Александр Введенский - О девочке Маше Страница 12

И на третий, и на четвёртый, и на пятый, и на десятый день мама всё ещё была так же сильно больна. Она чувствовала себя то лучше, то хуже.

Каждый день приходил к маме доктор Иван Николаевич, а иногда с ним приходили ещё два каких-то доктора, и все они выслушивали и выстукивали маму.

Один доктор после выслушивания всегда говорил: «Так-так-так-так…» А другой доктор всегда очень громко сморкался, и когда слушал маму, то качал головой. А доктор Иван Николаевич любил расспрашивать Машу о том, чем её сегодня в детском саду кормили.

— А манная каша была вкусная? — спрашивал он. — А кисель был вкусный? А котлеты были вкусные?

И Маша ему отвечала:

— Манная каша всегда невкусная. А кисель сегодня был очень вкусный. А котлет не было, пирог с мясом вместо них был… А Колю кормит наша соседка, Мария Петровна: суп ему варит и макароны.

Когда доктора уходили, в комнате становилось совсем-совсем скучно. Даже Петушок не лаял и Ниточка не мяукала.

Они оба, должно быть, понимали, что нельзя шуметь, когда в комнате лежит больной человек.

Но наконец, на одиннадцатый или двенадцатый день, мама начала поправляться. Она начала пить и есть как следует и стала даже книжки и газеты читать. А на пятнадцатый день пришёл опять доктор Иван Николаевич с двумя другими докторами. Они всё выслушивали и выслушивали маму, а потом сказали:

— У вас после болезни лёгкие стали слабые. Вам надо на всю эту зиму на юг уезжать. Например, в Сухуми.

— Ах, — сказала мама, — хотя у меня и есть в Сухуми подруга, но всё-таки как же я поеду? Куда я дену сына и дочь?

А доктора отвечали:

— Этого мы не знаем. Это уж ваше дело. Одно только помните, что вам нельзя ни беспокоиться, ни волноваться, ни огорчаться… Ну, до свидания, мы пошли.

— Ах, — говорила мама, — что же мы будем делать? Никак, никак я не могу уехать!

А Коля сказал:

— Мама, не плачь. Тебе нельзя плакать. Я придумал, как мы сделаем. Ты возьмёшь с собой в Сухуми Машу, а я в Москве останусь. Мне нельзя школу бросать. Я думаю, я смогу у своего товарища Мити жить. Ты ведь знакома с его мамой и папой. У него отдельная комната, и там, кроме кровати, диван стоит, и я на диване спать могу.

ГЛАВА V

О том, как Маша со всеми прощалась

Так и пришлось сделать, как Коля предложил. Всё равно нельзя было ничего лучшего придумать. И вот стали они готовиться к отъезду.

Маша пришла в детский сад и на этот раз не на ухо, а прямо так, полным голосом, сказала всем мальчикам и девочкам, что она с мамой уезжает, на всю зиму на юг, в Сухуми.

— Что же это за город такой? — спросил Вова.

— Никогда я не слыхала, — сказала Наташа. А Вова сказал:

— Это там, где Чёрное море. Знаю.

— А где Чёрное море? — спросили Валя и Галя.

— А где Чёрное море, я не знаю, — отвечал Вова. А Маша сказала:

— Наташа, Наташа, пойдём пошепчемся, мне надо тебе что-то сказать.

Они взялись за руки и пошли в уголочек. Сели на пол, и Маша сказала:

— Наташа, что мне делать? Я и не знаю.

— А что? — спросила Наташа. — Что случилось?

— Куда я Петушка и Ниточку дену? — ответила Маша. — Ведь помрут они без меня.

Тогда Наташа подумала и сказала:

— Знаешь что, ты отдай их мне. Пускай они у меня будут. У меня они не умрут.

— Спасибо тебе, Наташа, — сказала Маша, — ты очень добрая. Я думаю, им будет у тебя хорошо, только бы их черепаха весной не съела.

— Что ты! — говорит Наташа. — Черепаха не ест ни людей, ни кошек, ни собак.

В половине пятого Коля зашёл за Машей в детский сад, и они пошли домой.

— Мама, — сказала Маша, — всё устраивается: Наташа берёт Петушка и Ниточку.

— Мама, — сказал Коля, — у меня тоже всё устраивается: Митя меня берёт к себе жить. И я вам уже билеты на самолёт купил. Послезавтра утром вы полетите в Одессу, а оттуда можете пароходом поехать. Я думаю, так будет интереснее и спокойнее, чем в поезде трястись. Увидите Одессу, поедете по Чёрному морю.

— Ну, — говорит Маша, — если мы послезавтра едем, так надо мне сегодня Петушка и Ниточку отнести, а то завтра будет некогда.

— Петушок! — крикнула она. — Ниточка! Подите сюда! Подошли к ней Петушок и Ниточка.

Петушок лаять начал, Ниточка начала о её ноги тереться и мурлыкать. А Маша сказала:

— Вы — мои хорошие! Остаётесь вы жить без меня. Улетаю я послезавтра. Будете вы у Наташи жить.

Сказала так Маша, и на глазах у неё выступили слёзы. И Петушок вдруг заскулил, и Ниточка замяукала. И оба они словно заплакали.

