Ирина Пивоварова - Тройка с минусом Страница 13

«Всё кончено, – думала Аня. – Всё пропало».

Перед невидящим взором потерпевшей крушение отличницы вставали торжествующие Гвоздева с Собакиной, и до её ушей долетали произносимые ими свистящим шёпотом слова:

«Воображала! Так ей и надо! Пусть не задаётся. Уж теперь-то она ни за что не выйдет в отличницы!»

А потом перед ней вставала мама.

«Ах! – кричала мама. – Анюточка! Какой ужас! Тройка с минусом!!! Что же ты наделала? Как же я на глаза теперь покажусь моим сотрудникам?..»

А потом проплывали мимо её мысленного взора радостная Одуванчикова и хмурый Спичкин, и она отчётливо слышала, как Спичкин говорит:

«Ну и староста! Тройки с минусом получает. Переизбрать её надо».

Ну, а потом перед глазами Ани Залетаевой встала и вовсе уж страшная картина.

Боря Дубов подходит к ней на концерте, и на лице его – презрение, и он говорит ей:

«Так я и знал!.. Так и думал! Мало того, что ты двух слов связать не можешь, сидишь как бревно… Так ты ещё, оказывается, и не отличница?! И чего это мне в голову пришло с тобой дружить?»

И Боря Дубов поворачивается и уходит. Он идёт мимо белых колонн, мимо радостных первоклассников, и Аня знает, что он уходит навсегда.

Тут слёзы из Аниных глаз закапали так часто, что сухих просветов на фартуке совсем уже не осталось.

Всё пропало. Всё кончено.

Классный журнал

Солнце сверкало в оконных стёклах, скакало зайчиками по светло-салатным стенам, улыбалось строгому портрету Менделеева и гладило мягкими, тёплыми руками Анину голову.

Весёлые пылинки плясали в воздухе. Ветер из форточки двигал на полу возле доски мягкую бумажку и тихонько перелистывал на подоконнике белые листы классного журнала, оставленного там после уроков рассеянной Ниной Петровной.

Аня подняла голову.

С тоской оглядела она сияющий от солнца пятый «А», через силу взглянула в строгие глаза Менделеева, отвела взгляд, снова увидела на окне забытый классный журнал, который с тихим шуршанием играл своими разлинованными листами, и с ненавистью воззрилась на него.

Там, в этом невинном на вид журнале, где-то между его белых страниц, которые она сама часто заполняла своим круглым, ровным, аккуратным почерком, где-то в самой серёдке притаился теперь Анин враг, Анин позор на всю жизнь – отвратительная, злая, толстая жаба, ненавистная тройка с минусом.

Хоть бы он провалился куда-нибудь, этот журнал! Хоть бы он исчез, как будто его и не было! Хоть бы он испарился! Хоть бы вылетел сейчас, на глазах у Ани, в форточку! Ну неужели же никогда в жизни не может произойти хоть маленького, ну хоть самого пустячного чуда, – врывается в пятый «А» холодный снежный вихрь, с воем кружит по классу классный журнал, и треплет его, и рвёт на клочки, и уносит с собой далеко-далеко, неизвестно куда!

И тут Аня вскочила. Странные и, мы бы даже сказали, дикие мысли пришли ей в голову, и от этих мыслей у Ани закружилась голова. А что, если… Что, если взять журнал и выкинуть? Пока не поздно, пока не видела тройки с минусом Нина Петровна, пока не выставила она отметок в четверти!

«А Сергей Фёдорович?.. – тут же остановила она сама себя. И тут же ответила самой себе: – Ну и что Сергей Фёдорович? Сергей Фёдорович забудет, какие отметки он ставил за контрольную, и даст всем новую контрольную, и уж я её, конечно, решу на пятёрку! Конечно же! Конечно! Нельзя терять времени! Надо скорее куда-нибудь деть журнал! Ведь всё дело в нём, в журнале!»

Надо его выбросить в мусоропровод!

Сжечь!

Разорвать на клочки!

Закопать в землю!

И, не помня себя, совершенно потеряв голову и забыв обо всём на свете, отличница и староста класса Аня Залетаева стала подкрадываться к журналу, как подкрадываются, наверное, к мине замедленного действия или к ядовитой змее.

И вот уже несётся гордость класса вниз по школьной лестнице с классным журналом в портфеле. Вот она хватает в раздевалке пальто. Кое-как напяливает на голову шапку и выскакивает из школы…

Аня, опомнись! Куда ты бежишь? Зачем ты несёшь в портфеле классный журнал? Ведь учительница Нина Петровна сейчас вспомнит о нём и вернётся в класс!

Аня неслась как угорелая.

– Совсем осатанели… – проворчала старушка за её спиной. – Куда бегут?! Куда бегут?! С ума посходили!..

