Артур Рэнсом - Ласточки и амазонки Страница 13

– У него есть пушка! – воскликнул Роджер. – Смотри, смотри!

На фордеке баржи, по правому ее борту, высовывала круглое блестящее дуло самая настоящая пушка – ярко начищенная медь сверкала на фоне темно-синего настила. Должно быть, когда-то эту пушку использовали для подачи сигнала к началу парусных гонок. Теперь она красовалась на деревянном орудийном лафете, полностью готовая к стрельбе. Даже для капитана Джона это было убедительным доказательством того, что синяя баржа – не просто плавучий дом какого-то старого чудака. Медная пушка и зеленый попугай.

– Титти, кажется, была права, – признал капитан Джон.

Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, нет ли еще одной пушки на левом борту баржи. Будь там вторая, пушка, это окончательно решило бы вопрос, однако ее не оказалось. Но все же даже одна пушка – это весьма убедительно.

Зачем ставить пушку на корабле, где нет никаких зловещих тайн?

Роджеру ужасно хотелось поговорить обо всем увиденном и Особенно о пушке, но Джону было не до того. Невозможно говорить о чем-либо и одновременно управлять маленьким парусным суденышком, если при этом приходится идти против сильного ветра. Более того, при этом некогда даже выслушивать то, что говорят вам. Приходится напряженно высматривать на воде темные полосы, свидетельствующие о том, что приближается очередной шквал. Нужно вовремя успеть ослабить шкот или же привестись к ветру. И потому Роджеру вскоре пришлось отказаться от всяческих попыток поболтать о пушке и попугае.

Наконец «Ласточка» миновала Дариен и вошла в залив Холли-Хоув. Джон и Роджер привязали носовой фалинь к кольцу, вделанному в мол у лодочного сарая, а потом спустили парус. Выбравшись из лодки, они зашагали вверх по полю к ферме. Всего лишь три дня назад Роджер бежал по этому полю зигзагами, изображая чайный клипер, идущий против ветра. Тогда в воротах Холли-Хоув его поджидала мать, а в руках у нее была телеграмма от мистера Уокера – отец сообщал, что разрешает Джону, Сьюзен, Титти и Роджеру плавать по озеру и жить на острове. Но сегодня не было нужды лавировать по полю и воображать себя парусным судном. Теперь Роджер был настоящим юнгой с настоящего корабля и вместе со своим капитаном сошел на берег по важным дедам. Со вчерашнего дня тропинка, ведущая через поле, лес на Дариенском пике и ферма Холли-Хоув стали для него чужими землями. Все вокруг сделалось иным – ведь сейчас Роджер прибыл сюда на корабле, преодолев водное пространство, отделяющее эти земли от острова, который теперь был его домом. Это было совсем не то, что жить здесь постоянно и смотреть на недоступный остров с вершины Дариенского пика. Возвратиться туда, где когда-то жил, – это почти то же самое, что исследовать доселе незнакомую местность. Как будто ты открыл страну, которую прежде видел во сне, – все точно такое же, как ты ожидал, но тем не менее все кажется новым и чудесным.

Почему-то казалось странным, что можно вот так, запросто, подойти к двери фермы Холли-Хоув. Джон остановился на пороге и негромко постучался. В доме все было так же, как и прежде. Мать сидела за столом и писала письмо отцу. Нянюшка устроилась в кресле с вязанием. Пухленькая Викки играла на полу с серой плюшевой овцой. Нос у овцы был черный и блестящий.

– Привет, – сказала мать, подняв взгляд от письма. – Как спалось?

– Спалось как обычно, – ответил Джон, – и мы проснулись вовсе не рано, что бы ты ни говорила. По крайней мере не очень рано.

– Вы уже забрали молоко с фермы Диксонов? Все прошло нормально?

– Да.

– Мне понравилась та туземка на ферме, – добавил Роджер.

– Мне тоже, – кивнула мать. – Мы с ней беседовали вчера.

Нянька, казалось, совершенно не сознавала, что беседует с моряками, прибывшими из дальних земель.

– Я смотрю, вы еще не простудились насмерть на своем острове, – проворчала она. – Без вас тут так тихо и спокойно, просто праздник. И скажите-ка мне, мастер Роджер, вы не забываете чистить зубы? Я, помнится, не видела среди ваших вещей стаканчика для полоскания.

– К нашим услугам целое озеро, – отозвался Роджер.

– Мы привезли почту, – напомнил Джон. – Письмо от Титти.

Он вытащил из кармана письмо и протянул матери. Та вскрыла послание и внимательно прочла его.

– Нужно написать ответ, – сказала она.

– Мы прибыли за грузом, – сообщил капитан Джон. – Мы забыли взять удочки.

– Ну конечно, они вам понадобятся, – согласилась мать. – И еще принадлежности для купания. Вчера они висели на веревке и сушились, и я заметила их только сегодня утром. Вы еще не купались там у себя, на острове.

– Сегодня утром мы не купались, – ответил Джон.

– Искупаемся завтра, – добавил Роджер.

