Вера и Марина Воробей - Последний звонок Страница 12

9

В одиннадцатом «Б» шел урок экономики. Светлана Леонтьевна Зайцева, которую ребята за глаза называли Зайка моя, увлекшись, слегка отклонилась от темы урока, и поэтому ее слушали с интересом. Борька Шустов, во всяком случае, принадлежал именно к той категории, которая не глазела по сторонам и не поглядывала на часы в ожидании звонка.

– Колумб был твердо убежден в наличии там золота и богатств и в том, что та страна, которая финансирует экспедицию, станет повелительницей мира… – вещала Зайка моя, удобно устроившись за столом. – И хотя Колумб так и не достиг Индии, в открытом им Новом Свете золота оказалось достаточно, чтобы сделать Испанию повелительницей мира. Но, как и Венеция, Испания вскоре увидела закат своего золотого века. В конце шестнадцатого столетия выдвинулись другие страны и обогнали Испанию, прежде всего благодаря господству на морях. Это были в первую очередь Нидерланды и, разумеется, Англия, которая в последующие два-три века превратилась в Британскую империю. В Лондоне вскоре появился коммерческий колосс – новый рынок золота и, следовательно, монета нового гегемона. Как некогда повсюду принимался венецианский дукат, точно так же в восемнадцатом – девятнадцатом веках во всем мире имели хождение звонкие английские монеты – гинея и соверен…

Именно словосочетание «звонкие монеты» зародило в голове Борьки одну симпатичную идею.

В мгновение ока у него перед глазами возник музыкальный номер из старого фильма-мюзикла «Кабаре», где Лайза Минелли и ее партнер, исполняя песенку «Мани-мани-мани-мани…», делают вид, что собирают падающие с неба звонкие монеты.

«Выходит, не зря Варюха приобщила меня к старому кино», – успел подумать Борька, и в эту секунду раздался стук в дверь.

– Войдите, – разрешила Светлана Леонтьевна, прервав свой рассказ.

В класс заглянула секретарша директора.

– Извините, Светлана Леонтьевна, но Наталью Крылову срочно в кабинет завуча вызывают. – Выполнив поручение, Ниночка прикрыла дверь.

Туся переглянулась с Лизой. Вины она за собой не чувствовала, поэтому спокойно покинула класс под легкий шумок, напоминающий дуновение ветерка.

Светлана Леонтьевна продолжила рассказ о Соединенных Штатах, их утверждающейся роли в мировой экономике благодаря калифорнийскому золоту и выпущенным впервые бумажным банкнотам, но одиннадцатый «Б» этот экономический прогресс уже мало волновал. Все задавались вопросом: «Зачем это Крылова понадобилась Дондурей?»

Размышляла об этом и Туся, поднимаясь в кабинет Раисы Андреевны. Она не понимала, чем вызвана такая спешка, ведь до конца последнего урока оставалось пятнадцать минут.

– Можно? – спросила Туся, заглядывая в кабинет.

– Входи, Наташа, – пригласила ее… Марина Владимировна.

Видимо, Раиса Андреевна разрешила ей воспользоваться своим кабинетом, потому что самого завуча на месте не было, зато рядышком с Мариной Владимировной сидела мама Ларисы Савичевой, как всегда серьезная и деловитая, обложенная со всех сторон бумагами.

Получив разрешение, Туся вошла, присела на свободный стул и посмотрела на Марину Владимировну с нескрываемым любопытством. Та не заставила себя ждать.

– Наташа, мы вот по какому вопросу вызвали тебя с урока. У тебя ведь папа работает на телевидении? – задала Марина Владимировна риторический вопрос.

– Отчим, – автоматически поправила ее Туся. —

Константин Сергеевич Коробов. – «КС», – добавила она про себя.

– Да-да, мы знаем… как его зовут, – поспешила исправить свою оплошность зам по воспитательной работе.

– А что такое? – Туся начала волноваться.

Если с ним что-то случилось, Туся этого не переживет. Отчим стал для нее родным человеком, вторым после мамы. Был еще, конечно, и папа… но у него давно уже другая семья, в которой он счастлив.

– Да ты не волнуйся, – своевременно успокоила Марина Владимировна, попросту говоря, Марина. —

Все в порядке. Никаких чепэ. – У Туси отлегло от сердца. – Видишь ли, мы тут посоветовались, – переглянулась Марина с мадам Савичевой, – и подумали, что было бы неплохо пригласить к нам на выпускной вечер представителей телевидения. А поскольку Константин Сергеевич не последний человек в «Останкино», вероятно, ему было бы несложно договориться о съемке небольшого сюжета в стенах нашей школы, а затем показать его в телеэфире.