Синяя шапка сползла Ане на затылок. Волосы выбились из-под шапки и лезли на глаза. Сусличья шубка распахнулась. Пионерский галстук съехал набок. Ни за что бы мы не узнали сейчас в этой растрёпанной, запыхавшейся девчонке всегда такую подтянутую и сдержанную Аню Залетаеву.

Ах, Аня, Аня! Что ты наделала?! Что ты натворила?! Остановись, Аня! Опомнись! Вернись назад!..

Опомнилась Аня только за два квартала от школы. Бег её внезапно стал замедляться, перешёл на быстрый шаг. Потом она пошла всё медленнее и медленнее. И наконец остановилась, еле переводя дыхание.

– Куда я бегу? – пробормотала она. И оглянулась.

Улица была ей совсем незнакома.

– Куда это я бегу? – повторила Аня. – И что это я такое сделала?

Она снова недоуменно оглянулась и провела рукою по лбу.

– Что-то не пойму… Я, кажется, его… украла?

Ей показалось, что слова, которые она только что вполголоса произнесла, громким эхом разнеслись по тихому переулку, и она вздрогнула.

– Тише, – сказала она самой себе. – Ты что, с ума сошла, так кричишь? – И пошла дальше.

Но через минуту:

– Куда ты идёшь? Ты что, не понимаешь?.. Ты украла классный журнал!!!

И она снова остановилась и стала растерянно поправлять чулок.

И вдруг всем своим существом Аня поняла страшную вещь: она, Аня Залетаева, только что украла классный журнал.

«Какой ужас! – подумала она, холодея. – Зачем я это сделала?! Надо немедленно положить его обратно».

И она повернулась и, не думая ни минуты, бросилась назад.

«Что с тобой, портфель?»

Классный руководитель пятого «А» Нина Петровна шла по коридору в учительскую. Под мышкой она держала большую деревянную линейку, которой только что подчёркивала на уроке прилагательные, в руках – стопку тетрадей по письменному русскому.

Нина Петровна вошла в учительскую. Положила линейку в шкафчик, засунула тетрадки в сумку и вдруг вспомнила, что оставила в классе классный журнал. Положила его почему-то на окно, когда ставила Павлихиной отметку, да там на окне и забыла. Тащись теперь снова на четвёртый!

Нина Петровна досадливо поморщилась; она уже сегодня порядочно устала – шутка ли, четыре часа стоять на ногах… Но делать было нечего.

Она поднялась наверх и открыла дверь в класс.

В глаза ей ударило солнце.

Щурясь, она пошла за журналом к окну…

На окне журнала не было.

Нина Петровна потрогала пальцами тёплый подоконник, оглянулась, посмотрела на стол.

И на столе не было.

Нина Петровна, слегка нервничая, стала по очереди выдвигать и вдвигать ящики…

Ни в одном журнала не оказалось.

Нина Петровна ещё раз оглянулась, наклонилась, заглянула под стол…

На полу журнал не валялся.

Но тут Нина Петровна услышала громыханье вёдер, доносившееся из коридора, и с облегчением подумала: «Тётя Вася… Ну конечно же, тётя Вася взяла…»

И она выскочила из класса и побежала искать нянечку Василису Терентьевну, которую вся школа называла тётей Васей.

– Василиса Терентьевна, вы не брали классный журнал в пятом «А»? – ещё издали крикнула Нина Петровна.

– Какой ещё журнал? – сердито сказала тётя Вася. – Знать ничего не знаю!

У Нины Петровны пересохло в горле.

«Кто же это сделал? Неужели опять Агафонов? Но ведь он слово дал, что исправится!»

Уже не помня об усталости, Нина Петровна вернулась в класс, осмотрела все подряд подоконники, заглянула во все подряд столы и снова стала выдвигать и вдвигать все пять ящиков своего учительского стола…

Сомнений больше не было. Журнал исчез.

Подбежав к школьному крыльцу, совершенно выбившаяся из сил Аня поднялась на четвёртый этаж, распахнула дверь пятого «А»… и – о ужас! – увидела перед собой классную руководительницу Нину Петровну. Ноги у Ани подкосились, и она вынуждена была ухватиться за косяк.

– Здравствуйте, Нина Петровна, – еле проговорила она.

– Это ты, Аня? – рассеянно ответила учительница. – Здравствуй… Ах да, ведь мы же здоровались сегодня!.. – Говоря это, Нина Петровна растерянно оглядывалась. – Странно, – сказала она. – Очень странно…

Аня следила за ней немигающими глазами.

– Ничего не понимаю! – сказала учительница. – Я оставила его здесь после уроков, я точно знаю… Куда он мог деться, ума не приложу!

Аня не отвечала. Если бы учительница не была так занята поисками журнала, она увидела бы, как Анино лицо покрылось красными пятнами.

– А почему ты вернулась? – вдруг спросила Нина Петровна.

– Я… я… я ручку свою забыла, – заикаясь, пробормотала Аня.