Джеральд Даррелл - Говорящий сверток (с иллюстрациями) Страница 14

– Ну вот, – проговорила Табита, всхлипывая и прерывисто вздыхая, отчего из носу у нее розовыми лепестками вырывалось пламя. – Ну вот, время от времени все драконы, кроме одного, исчезают, и тогда этот последний дракон становится хранителем яиц, которые по одной штуке кладет каждый дракон, прежде чем исчезнуть. Меня выбрали хранительницей яиц, и я этим очень гордилась, потому что такая большая ответственность – сознавать, что будущее драконов находится в твоих руках, вернее, в твоей корзинке.

– Да, очень большая ответственность, – с серьезным видом подтвердила Пенелопа.

– Ну вот, я как раз поднималась сюда и несла яйца – их всегда высиживают в Кристальных пещерах, – как вдруг мне повстречались василиски, с которыми я вообще-то никогда не разговариваю, они такие вульгарные и буйные. Но они мне сказали, будто теперь все будет по-другому и им велено отнести яйца для высиживания к ним в замок. И я по глупости отдала им яйца, а они… у-у-у, у-у-у… помчались прочь и крикнули, что и не собираются их высиживать, и теперь… у-у-у… драконов БОЛЬШЕ НЕ БУ-У-УДЕТ!

– Жестокие звери! – сердито проговорила Пенелопа, когда Табита опять принялась бурно рыдать. – Ну ничего, мы с моими кузенами собираемся проникнуть к ним в замок и отнять Великие Управляющие Книги и драконьи яйца.

– Правда? Отнимете? – обрадовалась Табита. – Но как?

– А вот так… – начала Пенелопа и остановилась. Уголком глаза она заметила какое-то движение около большого шкафа, стоявшего в темном углу. – Скажи-ка, – произнесла она, – тут в пещерах есть кто-нибудь еще кроме тебя?

– Кто-нибудь еще? – недоумевающе повторила Табита. – Нет, кроме меня и Ха-Ха, никого. А что?

Пенелопа, ничего не отвечая, направилась к звонку и нажала его пять раз. Через несколько секунд послышался топот, дверь распахнулась, и в комнату ворвались Питер, Саймон и Ха-Ха и позади них Попугай.

– Что случилось? – воскликнул волшебник.

– В чем дело? – закричали мальчики.

– Заприте двери, – проговорила Пенелопа. Они заперли дверь и выжидающе уставились на нее.

– Ну? – спросил Саймон.

– К нам подослан шпион, – спокойно произнесла Пенелопа. – Он прячется около шкафа.

Глава четвертая

ШПИОНЫ И ПЛАНЫ

– Шпион, Пенни? – недоверчиво переспросил Питер. – Ты уверена?

– Какого рода шпион? – спросил Саймон.

– Не знаю, я видела только, как он шевельнулся вон там, возле шкафа, – показала Пенелопа.

Мальчики шагнули в темный угол.

– Ты совершенно права, – сказал Питер и, нагнувшись, кого-то схватил.

– Ну ты, пусти, – произнес хриплый голос. – Пусти, кому говорю, больно делаешь.

В руке Питер держал за одну ногу толстую бородавчатую зеленую жабу. Жаба была в визитке и белокуром парике и сжимала в лапе серый цилиндр. Когда Питер опустил ее, она съежилась на полу, судорожно раздувая горло и нервно следя за ними выпученными желтыми глазами.

– Вот, пожалуйста, – торжествующе проговорила Пенелопа. – Я же вам говорила, что тут шпион.

– Ничего я не шпион, – хриплым голосом возразила жаба.

– Кто же ты в таком случае? – грозно спросил Саймон.

– Я… я… как его… купец-меховщик из Владивостока. У меня, жена и шестеро ребятишек, и мне надо их содержать.

– Никакой ты не купец, – в негодовании заявил Питер.

– А что, не похож я разве на купца-меховщика из Владивостока, который еле концы с концами сводит? – плаксиво спросила жаба.

– Нисколечко, – отрезал Саймон. Жаба на минутку задумалась.

– А как насчет торговца бриллиантами, который прикатил прямехонько от зулусов, а? – Физиономия у жабы прояснилась.

– Тоже не похож, – отверг и это предложение Питер.

– А если знаменитый нейрохирург из Катманду? – с надеждой в голосе осведомилась жаба.

– Не пойдет, – ответил Саймон.

– Ладно, так и быть, скажу вам правду-матку, – задушевным тоном произнесла жаба. – Я – богатый фермер из Онтарио, хозяин молочной фермы. У меня отпуск, и я надумал проведать свою племянницу.

– Я тебе не верю, – сказала Пенелопа. – Ты шпион.

– Да не шпион я, лопни мои глаза, – запротестовала жаба. – Лопни мои глаза, мисс. Я вам говорю все, как есть, начистоту. Я вполне зажиточный торговец зерном, который путешествует инкогнито, как бы по торговым делам.

– Ты просто-напросто жаба и шпион, – сказал Питер.

