Юрий Сальников - БУПШ действует! Страница 12

А на дверях БУПШа висела вывеска: «Хозрембригада». И еще: «Отдел кадров». И рядом — разграфленная доска: «Сегодня требуются». Столбиком написано: «Плотников… человек». «Землекопов… человек». «Чтецов для маленьких…» И так далее. Остается только проставлять вместо точек цифры.

Мне объяснили, что эту доску придумал рыжий Серега. Он приходил ненадолго, просто проведать. А Тима предложил организовать агитбригаду. Ей дали название: «Ура-бригада» — Уличная ребячья агитбригада.

Назар как раз писал объявление: «Прием артистов».

Когда артисты приготовят номера, мы дадим на улице большой концерт. И это будет не просто концерт, а торжественный бупшинский праздник. Так сказала Римма. Это тоже всем понравилось.

Прибежал нарядный Сашуня. Его сделали начальником отдела кадров. Он принес потрепанную конторскую книгу. С одной стороны все страницы были заполнены цифрами, а с обратной оставались чистыми. Сашуня перевернул книгу вверх ногами и вывел на корочке большими буквами: «Учет кадров». Так ему велела Вика.

Она всем говорила:

— Учет — это главное. Докладывайте мне обо всем, что сделали.

Я доложил ей, что скамеек с отломанными досками на улице три. Вика сразу схватила мел и проставила на доске «Сегодня требуются» цифру 2 в графе «Плотников…» И начала срочно подыскивать «рабочих». Она мобилизовала овраженского Гошку и Назара Цыпкина.

— А у нас нет инструмента и материала, — сказал Адмирал.

— Подладьте кирпичом или камнем, — сказала Вика. — Только потом обязательно покажите работу хозяевам, чтобы дали справку.

— Какую еще справку? — засмеялся я.

— За выполненную работу надо всегда отчитываться.

«Бригада плотников», состоящая из овраженского Гошки и Назара Цыпкина, отправилась прибивать скамеечную доску.

Я подошел к гаражу и потрогал краску на полу. Она уже совсем подсохла. Я сбросил тапочки и осторожно ступил босыми ногами на порог, потом пересек комнату. Ногам было шелковисто и прохладно. Можно вселяться!

И все же мне стало немного жалко наш старый гараж, тот самый, который стоял под огромным замком, — темный, щелястый и пыльный. Наверное, всегда жалко, когда что-нибудь проходит. Я об этом где-то читал. Поэтому если это и хорошая мысль — она не моя.

А еще у меня снова появилась мысль о Борисе. Я даже не знаю, как ее считать — хорошей или нет, потому что мне сделалось грустно. От хороших мыслей, я думаю, должна появляться радость. А тут мне стало не по себе, словно я потерял что-то дорогое. Я смотрел на ребят, которые суетились, таская в БУПШ вещи, и мне стало грустно, что я не вижу среди них Бориса.

Может, от этого и вспомнился старый гараж?

И мне очень захотелось, чтобы Борис был с нами.

Где он сейчас?

Я тихонько ушел от ребят и два раза промаячил мимо домика Черданихи — крохотной развалюшки, перед которой даже нет цветов. Из голой утоптанной земли растет один-единственный тополь. На третий раз я с опаской постучал в калитку, но мне откликнулась лишь собака, тощая и злая.

Я постоял, подумал и пошел к Люсе.

Но попал к ней не сразу…

В плену у «зеленого патруля»

На углу Карамзинского переулка я услышал шум. Машина-трехтонка, придвинутая к чьим-то воротам, перегораживала тротуар. Ворота были раскрыты. В кузове машины стоял бородатый мужчина в синей майке, в соломенной шляпе и сбрасывал на землю, прямо во двор, коротенькие белые плашки — дрова. Другой, в тюбетейке, вероятно, шофер — привалился к дверце кабины, заложив ногу за ногу, и покуривал папиросу. Вокруг него-то и шумела толпа ребят — Рудимчик и его дружки.

Рудимчик, размахивая руками, кричал:

— Все равно ответите, все равно!

Курильщик, посмеиваясь, пускал дым, а дружки Рудимчика отчаянно наседали на него, тоже размахивая руками и показывая куда-то под ноги. Я взглянул туда и увидел: около машины лежало сломанное деревце. А от огромных колес, глубоко врезавшихся в землю, тянулись две колеи с раздавленными анютиными глазками.

— Пойдемте, пойдемте, дяденька, — звал Рудимчик шофера, но тот отмахнулся:

— Отстань! — И полез в кабину. Должно быть, ему надоел этот галдеж. Ребячьи приставания он не принимал всерьез.

Но Рудимчик храбро ухватился за пыльную брючину:

— Дяденька…

— Отстань, говорю! — уже разозлился шофер.

Я бросился на помощь. Конечно, с мелюзгой он может не посчитаться, будь у них хоть сто зеленых повязок, но ведь они не в игрушечки играют! Только не успел я подбежать, как с другой стороны машины, из-за кузова, выскочил Борис.

