Борис Антонов - Концерт для контрабаса с собакой Страница 12

— Знаешь, что? — заговорщически произнес я. — Хочешь, мы тебя с киношным режиссером познакомим?

— Да ну? — недоверчиво сказал Вовка, снимая очки.

— Ей-ей! — постарался я подогреть Вовкино любопытство. — Мы знакомы с одним режиссером. Он еще разные сказки снимает. Про ребятишек. Про зверей. Про чудеса всяческие. Ты смотрел «Туман над болотом»?

— «Туман над озером», — поправил меня Алешка.

— «Туман над озером» смотрел? — наступал я на Вовку.

— Смотрел, — встрепенулся Вовка.

— Так вот — это наш знакомый режиссер снимал. Сейчас он вторую серию снимать будет. «Туман над болотом» называется.

Алешка хмыкнул, но я так глянул на него, что ему больше уже не хотелось хмыкать.

— Не врете? — подался вперед Вовка.

— Нисколечко! — заверил я.

— Ни-ни! — пробурчал Алешка.

— Так вот, — продолжал я фантазировать, — режиссер и говорит: помогите мне найти такого мальчишку, чтобы я его в кино снял.

Вовка приосанился, выдвинул одну ногу вперед, подтянул потуже свой широченный пояс, поправил шляпу.

— И чтобы собака при нем была.

— Надеюсь, вы сказали ему обо мне?

Я с безразличным видом прошелся по берегу.

— Понимаешь, как-то из головы вылетело. Но если хочешь, мы скажем про тебя.

Вовка оживился. Он снял шляпу, расслабил пояс, расстегнул куртку.

— Это же здорово — кино! Я уже давным-давно не снимался, а тут на тебе! Может, он меня на главную роль возьмет?

— Едва ли, — пожал я плечами. — На главную роль нужно с собакой.

— С Диком?

— Да, с Диком.

— С Диком не получится.

— Это почему же — не получится? — не вытерпел Алешка, приподнимаясь с камня.

Вовка застегнул пуговицы, надел шляпу.

— Отец сегодня злой приехал… Откуда, не знаю… Дика привез… Он убегал от нас…

— Ну и что? — торопил Вовку Алешка.

— Он не велел никому к Дику подходить… Ни мне, ни маме… Бил его…

— Ну, а ты?

— А что я?.. Я захотел заступиться — отец меня как котенка отбросил…

— Ну и что? — наседали мы на Вовку.

— Что? Вас бы так, знали бы тогда что…

Больше всего я боялся за Алешку. Я видел, как сужались его глаза, как сжимались кулаки. Еще миг, и он бросится на Вовку. Бросится, хотя Вовка, может, и не виноват.

Я оттер Алешку в сторону.

— Дело твое, — сказал я как можно безразличнее. — Не можешь сниматься — другие найдутся. Знаешь, сколько желающих к тому киношнику приходило? Уйма! Только проверки не выдержали. Один говорить не умел. Другой прыгать. Третий тонуть. Четвертый собак боялся. Он и нас с Алешкой приглашал.

— Вы согласились? — ревниво спросил Вовка.

— Не-е! Отказались, — махнул я рукой. — Ни к чему нам это. Он уговаривал нас. Говорил, что мы по всем статьям подходим. И прыгать умеем, и тонуть, и собак любим. И фотогеничные мы и еще там какие-то… Не уговорил. Не по нам это. Снимемся в кино — знаменитыми будем. Люди проходу не дадут. Открытки разные, автографы будут просить. А мы не любим шума. Главное, в школе на одни пятерки придется учиться. А то как-то неудобно: киноартист — и вдруг двойка в дневнике.

Алешка зло посмотрел на меня и переступил с одной ноги на другую.

— Ну и ну! — закачал головой Вовка. — Ничего вы не смыслите в жизни! Вам в руки счастье катилось, а вы…

Он всплеснул руками.

— Такой случай упустить! Такой случай…

Он колебался. Он не знал, что делать: отец не даст ему Дика. А без Дика его не возьмут в кино.

Я поднялся с камня и кивнул Алешке:

— Пошли. Увидим режиссера, скажем, что мы не нашли подходящего артиста.

Вовка схватил меня за локоть.

— Подождите. Я все умею. И прыгать. И бегать. И говорить! И с собаками водиться! Познакомьте! Познакомьте меня с ним! А?

— Зря время теряем, — сказал я, высвобождая свою руку.

— Я с Диком приду! — в отчаянии закричал Вовка. — С Диком!!!

Мы остановились. Алешка отломил веточку и помахал ей около лица, отгоняя комаров. Он помнил про уговор и молчал. Говорить следовало мне.

— Хорошо! — отрезал я. — Мы замолвим за тебя словечко. Скажем, что у тебя киношный опыт есть. И что собака имеется. Только смотри: не приведешь Дика — кина не будет! Ясно?

— Приведу. Обязательно приведу! — горячился Вовка.