Недосказанное витало в воздухе: а когда нашу школу покажут по «ящику», никакая другая школа нам не конкурент. Все оказалось просто, как пять копеек! А Туся-то напрягала мозги, когда шла сюда. И хотя идея Марины показалась выпускнице весьма привлекательной, от нее самой мало что зависело.

– Да, это было бы здорово, – сказала вслух Туся. – Только я ведь такие вопросы не решаю.

– Не решаешь, – подтвердила председатель родительского комитета. – Вот поэтому мы и просим тебя передать Константину Сергеевичу наше пожелание выкроить для нас время в своем напряженном рабочем графике и прийти на родительский комитет в эту пятницу. Там мы сможем обсудить этот вопрос более детально. – Мама Савичевой в этом месте благосклонно взглянула на Тусю. – Ну и ты, конечно, со своей стороны могла бы намекнуть дома, что тебе тоже было бы приятно, чтобы школа, в которой ты столько лет проучилась и которая столько тебе дала, была показана на всю страну.

Разумеется, Тусе это было бы приятно. Даже очень. Она представила себя в платье из органзы (почему-то Туся хотела именно органзу), с красивой прической, на тоненьких шпильках, всю такую изящную и неземную. Вот ее вызывают на сцену, чтобы вручить аттестат. Она поднимается по ступенькам. Снизу ей подает руку один из одноклассников, наверху протягивает руку другой. Туся, всего лишь на миг, опирается на их сильные руки, а затем, улыбаясь, идет навстречу новой жизни… И там, вдали, ее ждет и машет рукой Толик. Или вот… Она ведет последний звонок (так даже лучше), ведь здесь ей отведена одна из главных ролей, и слова благодарности, посвященные учителям (например, Кахоберу Ивановичу), звучат в эфире. А она опять вся такая стройная, изящная, в белой кофточке и с бантом… А может, с двумя? Какую лучше прическу сделать на последний звонок?

А какие туфли надеть?..

Воображение Туси разыгралось не на шутку, но звонок с урока, как это часто случалось, рассеял грезы. Она пообещала Марине Владимировне сделать все, что в ее силах, и побежала обратно в класс. Ее появления никто не заметил, только Лиза кивнула, и Туся благополучно заняла свое место, ничуть не удивляясь, что урок экономики после звонка плавно перетек в классный час без классного руководителя. Шло обсуждение сценария. Но шло как-то пресно. Тот, кто играет в шахматы, знает, что резвый дебют часто ведет к затяжному эндшпилю. Именно это и случилось с ребятами.

– У нас еще ничего не придумано для Ирочки Борисовны, Кахобера и Зайки, – напомнила Лиза, будто это и без нее не было известно.

Борька встрепенулся:

– Насчет экономики у меня тут появилась одна фантазия, но за последствия я не отвечаю.

– Колись, – потребовал Дэн.

– Обещайте не ржать.

– Обещаем, – ответила за всех Аня Малышева.

Борька выдал им свою идею.

Народ начал хохотать и падать от смеха под парты, представив себе, как Борька (а он эту роль уже примерил на себя) в гриме и шелковом цилиндре залавливает в штаны на подтяжках несуществующие звонкие монеты, падающие вроде как с неба, и поет о том, как деньги заставляют мир вращаться.

– Эх вы, вот и верь вам после этого! – укорил одноклассников Борька с нахальной улыбочкой.

– Так, а кто будет Лайзой Минелли? – спросил Белый.

Вопрос, что номер будет поставлен, не обсуждался: для экономики лучше и не придумать.

Теперь все головы как по приказу повернулись в сторону Вари Дробышевой.

– Ой, что вы, ребята, я не смогу!

– Она не сможет, – заступилась за Варю Даша Свиридова.

Может, Боря с Варей и классический дуэт, но в этом номере звезда Голливуда выступает в довольно фривольном наряде и во время танца ловит несуществующие монеты, оттопыривая на себе кофточку. Белый сразу вник в ситуацию.

– Варь, а что, если вам с Борькой ролями поменяться? – предложил он, озадачив всех.

– То есть ты хочешь сказать, что это я буду Лайзой Минелли? – осторожно уточнил Борька, недоверчиво покосившись на друга.

– Ну, – рассеял тот его сомнения уверенным тоном. – Так же еще прикольнее будет. Номер с переодеванием.

– А что? Я за. Если жизнь приглашает поучаствовать в таком маскараде, грех отказываться, – лихо отрапортовал Борька в надежде, что Варя согласится.

На лице подружки появилось растерянное выражение. В глазах цвета опала (Боря, правда, считал, что они у Вари цвета чайной розы) промелькнуло отчаяние. В душе Вари шла жестокая борьба: ей не хотелось подводить Борю, но врожденное чувство скромности, даже скорее не скромности, а скованности, неуверенности в себе, как обычно, победило.