– Что ж, только выберите место получше – чтобы на дне не было водорослей, – посоветовала мать. – И не давайте Роджеру забираться на глубину.

– Это только до тех пор, пока я не научусь плавать, – гордо заявил Роджер. – Я уже почти научился.

– До тех пор, пока ты не научишься плавать на груди и на спине. Как только ты освоишь эти два способа, все будет в порядке. Но лучше тебе не лезть сразу на глубокое место, пока ты не будешь уверен, что сможешь проплыть большое расстояние. А теперь соберите все нужное для рыбалки, а я пока напишу ответ на это письмо.

Джон и Роджер отправились в сарай и сложили рыболовные принадлежности. Разобрав четыре складные удочки, они поместили их в отдельные чехлы. Потом упаковали поплавки, крючки и катушки в большую банку из-под кофе. Тем временем нянька собрала все купальные принадлежности в кучу и увязала их в по-лотенце. Мать уже ждала на крыльце – она вручила Джону и Роджеру два письма. Одно из них было адресовано Титти, и в нем говорилось: «С любовью от всех оставшихся дома. Спасибо большое за душевное послание». Другое письмо следовало вручить Сьюзен. В этом письме было сказано, что боцман должна по-просить у миссис Диксон немного салата-латука: ведь если путешественники не будут есть овощей и свежей зелени, они могу заболеть цингой. Еще миссис Уокер вручила сыновьям большой пакет гороха.

Скажите Сьюзен, чтобы варила его в кипящей соленой воде, а потом подавала к столу с маслом, – наставляла мать. Помимо того, она выделила путешественникам большую коробку шоколадного печенья. – Думаю, что вашему боцману вряд ли удастся приготовить пудинг на костре. Это будет взамен пудинга.

Капитан и юнга еще раз зашли в дом, чтобы попрощаться с Викки. Мать проводила моряков до причала и помогла нести вещи. Когда они спускались к озеру, она заметила:

– Ветер сегодня дует сильнее, чем вчера.

– Мы зарифили парус, – сообщил Роджер.

– Ты лично? – переспросила мать.

– Я помогал, – признался Роджер.

– Какой шкентель ты завязываешь первым? – спросила мать.

– Самый ближний к мачте, – ответил Роджер. – Потом тот, что на конце укосины, а в последнюю очередь – рифовые узлы в средней части паруса.

– А какие узлы ты будешь развязывать первыми, чтобы распустить парус?

– Сперва рифовые, – сказал юнга, – потом шкентель на конце укосины, а самым последним – тот, который около мачты.

– Это верно, – кивнула миссис Уокер. – В вашем экипаже тупиц нет.

Джон и Роджер погрузили вещи в лодку, поставили парус и направились к выходу из залива.

– А у пирата на барже есть пушка! – крикнул Роджер уже издалека. Он совсем забыл сказать об этом матери до отплытия.

– Вот как? – откликнулась миссис Уокер. – Ну ладно, до встречи, путешественники!

На этот раз ветер был попутным, к тому же довольно сильным, так что «Ласточка» не плыла, а летела, оставляя за кормой длинный пенный след. Она прошла довольно далеко от залива Баржи, и потому Роджер и Джон не смогли как следует разглядеть что-либо. Однако они заметили, что хозяин плавучего дома встал со своего места, прошел на корму баржи и, опершись о перила, стал рассматривать их в бинокль. Несколько секунд спустя «Ласточка» миновала холмистый мыс на южной стороне залива, и баржа скрылась из виду.

Вскоре они уже подплывали к острову. И если Холли-Хоув теперь казался им чужой землей, то остров был родным и знакомым. Капитан и юнга смотрели, как впереди вырастает лесистый клочок суши, и предвкушали, как высадятся на берег, войдут в лагерь и увидят белеющие под деревьями палатки… И как же радостно было узреть поднимающийся над деревьями дымок, зная, что это дымит разожженный боцманом костер.

– Должно быть, уже пора обедать, – заметил Роджер.

– А на обед будет пирог с мясом, – облизнулся Джон. – Эгей, а вон и матрос, стоит на часах!

Титти действительно стояла на наблюдательном пункте под высокой сосной. Увидев «Ласточку», она помахала рукой и побежала вниз.

– Помчалась сказать Сьюзен, что мы подплываем, – догадался Роджер.

Пока юнга и капитан совершали рейс в Холли-Хоув, у боцмана и матроса, остававшихся на острове, хватало своих забот. Они сделали небольшую насыпь из крупных булыжников, чтобы можно было зачерпнуть из озера чистой воды с более глубокого места. Еще с насыпи было гораздо удобнее мыть тарелки и чашки. Потом девочки почистили картошку и долго варили ее в кастрюле, время от времени тыкая в картофелины вилкой, чтобы проверить, не готовы ли они. Наконец картошка сделалась рыхлой, как губка. Тогда боцман взялась за приготовление бутербродов и нарезала их целую горку. Обед был готов. Как раз в эту минуту с наблюдательного пункта примчалась Титти и сообщила о приближении «Ласточки». Не останавливаясь, матрос Титти побежала к берегу, чтобы встретить отважных мореплавателей.