— Эге-гей! — крикнул он шоферу. — Полегче! Шофер окрысился:

— Тебе еще что надо?

— А не будете ломать! — крикнул я.

Рудимчик и его дружки, обрадованные подкреплением, наперебой зачастили:

— Ломать — его дело! А отвечать не хочет. Мы его к тете Варе хотим, а он не идет.

Борис сказал:

— Зовите тетю Варю. Всех зовите, кого увидите.

Сразу несколько человеке повязками побежали по улице. А те, кто остался у машины, опять зашумели:

— Это вам не пройдет, не пройдет.

Шофер уже растерянно поправил свою тюбетейку и, забираясь в кабину, сердито сказал бородатому в кузове:

— Сбрасывай живее. — Он завел машину и, оставив мотор тарахтеть, сам забрался в кузов. Плашки-дрова посыпались, как град.

Но мы повеселели: по улице, окруженная ребятами, как наседка цыплятами, торопилась тетя Варя. И с ней Римма. И еще взрослые вышли из соседних дворов.

Тетя Варя велела шоферу сойти с машины и спросила, почему он безобразничает. Он взъерепенился:

— Не нарочно я, мало ли что бывает.

— Еще бы — нарочно! — сказала тетя Варя. — Вот и отвечайте за халатность и небрежность. — И она написала акт, а все взрослые, кто собрался, его подписали. Даже хозяина дров — бородача в соломенной шляпе и майке — заставили подписать. Тетя Варя сказала, что пошлет этот документ шоферу на работу.

Шофер разозлился, сел за руль и свирепо загудел, чтобы всех отогнать. Рудимчик опять храбро бросился к машине и протянул в кабину еще какую-то бумажку, которую только что взял у Риммы. Пока шофер читал мы снова облепили дверцу, заглядывая внутрь. Шофер вдруг хлопнул ладошкой по тюбетейке и посмотрел на нас уже без злости. Римма сказала:

— Выполните наше предписание, мы акт посылать не будем.

— Ишь вы, — ухмыльнулся шофер. — Подкупаете?

— Нет, — ответил Рудимчик. — Просто хотим, чтобы вы сами дерево посадили. Вот привезете нам саженцы…

— Ну добре, — согласился шофер. — Привезу. — Он снова загудел — уже совсем не свирепо, а весело.

И мы пошли довольные. Тетя Варя сказала, что «зеленый патруль» начал действовать правильно.

Рудимчик покраснел от гордости и, забегая перед тетей Варей, все время путался у нее под ногами.

— Будут знать, как на нашу улицу ездить, верно? — говорил он. — А мы будем всех нарушителей к вам приводить Мы никому решили спуску не давать.

«Мы» да «мы». Да что бы он делал без Риммы. Это ведь она придумала выдавать нарушителям такие «предписания! И как бы Рудимчик сейчас обошелся без меня? Или без Бориса?

Я оглянулся. Бориса с нами не было. Опять убежал. Появился словно только для того, чтобы помочь «зеленому патрулю», и исчез. Никто и не заметил — куда.

Новое серьезное дело

С тех пор как мы оба вошли в разведку, я был у Люси уже несколько раз. Конфет больше не ел, а воду пил. Не знаю, почему — у них даже вода вкуснее.

Сейчас я ступил на желтое крыльцо и открыл дверь в прохладную кухню с беленой печкой. Обычно сразу из комнаты раздавался бабушкин голос: «Кто там?» Но сегодня меня никто не окликнул. Я услышал, что в комнате басит мужчина, заглянул и увидел Демьяныча. Он стоял в вышкой косоворотке, подпоясанный широким ремнем, и что-то рассказывал, размахивая толстой книгой. Бабушка тоже стояла, а Люся сидела за столом и ела землянику с сахаром.

Я сказал «Здравствуйте» — и не пошел дальше, а стал смотреть на потолок, потому что земляника была очень красная и у меня потекли слюни.

— Садись, Гоша, — пригласила бабушка. — Хочешь ягоды?

Я сказал «нет», хотя очень хотел. И остался у двери.

— Не торопись, успеешь. — Это бабушка сделала замечание Люсе — когда я появился, ее ложка застучала о стакан быстрее.

Но с земляникой было уже покончено, и Люся вышла, со мной в кухню, тоже держа какую-то книжку. На темно-серой корочке были нарисованы листочки и цветы и еще разные жучки, бабочки. В углу даже расплел паутину паук. Называлась книжка непонятно: «Чудесная пестрокрылка».

Мне стало досадно, что Люся читает такую необычную книжку, и я похвастался, что читал про мамонтов, которых ученые нашли в кратере вулкана и привезли с собой в Москву. Про Москву я выдумал, потому что дочитать так и не успел.

Люся посмотрела на меня внимательно и сказала: