Шэрон Дрейпер - Привет, давай поговорим Страница 12

— О, новый фильм про Супермена! — Мама встряхивает газету, расправляя загнувшуюся страницу. — Может, сходим на дневной сеанс?

Я люблю фильмы и книжки про супергероев, а Супермен — мой любимый. Представляю, как это здорово — уметь летать!

Страницу с комиксами мама всегда читает мне вслух. Больше всего мне нравится кот Гарфилд.

— Гарфилд снова забыл про диету и обжирается. Слопал у Джона лазанью и фрикадельки у Оди, — делится новостями мама.

Я смеюсь и показываю на мамину попу.

— Мисс Ди-Ди! Ты опять намекаешь, что я толстая? Мстишь, что я доела твои спагетти за ужином?

Я довольно улыбаюсь.

— Подожди-подожди, вот как начну всех кормить одной капустой на завтрак, обед и ужин!

И мы обе довольно хохочем. Мама совсем не толстая, но мне нравится ее поддразнивать.

В десять лет на день рождения мне подарили книгу комиксов про Гарфилда. Я заставляла папу без конца их мне перечитывать. Гарфилд — это такой забавный рыжий кот, очень болтливый, только он не умеет говорить — он же кот, — поэтому все его мысли вписаны в небольшие кружочки над головой.

Иногда я мечтаю, чтобы и у меня над головой появлялись мысли в таких кружочках. А что, я бы сидела себе в коляске, а над моей головой парили бы облачка со словами, и я бы так разговаривала. Ну почему до сих пор никто не додумался до такого чудо-прибора, чтобы выдувал пузыри со слова? Я вот-вот пойду в пятый класс — он бы там пришелся очень кстати.

Когда я хочу что-нибудь сказать, у меня в голове буквы моментально складываются в слова, слова в предложения, а изо рта все равно вырывается только нечленораздельное мычание. Пенни уже говорит много целых «взрослых» слов и кучу непонятных на «детском» языке. А я, как ни стараюсь, не могу управлять губами и языком. Гласные еще кое-как получаются — «у-у», «а-а». Иногда, если очень постараться, выходит что-то вроде «у-у-м» или «у-гх». И все, больше я ничего сказать не могу.

Родители прислушиваются и обычно понимают, что мне нужно. А незнакомым людям, наверное, кажется, что меня волки воспитывали. Фраз и слов на моем планшете катастрофически не хватает — хотя миссис В. уже вместила туда все, что могла.

Совсем недавно был такой случай. Мне страшно захотелось бигмак и молочный коктейль, желательно ванильный. Фастфуд — моя слабость. Мамы не было, а объяснить папе, что именно мне нужно, гораздо труднее. Начала я так: показала на планшете человечка-папу, потом «идти», «есть» и улыбающийся смайлик. А что еще я могла изобразить? Нет, папа, конечно, очень старался меня понять. Он задал тысячу вопросов, на которые можно было ответить «да» или «нет».

— Ты хочешь есть?

«Да».

— Нет проблем. Я принесу тебе рыбного салата.

«Нет!» — большим пальцем я почти бью по планшету.

— Но ты же хочешь есть? Будешь спагетти?

«Нет». — Спокойнее, спокойнее.

— А что ты будешь?

Я молчу — на планшете же нет «Макдоналдса».

Указываю на слово «идти».

— Мне пойти в кухню и приготовить тебе что-нибудь?

«Нет».

— Сходить в магазин и купить что-то?

«Нет. — Я начинаю терять надежду. — Нет».

— Ничего не понимаю. Ты хочешь, чтобы я покормил тебя, так?

«Да». — Показываю человечка-папу, «идти», «есть» и смайлик.

У меня вот-вот начнется приступ. Ноги начинают дергаться, руки напрягаются. Не суметь объяснить про какой-то дурацкий бигмак — это же с ума можно сойти!

— Мелоди, малышка, успокойся. — Папа старается говорить как можно ласковее.

У меня сводит челюсть, я начинаю тяжело дышать, язык вываливается изо рта. Я ударяю рукой по планшету.

— И-и-и, — вырывается у меня.

— Детка, Мелоди, ну прости, я не понимаю, что ты хочешь. Принести тебе макаронов с сыром?

Делать нечего, я сдаюсь. «Да».

Пока папа готовит макароны, мне становится легче. Кстати, макароны удались на славу.

Через пару недель мы с папой проезжали мимо Макдоналдса. Я завизжала, задрыгала руками и ногами, разошлась так, будто увидела как минимум живую Годзиллу. Папа, наверное, решил, что у меня крыша съехала. Но все же предложил остановиться и побаловаться бигмаком и молочным коктейлем вместо ужина.

От радости я завопила: «У-у!» Мы уже подъехали к окошку для автомобилистов, а я все молотила руками и ногами. Папа так и не догадался, что в тот раз, пару недель назад, я уговаривала его поехать именно сюда. Ну и ладно. Мы провозились с бигмаками и коктейлем целый час — но я никогда не ела ничего вкуснее, это точно.

