Тэцуко Куроянаги - Тотто-тян, маленькая девочка у окна Страница 14

Любимым занятием Тотто-тян было лазать в чужие дворы или на пустыри, проползая под оградой. Возмож­ность делать это, не волнуясь за одежду, устраивала ее как нельзя больше. В то время частенько использовали колю­чую проволоку, которую протягивали по самому низу, и, чтобы преодолеть такое препятствие, необходимо было приподнять ее и по-собачьи прорыть под ней лаз. Но при этом, как девочка ни старалась уберечься, одежда рвалась, зацепившись за колючку, то по шву, то в клочья. А од­нажды, когда на ней было довольно поношенное мусли­новое платье, она умудрилась порвать его сверху донизу. И хоть платье было действительно стареньким, мамочка его очень любила. Тотто-тян стала думать, каким спо­собом ей оправдаться. Сказать правду – зацепилась за колючую проволоку – было бы слишком жестоко. Луч­ше придумать что-нибудь такое, пусть даже неправду, лишь бы мама не волновалась. Она думала, думала и наконец придумала. Придя домой, она сразу же сообщила маме:

– Шла по улице, а какие-то ребята стали бросать мне в спину ножи, вот платье и порвалось…

Она страшно беспокоилась: что же врать дальше, если мама начнет расспрашивать? Но, к ее радости, мама только воскликнула:

– Какой ужас!

Тотто-тян вздохнула с облегчением – все-таки ей уда­лось убедить маму в том, что она не виновата.

Разумеется, мама ни на минуту не поверила ее выдумке с ножами. Явная чушь: на спине никаких ран, да и ни тени испуга. Поскольку Тотто-тян никогда до сих пор не придумывала таких оправданий, мама догадалась, что Тот­то-тян сожалеет о содеянном. Этого было достаточно, чтобы простить дочку. Но была одна вещь, которую мама, воспользовавшись случаем, хотела тем не менее выяснить.

– Я еще могу понять, когда твои платья кромсают ножами и всякими другими штуками, – сказала она, – но как получается, что каждый раз ты приходишь в изо­дранных трусиках?

Мама никак не могла взять в толк, как это белые кружевные трусики рвутся в клочья именно сзади. Можно, конечно, поскользнуться, плюхнуться на землю, измазать трусики в грязи или зацепить их, но не больше!

Немного подумав, Тотто-тян ответила:

– Но ведь, мамочка, когда лезешь туда, застревает юбка, а обратно пятишься спиной, юбка задирается кверху, и рвутся трусики. Я весь забор переползаю от одного конца до другого. Когда иду в гости, говорю: «Извините, по­звольте войти!», а когда домой, то: «До скорого свида­ния!»

Мама ничего не поняла, но эта история ужасно заин­триговала ее.

– И тебе это интересно?

Теперь наступила очередь удивляться Тотто-тян.

– Конечно, интересно! Ты бы сама попробовала, мама. Тогда и у тебя трусики порвутся… Обязательно…

…Вот как выглядела волнующая игра, доставляющая столько радости и страха Тотто-тян.

Во-первых, вы находите обширный пустырь, огорожен­ный колючей проволокой. Потом вы приподнимаете про­волоку, прорываете под ней лаз и проникаете вовнутрь. Это называется «Извините, позвольте войти!» или «Хождение в гости». Итак, вы на пустыре. Теперь вы поднимаете ко­лючки уже изнутри, роете новый ход по соседству со старым и вылезаете задом в новом месте, не забыв сказать «До скорого свидания!».

Наконец-то до мамы дошло, каким образом рвутся трусики. Она представила, как, визжа от восторга, ее дочь проделывает свой зигзагообразный путь вдоль забора, каж­дый раз поднимая проволоку, роя одну лазейку за другой, вползая, потом пятясь назад, каждый раз вежливо говоря «Позвольте войти!», «До скорого свидания!». Не удиви­тельно, что ее одежда превращается в клочья.

«Подумать только, такая глупая забава, а она радуется до самозабвения!» Мама даже почувствовала некоторое подобие зависти, глядя на Тотто-тян, у которой земля застряла не только под ногтями, но и в волосах и даже в ушах. И в который раз она с восхищением подумала о предусмотрительном директоре, советовавшем одевать детей «так, чтобы не жалко было испачкать».

Такахаси

Однажды утром, когда дети играли на школьном дворе, директор сказал:

– Теперь у вас новый товарищ. Его фамилия Така­хаси. Он будет заниматься в вагоне первоклассников.

Дети – и среди них, конечно, Тотто-тян – посмотрели на Такахаси. Тот снял шапку, поклонился и застенчиво проговорил:

– Здравствуйте!

Тотто-тян и ее друзья-первоклашки сами были неве­лики ростом, но Такахаси оказался еще ниже, с коро­тенькими ручками и ножками. Маленькими были и ла­дошки, в которых он зажимал шляпу. Зато Такахаси был коренаст, широкоплеч. Так и стоял он, маленький и совсем беспомощный.

