Милой крошке Гретхен Вайант еще повезло, что она отделалась только мокрым платьицем.

— Сара!

— Да ты хоть знаешь, что сделала милая крошка Гретхен Вайант? Я стояла в кустах, у крана, и как раз снимала шланг, и милая крошка Гретхен меня не заметила — она видела только Чарли у калитки — и спросила его: «Как поживаешь, маленький дебил?» И в ее исполнении это звучало еще отвратительнее, «маленький дебиииииил», как-то вот так. Я взбесилась, как никогда в жизни. И ничего приятнее я никогда не видела, чем милая крошка Гретхен Вайант, стоящая на улице в мокром тайваньском платьице и с отвисшей челюстью.

— Смотрите, полиция приехала, — быстро сказала Мэри. — Только они остановились почему-то у других ворот.

— Беги, позови их, — велела тетя Вилли — и сама выскочила на крыльцо прежде, чем Мэри успела пошевелиться.

— Вам сюда! Вот наш дом! — Развернувшись, она через плечо бросила Саре: — Ну, теперь, дай Бог, кто-то примется за дело.

Глава 13

Сара сидела в гостиной, одетая в обрезанные до колен голубые джинсы и старую футболку с надписью на спине — «Собственность государственной тюрьмы». Футболку некогда привезла ей из отпуска Ванда. На ногах девочки красовались все те же кеды цвета умбры. Она сидела в дверном проеме, привалившись спиной к косяку и обхватив колени руками, и слушала, как в коридоре тетя Вилли разговаривает по телефону.

— Звонить толку нет, — сказала Сара, уткнувшись в колени. Этим летом, первым из долгой череды лет, ее колени не украшала дюжина ссадин разной степени свежести; но кожа еще хранила прошлогодние и позапрошлогодние белые шрамы. Тетя Вилли не ответила, и Сара повторила: — Звонить бесполезно. Он все равно не приедет.

— Ты не знаешь своего отца, — отозвалась тетушка.

— Да знаю.

— Хуже, чем знаю его я. Едва услышав, что Чарли пропал, он тут же… — она умолкла, не договорив, и стала вращать телефонный диск.

Когда Сара думала об отце, ее одолевали очень странные чувства. Примерно так она себя чувствовала с людьми, которых почти совсем не знала. Например, однажды мисс Маршалл, их учительница английского, подвезла ее из школы до дома на своей машине. Всю дорогу Сара ощущала страшную неловкость — хотя эту самую мисс Маршалл каждый день видела на уроках.

Их с отцом взаимное отчуждение началось примерно тогда же, когда Чарли заболел. В семейном альбоме остались фотографии — на одной папа смеялся, подбрасывая дочку в воздух, на другой она восседала у него на плечах, на третьей отец сидел на крыльце, держа на одном колене Ванду, на другом — Сару. Все эти снимки счастливого родителя с любимыми дочерьми были сделаны до болезни Чарли — и до маминой смерти. Потом уже не было никаких семейных фотографий, веселых ли, грустных.

Когда Сара смотрела на старые снимки, она вспоминала смеющегося мужчину с черными кудрявыми волосами, со сломанным передним зубом; этот человек прожил с ними несколько кратких золотых лет — а потом исчез. Не было ничего общего между весельчаком с фотографии и седым молчаливым дядькой, который работал в Огайо и иногда на выходные заезжал домой в Западную Вирджинию; он сидел в гостиной у телевизора, смотрел футбол или бейсбол и никогда сам не начинал разговора.

Сара слушала, как тетя Вилли объясняет оператору, что у нее срочный звонок.

— Поэтому я и не пользуюсь прямым номером, — говорила она, — я так волнуюсь, что не смогу набрать столько цифр подряд.

— Он не приедет, — упрямо прошептала Сара себе в колени.

Ожидая, пока оператор соединит ее с братом, тетя Вилли улучила секунду обернуться к Саре и выразительно покивать.

— Приедет, вот увидишь.

Сара вскочила и ушла в кухню, где на столе еще стояли тарелки с остывшим завтраком. Она с отвращением посмотрела на серую холодную овсянку, сделала себе три бутерброда и налила чашку вишневой газировки «кул-эйд». Когда она, жуя на ходу, вернулась в гостиную, тетя Вилли все еще ждала ответа.

— Оператор наверняка забыл сказать, что звонок срочный, — нетерпеливо сказала она.

— Может, и так.

— Ведь если бы мне сообщили, что звонок срочный, я бы побежала к телефону со всех ног — вдруг что-нибудь случилось. Сара, это не завтрак.

— Конечно, не завтрак. Это мой обед.

— Газировка и бутерброд совершенно не питательны. Ты и на пять минут не наешься, — однако тетя тут же отвлеклась от разговора о питании, воскликнув в трубку: — Сэм, наконец-то!

Закивав Саре, она вцепилась в трубку обеими руками, даже согнулась от напряжения.

— Первым делом, Сэмми, обещай мне, что не впадешь в панику — нет, сперва обещай.

— Не впадет он в панику. Это даже я могу обещать, — пробубнила Сара с набитым ртом.

— Сэм, Чарли пропал, — отрывисто сообщила тетя Вилли.

Сара поняла, что не в силах слушать, подхватила свой бутерброд и ушла на крыльцо. Усевшись на теплые доски, она поставила ноги в дорожки, протертые ботинками Чарли на третьей ступеньке. Там она и дожевала бутерброд, облизала испачканные маслом пальцы.

В углу двора под большим вязом была видна ямка, которую Чарли как-то выкопал ложкой. Он потратил на это занятие целое утро, а теперь там устроился Бойси, ища спасения от жары. Девочка подошла к дереву и уселась на старые качели на веревках, качнулась, едва не задев пса. Потом вытянула ногу и легонько толкнула Бойси, так что тот удивленно поднял голову и огляделся, ища, кто это его гладит. Потом опять свернулся в своей норке.