Глава одиннадцатая

Месяц назад каникулы закончились, и я пошла в пятый класс. За это время произошло сразу несколько приятных вещей. Нет, супер-пупер прибор для трансляции мыслей в виде больших мыльных пузырей пока не изобрели. Но зато мне купили электрическую коляску. А в школе начались так называемые инклюзивные уроки. Это смешное слово означает, что нас «включают» в обычный учебный процесс. Раньше меня никто ни во что не «включал». А теперь нас, учащихся спецкласса, будут водить на уроки к «нормальным» детям. Ну, посмотрим на этих нормальных.

Сравнивать мою новую коляску со старой — все равно что сравнивать «мерседес» с самокатом. У новой коляски тихий мягкий ход, потому что у нее больше резиновые колеса — прямо как автомобильные. На ней особо не разгонишься, но зато достаточно немного потянуть рычажок на подлокотнике — и коляска сама катится по школьному коридору. А если меня кто-то везет, то ее можно переключить на ручное управление.

Когда я первый раз въехала в класс на новой коляске, Фредди завопил от восторга, будто перед ним победитель самых крутых автогонок:

— Йеху-у! Мелли вж-ж-жик-р-ракета! Давай гоняться! — И принялся наматывать вокруг меня круги. Скорости у нас, конечно, черепашьи — но если бы я согласилась с ним «гоняться», он бы точно меня обошел.

По сравнению со старой коляской эта просто тяжеловес. Погрузить ее в машину — целое дело. В первый раз папа чуть не надорвался.

— М-да, — сказал он, — если дальше ты решишь пересесть в танк или что-то покруче, на меня не рассчитывай: сразу нанимай Супермена, пусть он таскает твой транспорт.

Я рассмеялась, но мысленно сказала папе: спасибо. Надеюсь, он это понял по глазам.

В итоге папа купил складной пандус, чтобы без проблем закатывать по нему коляску в наш внедорожник. И чтобы папина спина при этом не слишком страдала.

С новой коляской я получила свободу. Мне больше не нужно ждать, пока меня перевезут в другую комнату или подкатят к окну: захотела — поехала. Ровно то что надо для занятий в обычных классах.

В этом году у нас опять новая учительница — миссис Шеннон. Она вся такая маленькая, толстенькая, с аккуратными седыми кучеряшками, прямо идеальная бабушка из телевизора. От нее всегда пахнет лавандовыми духами. Думаю, миссис Шеннон родом с юга. Она говорит медленно, растягивая слова, из-за этого ее всегда слушаешь с интересом.

Первый урок она начала так:

— Ну что, готовы? И не надейтесь в этом году сидеть и ничего не делать. Я заставлю вас попотеть. Мы с вами будем читать, учиться и расти. Я уверена, что вы все вместе и каждый в отдельности много на что способны, — вот и посмотрим, что получится.

Миссис Шеннон мне сразу понравилась. Она принесла в класс много новых книг, игры, музыкальные диски и видеозаписи. В отличие от миссис Биллапс она прочитала заметки предыдущих учителей и не только достала для меня наушники, но и приготовила целую кучу новых аудиокниг.

— Так, сегодня у нас урок музыки, но не совсем обычный — мы идет в класс к другим ребятам, — как-то утром огорошила нас миссис Шеннон.

От радости я аж подпрыгнула в коляске. Пока мы ехали по школьному коридору, голова лопалась от разных мыслей. Неужели я буду сидеть рядом с обычным мальчиком или девочкой? Вдруг я сделаю какую-нибудь глупость? А если Вилли завоет или Карл пукнет? Или Мария, как всегда, ляпнет что-нибудь? Тогда, наверное, наш первый совместный урок станет последним. Не опозориться бы… Я очень переживала, ведь прямо сейчас мы попадем в самый обычный класс!

Первой на совместный урок согласилась миссис Лавлейс — учительница музыки. Музыкальный класс показался мне огромным — раза в два больше нашего. В нем нет парт: ученики сидят на стульях, выставленных полукругом в несколько рядов. От волнения у меня вспотели ладони.

Пятиклассники даже не подозревали, что я знаю их всех по именам, — а я ведь несколько лет на переменах наблюдала за ними на площадке. Пока мы, ученики СК-5, сидели в тени и дышали воздухом, эти ребята пинали мяч или играли в догонялки. Я знала, кого как зовут, кто с кем дружит, кто как играет. А они, естественно, никого из нас не знали и не замечали.

На уроке все сразу же пошло вкривь и вкось. Вилли перепугался нового помещения и завопил так, будто его режут. Джилл разревелась, вцепилась в ходунки и встала на пороге как вкопанная. Мне хотелось провалиться сквозь землю.