— Не плачьте, Петушок и Ниточка, — сказала им Маша. — Не плачьте, вам у неё хорошо будет.

Потом посадили они с Колей Ниточку в корзинку, взяли с собой Петушка и пошли.

— Вот они, вот я их и привела к тебе, — сказала Наташе Маша. — Мы уже послезавтра уезжаем.

А Наташа сказала:

— Давай их сюда, я сейчас их покормлю.

— Не надо кормить, — сказала Маша грустным-грустным голосом. — Они у меня сытые. Я их недавно кормила.

— Ну, а может, они в дороге проголодались, — отвечала Наташа.

И дала Петушку косточку с мясом, а Ниточке котлетку и молока. И стали они оба есть. И Петушок стал есть. И Ниточка.

Вот так сытые! А может, и правда они были сытые. Может, они просто жадные. Другие кошки и собаки всегда есть будут, сколько им ни дай.

Потом Маша сказала:

— Ну, Наташа, нам надо идти. Нам надо маме вещи помочь уложить.

— Что ж, — отвечала Наташа, — если надо, так надо, я тебя не задерживаю.

Тогда Маша встала со стула, села на пол и говорит:

— Петушок, Ниточка, идите сюда, я с вами прощаться буду.

Подошли к ней Петушок и Ниточка, погладила она их, поцеловала каждого в носик, и по одной слезинке упало из её глаз на их носики.

— Прощайте, Петушок и Ниточка, прощайте! Ведите себя хорошо. Прощайте! — Встала с пола и пошла с Колей к дверям.

А Петушок и Ниточка удивились, что Маша без них уходит, что Маша их в чужой квартире бросает, и побежали за ней.

Выбежали Маша с Колей на лестницу. Слышат — визжит за дверями в Наташиной квартире Петушок, мяукает Ниточка. Слышит это Маша и никак слёз удержать не может. Думаете, легко ей было с ними расставаться? Ведь она так сильно их любила! Всю дорогу она плакала. Только когда к дому подошла, перестала, чтобы маму не расстраивать зря.

А на другое утро в последний раз пошла Маша в детский сад.

Руководительница Софья Ивановна сказала:

— Дети, давайте мы сегодня Маше проводы устроим.

— Какие проводы? — закричали все мальчики и девочки.

— А вот какие. Давайте мы весь день сегодня будем петь, плясать, и стихи говорить, и сказки рассказывать, чтобы Маша этот день надолго запомнила, чтобы наш детский сад она не забыла.

И вот начали все мальчики и девочки петь, плясать, стихи говорить и сказки рассказывать. Прощальную спели:

Милая Маша,Ты уезжаешь.Милая Маша,Ты нас оставляешь.Милая Маша,Скорей приезжай.Милая Маша,Прощай!

А после того как они эту песню спели, Вова станцевал вприсядку, ещё лучше, чем тогда, когда Маша в первый раз пришла в детский сад.

А потом Валя рассказала сказку про индюка, вот какую:

— Жил-был индюк. Огромный, красный и синий индюк. Он всё время ходил и говорил: был-был-был-был. И ещё жила лягушка. Она всё время говорила: ква-ква-ква, а все слышали, будто бы она говорит: два-два-два. И ещё жила курица, и она всё время говорила: куда-туда, куда-туда. Вот пошли они вместе гулять. И пошли, конечно, в лес. Ходили-ходили, бродили-бродили — смотрят, дом стоит. Хороший дом, железный. Они в него и вошли. А в этом доме волк жил — ну, откуда было им знать, что тут волк живёт? А его даже и дома сначала не было. А потом он вернулся. Вот подходит волк к дому и говорит: «Вот я сейчас войду туда в дом и съем всех, кто ко мне в гости пришёл». А курица вдруг закричала: «Куда-туда, куда-туда!» Волк и говорит: «Как куда-туда? К себе в дом я хочу войти. Только кто же это кричит? Может, медведь без меня пришёл, да и кричит теперь? Ох, не люблю я медведя, боюсь его!» А тут индюк закричал: «Был-был-был-был!» — «Ах, — сказал волк, — значит, и верно медведь ко мне забрался, да ещё, может, не один, а с медведицей». А тут лягушка заквакала: «Ква-ква-ква—два-два-два». Волк испугался и убежал. А они в его железном доме жить остались…

— Вот и вся моя сказка, — сказала Валя. А Галя сказала:

— А я могу стихи прочитать. Называются они

Сорок сорóк

Небо широко,Река широка,На небе сорока,Под нею река.Летит сорокаИ видит вдругЗа речкой широкойЗелёный луг.А на лугуПод горкойЛежит сырок —Хороший сырок,С красивойКраснойКоркой.Стала сорокаСзывать подруг:«Скорее, скорее, Сороки!За речкой широкойЗелёный луг.А на лугуПод горкойДля нас, голодных, крикливых сорок,ЛежитХороший,ВкусныйСырок,С красивойКраснойКоркой».Сорок сорокВ короткий срокСлетелись и селиПод горкой.Сорок сорокСъели сырок,С красивойКраснойКоркой.

— Вот какие стихи я знаю, — сказала Галя.