— А отец?

— Что отец?

— Не отпустит.

— Отпустит. Мама нажмет, как миленький отпустит. Она знаете как хочет, чтоб я в киноартисты подался? Не знаете? Она на все готова, только чтоб я в кино снимался. А тут случай! Счастливый случай! Пусть попробуют упустить такой случай! Я им такое устрою — не обрадуются!

Мы поднимались в гору. Тропинка терялась в кустах, и приходилось все время раздвигать ветки. Да еще от крапивы надо было опасаться.

Впереди пробирался Алешка, за ним — я, а за мной Вовка.

Мы знали, что он теперь сделает все возможное, чтобы сохранить жизнь Дику. Хотя бы на время киносъемок.

Если они будут, конечно.

А если нет?

В общем так, — сказал я, остановившись на горе. Мы ждем решения до завтра. Встретимся у сосны. Не придешь, значит не сниматься тебе в кино.

— Приду. Обязательно приду, — залепетал Вовка и бросился в деревню.

Мы посмотрели вслед убегающему Вовке и облегченно вздохнули.

— Нелегкая работа у дипломатов, — сочувственно выдохнул Алешка.

— Нелегкая, — подтвердил я.

— Кулаком легче.

— Кулаком значительно легче.

Наступал вечер. Надо было торопиться домой. Родители, они такие: чуть опоздал — и на улицу не ходи! А без улицы что за жизнь? Так себе — сплошная тоска! Существование!

Рассказ одиннадцатый

МЯГКАЯ ПОСАДКА

По радио передали о запуске космического корабля. С космонавтами. Я так обрадовался, что даже есть расхотелось. Но попробуй выскочи из-за стола! Мама сразу же остановит. Пока свое не съешь, ни о какой улице не думай.

— Интересно, долго они будут летать или нет? — спросил папа.

— Недели две или три, — предположила — мама. — А может, месяц или два. Раньше это было в диковинку, а теперь…

— Все равно жены переживают.

— Жены всегда переживают! — сказала мама, подкладывая папе салату.

— А что — недалеко то время, когда люди к другим планетам полетят, — задумчиво сказал папа.

— Ничего удивительного — прогресс! — вскинула брови мама.

— Возможно, и наш Гера полетит, — сказал папа.

— Наш Гера не полетит, — ответила мама.

— Это почему же? — откладывая вилку в сторону, удивился папа.

— У него совершенно другие наклонности. Художественные. Ты очень плохой психолог, Павел. Герман равнодушен к железякам и разным формулам. Так, сынок?

Рот у меня был забит протертой морковкой, и я промычал что-то невнятное.

— Вот видишь: а ты говоришь, в космос полетит. Желания своих детей надо хорошо знать.

Папа глубоко вздохнул.

— Ну что ж, Герман не полетит, так, может, друзья его полетят. А мы на концерты будем ходить.

Он поблагодарил маму за обед, встал и вышел на веранду. Следом за ним вышел и я. К Алешке еще рано бежать. Мы договорились встретиться вечером, а сейчас еще только обед. Я взял альбом и стал рисовать. Папа присел рядом.

— Интересно, а космический корабль ты можешь нарисовать?

— Запросто! — ответил я и быстро набросал рисунок.

Корабль возвращался на Землю. Он врезался в синеву атмосферы и засиял огненным шаром. Сзади тянулся длинный хвост.

— Молодец! — похвалил папа. — А парашют где?

— Какой парашют?

— Как какой? Корабль надо затормозить. А это непросто. Вот тут-то и нужен парашют. Он погасит скорость, и мягкая посадка обеспечена.

— Можно без парашюта, — возразил я. — Нужен только маленький реактивный двигатель. Как только кабина с космонавтами подлетит к Земле, двигатель включится, и из него вылетит струя огня. Вылетит не сзади, а спереди. Тормоз что надо!

И я нарисовал спускаемый аппарат во время приземления.

— Я смотрю, ты соображаешь кое-что в космических проблемах, — удовлетворенно сказал папа и вышел на улицу.

Я еще немного почеркал, а потом спрятал альбом и карандаши, сказал маме, что мне надо понаблюдать за природой и побежал к сосне.

В руках у меня был зонт. Старый черный зонт. Я нашел его на чердаке среди разной рухляди и до поры до времени не знал, что с ним делать. Разговор с папой натолкнул на великолепную идею. Мы проведем сегодня еще одно испытание. Реактивный двигатель не достать, а парашют — вот он, в руках. Только бы Алешка пораньше пришел.

***

Я не ошибся: Алешка уже ждал меня у сосны.

— Слышал? — встретил он меня вопросом.

— Слышал, — ответил я, догадавшись, о чем он спрашивает.

— Здорово?

— Еще бы! Скоро к другим планетам полетим.

— Кто полетит, а кто и на Земле останется, — двусмысленно произнес Алешка, приглядываясь к моему зонту.