Жаклин Уилсон - Девчонки и любовь Страница 12

– А что такого? – продолжает Магда. – Он же знает, что ты встречаешься с Дэном, так что никаких других парней на вечеринке клеить не будешь. Чего ему бояться?

Спасите-помогите! Магду ни в коем случае нельзя подпускать к моему отцу. Отец непременно захочет обсудить с ней мою бурную переписку с реальным Дэном. Он ей все про него выложит, и до Магды наконец дойдет, каков тот на самом деле.

– Нет, отца я лучше возьму на себя. Я с ним договорюсь, обещаю, – твердо заявляю я. – Так что пойдем на вечеринку вместе.

– Вот увидишь, ты не пожалеешь! – говорит Магда.

В ту же секунду я жалею, что согласилась. Я сообщаю отцу о вечеринке, в душе надеясь, что он запретит мне на нее идти. Анна настроена довольно скептически. Она тут же начинает выспрашивать, будут ли в доме родители, как там насчет алкоголя, наркотиков и буйных незваных гостей.

– Прости, Анна, я, конечно, не хочу показаться невежливой, но я спрашивала разрешения у отца, – говорю я ей в ответ. Хотя втайне радуюсь, что она высказала столько опасений.

В душе моей теплится надежда, что отец примет их к сведению и не отпустит меня. Но он реагирует совершенно иначе:

– Брось, Анна, ты рассуждаешь как скучная тетка. Это всего лишь небольшая домашняя вечеринка. Почему бы Элли не сходить? Тем более что Магда там тоже будет. Уж эта девчонка точно знает, что делает.

– До Магды мне нет никакого дела, меня волнует Элли. Знает ли она, что делает? – говорит Анна.

– У Элли достаточно здравого смысла, и я не вижу причин ей не доверять. Ты же не наделаешь никаких глупостей, правда, Элли? Так что можешь пойти на свою вечеринку и как следует повеселиться.

– Для отца ты ведешь себя слишком безответственно, – заявляет Анна. – Впрочем, ответственностью ты никогда не отличался, не так ли?

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает отец.

– Думаю, ты и сам знаешь, – отвечает Анна.

– Понятия не имею, – говорит отец.

Я тоже не имею ни малейшего понятия, о чем это они, поэтому оставляю их выяснять отношения наедине, а сама отправляюсь в свою комнату. Там я вываливаю на кровать всю свою одежду и начинаю по очереди примерять. Все сидит просто чудовищно. Я толстая. Нескладная. От собственного отражения в зеркале я прихожу в отчаяние.

В субботу вечером я по-прежнему пребываю в отчаянии, и Магда заходит за мной пораньше, чтобы помочь собраться.

– Особо не наряжайся. А то все подумают, что ты из кожи вон лезешь, чтобы понравиться. Надень обычные джинсы. Только не эти мешковатые. Лучше черные.

Я послушно натягиваю черные джинсы, хотя они такие тесные, что меня разрежет пополам, если я в них присяду.

– Там тебе некогда будет рассиживаться, детка. Ты будешь весь вечер танцевать, – говорит Магда. Потом она смотрит на мои туфли. – Отстой, – заявляет она, но, увидев выражение моего лица, тут же поправляется: – Шучу, Элли!

Но лично мне не до шуток. Я чувствую себя такой толстой, что выбираю самую безразмерную футболку, чтобы надеть поверх джинсов.

– Нет-нет-нет, – протестует Магда. – Наряжаться, конечно, не стоит, но выглядеть надо сексуально.

– Но я же не такая.

– Тебе не обязательно быть такой. Достаточно просто выглядеть. Надень сверху что-нибудь коротенькое и обтягивающее. Господи, Элли, у тебя роскошные буфера. Таким богатством нужно гордиться!

Не припомню, чтобы я когда-нибудь чем-нибудь гордилась. Но раз Магда говорит – значит, буду, и я натягиваю старую фиолетовую футболку, которую носила еще чуть ли не в детском саду. Футболка плотно обтягивает грудь, и я немного смущаюсь. Выглядит так, будто меня туго забинтовали, но Магда говорит, что все отлично. Она делает мне макияж, красит веки в фиолетовый под цвет футболки и ругается, что у меня нет такого же фиолетового лака для ногтей.

Отец согласился подбросить нас до дома этого самого Адама. (Грэг будет ждать Магду уже на месте.) Он одобрительно подмигивает Магде: она хороша как никогда в черной мини-юбке и коротеньком черно-белом топике, который задирается до пупка при каждом движении. Увидев меня, отец растерянно моргает и открывает рот.

– Элли! – только и может выговорить он.

– Что? – отвечаю я, стараясь изо всех сил, чтобы мой голос звучал уверенно, но он все равно дрожит.

– Хм. Ты выглядишь… как бы это сказать… – Он смотрит на Анну в поисках поддержки. – Все-таки зря я согласился отпустить тебя на эту вечеринку. Не ожидал, что там будет все так… по-взрослому.