– Давайте поговорим с ним, – предложила Тотто-тян своим подружкам Миё-тян и Сакко-тян.

Стоило им подойти к Такахаси, как тот приветливо заулыбался. Девочки сразу же ответили ему улыбкой. Мальчик широко раскрыл глаза, ему явно хотелось что-то сказать.

– Хочешь посмотреть класс в поезде? – предложила Тотто-тян, чувствуя себя старожилом.

Такахаси нахлобучил шапку на голову и сказал:

– Конечно!

Тотто-тян хотелось поскорее показать ему класс. Она побежала к поезду, стремительно забралась в вагон и уже из дверей крикнула мальчику:

– Давай поскорей!

Такахаси явно не мог угнаться за ней.

– Иду, иду! – отвечал он, мелко семеня по школьному Двору.

И хотя Такахаси не ковылял, как Ясуаки-тян, пере­болевший полиомиелитом, тем не менее дорога до класса заняла у него ничуть не меньше времени. Тотто-тян спо­койно стояла в дверях, наблюдая за Такахаси, перевали­вающимся с боку на бок на коротких и к тому же кривых ногах. (Учителям и родителям было известно, что рост у него приостановился.) Тотто-тян не было нужды торопить мальчика, ведь он действительно спешил. Заметив, что Тотто-тян смотрит на него, мальчик, размахивая руками, побежал еще быстрее. Добравшись до дверей, он про­бормотал:

– Ты здорово бегаешь. Мне за тобой не угнаться! – А потом вдруг сообщил: – Я приехал из Осаки.

– Неужели из Осаки? – воскликнула Тотто-тян. Заветной мечтой Тотто-тян было побывать в Осаке.

Когда дядя, брат матери, учившийся в университете, при­ходил к ним в дом, то частенько, обхватывая ее голову и приподнимая Тотто-тян над полом, приговаривал: «Я покажу тебе Осаку! Видишь Осаку?» Несмотря на то, что взрослые играют подобным образом почти со всеми детьми, Тотто-тян воспринимала его слова всерьез. Правда, кожа на висках неприятно стягивалась и ушам было немного больно, тем не менее она старательно вгляды­валась в даль, тщетно пытаясь увидеть Осаку. И все же она не теряла надежды когда-нибудь увидеть ее и поэтому всякий раз, когда приходил дядя, просила его вновь: «Покажи мне Осаку!» Вот так Осака и стала для Тотто-тян городом ее мечты.

– Расскажи мне про Осаку! – попросила она Та­кахаси.

– Про Осаку – пожалуйста! – обрадовался мальчик. Говорил он ясно и рассудительно, как взрослый. Но тут прозвенел звонок на урок.

– Жаль! – вздохнула Тотто-тян.

Покачиваясь из стороны в сторону, почти не видимый за ранцем, Такахаси с веселым видом прошел в класс и уселся за первой партой. Тотто-тян торопливо уселась рядом с ним – очень уж не хотелось расставаться с маль­чиком. Она была рада, что в их школе можно было самой выбирать место.

Так Такахаси стал одним из ее друзей.

Не спросясь броду…

По пути домой, совсем неподалеку от школы, на дорожной обочине Тотто-тян обнаружила большую кучу песка. Девочка была в восторге. Подумать только, найти столько песка, да еще на таком расстоянии от моря! Возможно ли это?!

Для разминки Тотто-тян пару раз подпрыгнула, быстро разбежалась и приземлилась на самой верхушке кучи. Но в действительности песок оказался густо замешанным се­рым раствором, тем, что штукатурят стенки. Тотто-тян плюхнулась в вязкую массу и, погрузившись в нее по самую грудь вместе с ранцем и сумкой для сменной обуви, застыла в ней словно статуя. Она попыталась выбраться, но ноги, обутые в легкие туфельки, вязли в растворе. Тут Тотто-тян поняла, что если она будет шевелиться, то может вообще уйти туда с головой. Единственное, что ей оставалось, – это стоять не двигаясь с застрявшей в вяз­ком месиве левой рукой, в которой она крепко держала сменную обувь. Мимо проходили какие-то женщины – одна, другая… Девочка робко окликала их: «Извините…», но те только улыбались ей, думая, что это какая-то осо­бенная игра.

Когда наступил вечер и стало темнеть, мама двинулась на поиски пропавшей дочки. Можно представить ее удив­ление, когда она увидела торчащую из кучи голову Тот­то-тян. Отыскав длинную палку, мама подала один конец Тотто-тян и вытащила ее на дорогу. А до этого она едва не увязла сама, так как первым делом бросилась выта­скивать дочку руками. Когда перед мамой предстала Тот­то-тян, серая, словно свежеоштукатуренная стенка, она не удержалась и напомнила:

– Я ж тебя предупреждала однажды: смотри, куда прыгаешь. Говорят же: не спросясь броду, не суйся в воду!