– Да, и притом незадачливый шпион, жалкий, уродливый, в парике и визитке и дурацком цилиндре, – добавил Саймон.

– Ты никакого права не имеешь оскорблять мой цилиндр, – обиженным тоном заявила жаба. – В чем дело? Шикарный цилиндр! Можно смело сказать: моя лучшая маскировка, в смысле мой лучший наряд.

– Ты шпион, – повторил Питер. – Знаешь, что бывает со шпионами?

– Да не шпион я, ей-богу, – лихорадочно, запротестовала жаба. – Нельзя меня трогать, потому как я вовсе не шпион.

– Шпионов расстреливают, – заметил Саймон. – Или пытают, – добавил Питер.

– Или пытают и расстреливают, – зловеще подытожил Попугай.

– Слушайте, полегче! Зачем такие слова? – переполошилась жаба. – Слушайте, сейчас я вам выложу все как на духу. Я не хотел говорить, заметьте, но вы меня вроде как вынудили.

– Ну? – поторопил ее Саймон.

– Я – богатый-пребогатый банкир литовского происхождения, у которого жена, двое ребятишек и старенькая мамаша на иждивении, – созналась жаба, надвигая цилиндр на глаза и засовывая большие пальцы за проймы жилетки.

– Ни одному слову не верю, – сказала Пенелопа.

– Я тоже, – присоединился Попугай. – Банкир, видали вы? Да такая жаба, как ты, дважды два не сосчитает.

– А и не надо считать, – заверила его жаба. – Если ты банкир, так, лопни мои глаза, тебе ни математики, ни чего другого и ведать не требуется. Знай присматривай за чужими денежками и не отдавай нипочем, кто ни попросит, – вот и вся работа.

– Вздор! – презрительно отозвался Попугай. – Абсолютный вздор и к тому же неизобретательный. А теперь, если не скажешь нам правды, Табита поджарит тебе слегка пятки, а, Табита?

– С большим удовольствием. – Табита выпустила двадцать четыре колечка дыма и две длинные струи пламени из ноздрей.

– Ух! Слушайте, так нечестно! – Глаза жабы наполнились слезами. – Нехорошо мучить бессловесное животное. И костюм можно попортить, а я за него еще не все деньги выплатил.

– Нас это не касается, – возразил Попугай. – Скажи правду, и мы тебя не тронем.

– Ей-богу? – с надеждой спросила жаба. – А скажете: «Вот те крест, умру, если обману»?

– Да, – ответил Попугай.

– Ладно. – Жаба набрала в рот воздуху. – Я…

– Смотри – только правду, – предупредил Попугай. – Это твой последний шанс.

– Да понял уж, понял, – отозвалась жаба. – Зовут меня Этельред, мистер Жаб, без определенного местожительства.

– Шпион? – дополнил Питер.

– Ну да. То есть нет, я как бы полушпион. Понимаете, – продолжал Этельред, – это василиски виноваты. Мне не по росту было их яйца высиживать, я с них все время падал и ушибался. Тогда я и говорю их главному: «Почему бы не поручить, значит, мне то, для чего я создан?»

– Шпионить, что ли? – недоверчиво спросил Саймон. – Да из тебя же вышел бездарный шпион.

– Ты не имеешь никакого права оскорблять меня. – Этельред надулся. – Из меня вышел бы шпион что надо, просто я не успел пройти полный курс.

– Какой курс? – поинтересовался Питер.

– Курс заочного обучения, – пояснил Этельред. – Я только до маскировки дошел и до иностранных акцентов, а тут василиски и говорят: «Слушай, а ну быстрее скачи в Кристальные пещеры, разведай, что там затевает Ха-Ха». Спровадили меня в два счета, я даже невидимые чернила не захватил.

Пенелопе стало ужасно его жалко.

– Так, – сказал Попугай. – Удачно, что мы тебя перехватили, теперь ты нам дашь кое-какие сведения.

– Нет. – Этельред замотал головой. – Ни слова, хоть режьте. Я буду нем как могила. Вот так.

Табита выдохнула две струйки пламени.

– Ладно, так и быть, – поспешно сказал Этельред. – Я вам выдам чуть-чуть, что-нибудь такое не важное.

– Куда они дели Великие Управляющие Книги? – задал вопрос волшебник. – Они в безопасности?

– Что да, то да, – подтвердил Этельред. – Они у них в подземелье под усиленной охраной. Ох и в здоровую лужу они сели с этими заклинаниями. Смеху было! Я чуть не помер. Ну и взбесился их главный, когда два часовых превратились в дерево и в пучок морковки. Все наши жабы прямо в истерике катались, ей-богу.

– А что с драконьими яйцами? – спросил Попугай.

– А чего им делается? В порядке, – ответил Этельред.

– Они целы? В замке василисков? Мои драгоценные! – взвизгнула Табита и хлопнулась в обморок.

– Слушайте, чего это она? – спросил Этельред. – Ясно, они целы. Как их сложили в пыточную камеру, так они и лежат себе одно к одному.