Анна хмурит брови. Цыпа забирается с ногами на кресло и вопит:

– Смотрите! Видите, какой я высокий? Я уже взрослый! Я тоже хочу на вечеринку!

Он прыгает на сиденье, но в конце концов оступается и падает.

Анна бросается его утешать и потирать ушибленные места. Отец тяжело вздыхает и протягивает каждой из нас руку.

– Позвольте вас проводить, юные дамы, – говорит он.

В машине он учиняет Магде настоящий допрос с пристрастием на предмет Грэга и других приглашенных парней. Интересуется, будут ли за нами присматривать взрослые, как насчет алкоголя и предупреждает, что будет ждать нас у дверей ровно в двенадцать, чтобы отвезти домой.

– Как в сказке про Золушку. Только вот наряды у вас какие-то не бальные, – говорит он, нервно поглядывая на мою футболку.

Когда мы подъезжаем к дому Адама, он заметно приободряется. Это респектабельный особняк в псевдотюдоровском стиле, с золотыми рыбками в садовом пруду и гномиками в красных колпаках и башмачках перед входом. Во дворе стоит припаркованный автомобиль.

– Уф, по крайней мере, родители дома, – заключает отец.

– Неплохая уловка, – шепчет мне на ухо Магда.

И что вы думаете? Оказывается, никакая это не уловка. Дверь нам и впрямь открывает мама Адама. Она в домашнем свитере и легинсах, а в руках держит пластиковую тарелочку с отделениями для орешков, чипсов и сухариков.

– О! Вы, должно быть…

– Я Магда, а вот она Элли, – еле слышно бормочет Магда.

– Вы подруги Адама?

– Ну, вообще-то я подруга Грэга, который друг Адама, – поясняет Магда. – А Элли моя подруга.

После столь чудесного начала вечера у меня возникает острое желание поскорее исключить Магду из числа своих подруг.

Никакая это не отвязная вечеринка. Это самая что ни на есть скука смертная. Адам выглядит почти таким же ребенком, как Дэн, несмотря на то что он уже в одиннадцатом. Это худосочное существо с сильно выпирающим адамовым яблоком (под стать его имечку), которое скачет вверх-вниз, когда он говорит.

Довольно долгое время в гостиной находимся только мы с Магдой и Адам, а еще то и дело прибегает его мамаша, чтобы принести нам всякие закуски и подлить в бокалы отвратительного пунша, в котором максимум одна капля красного вина на каждый галлон фруктового сока. Кусочки размякших вишен и мандариновых долек застревают у меня между зубов каждый раз, когда я делаю глоток.

Адам шипит сквозь зубы, что родители отменили свою поездку на выходные, потому что его отец слег с простудой. Со второго этажа то и дело раздаются кашель и чихание. Да уж, вряд ли на сегодняшней вечеринке кто-то будет уединяться в укромных уголках.

Наконец появляется Грэг. Магда тут же высказывает страшным шепотом все, что она думает по поводу его опоздания.

Спустя полчаса приходит еще один парень. Он потряхивает банкой пива и хвастает, что выпил уже несколько таких за вечер. Он то и дело рыгает. Адам находит это забавным и тоже отпивает из банки, пока его мама не видит.

Уж лучше я буду гулять с Дэном, чем с этими двумя.

Нет, уж лучше я буду гулять с Цыпой.

Ну почему больше никто не приходит?!

По прошествии вечности у входных дверей раздается стук, и, судя по голосам, пожаловала целая толпа парней, но когда мама Адама открывает дверь, из прихожей доносится лишь бессвязное бормотание, извинения, кто-то говорит, что, видимо, они не туда попали, и в конце концов все уходят.

А мы остаемся. Впятером. И у нас типа вечеринка. На которой я не пробую алкоголь или чего похуже, не танцую и не уединяюсь с мальчиком. Я даже не разговариваю ни с одним из них.

Я просто сижу сиднем на своей первой и самой худшей в жизни вечеринке.

Девять вечеринок

Глава 6

Шесть писем

Дорогой Дэн,

В субботу я была на суперской вечеринке. Оторвалась по полной.

Я танцевала.

Выпивала.

Тусовалась.

И заявилась домой лишь под утро.

Дорогой Дэн,

Я тебе все наврала. Посмотрел бы ты на мой язык. Когда мы были маленькие, то верили в то, что, когда говоришь неправду, язык у тебя покрывается черными пятнами. Мой язык сейчас чернее угля, уж поверь. Если хочешь знать, это была отстойная вечеринка. Такая чудовищно скучная, что мне пришлось позвонить отцу и попросить его забрать меня пораньше.

Я чувствую себя полным НИЧТОЖЕСТВОМ. В газетах только и пишут о том, как подростки кругом напиваются, балуются черт-те чем и неприлично себя ведут. А я живу самой скучной, бесцветной и унылой жизнью. Тоска зеленая.