Анна Хвольсон - Царство малюток Страница 14

– Ну, не горюй, Мурзилка; ведь мы не нарочно; прости, говорили сконфуженные Тишка и Мишка.

– Вам всё прости, – накинулся на них Мурзилка: цилиндр раздавили, фрак испортили, новые башмачки промокли, а вам прости.

– Полно, Мурзилка! – урезонивали его Пучеглазка, Мазь-Перемазь и другие, но наш франт так разошёлся, что никого слушать не хотел.

– Не прощу, не прощу! – кричал он, отогревая свои раскрасневшиеся кулачки. – Вот ни за что не прощу, и работать не хочу, вот сяду и буду всем мешать: знайте в другой раз, как обижать Мурзилку.

Видя; что с ним ничего не поделаешь, братья оставили его в покое и принялись опять за работу.

Эльфам было весело, все соединились для общей работы, смех и гам стояли над садом.

Мурзилка сердился, сердился, но и на него подействовала весёлость остальных и он вскоре опять по-старому принялся бегать взад и вперёд, суетиться, давать советы и мешать другим. Сам он, конечно, ничего не делал, а только покрикивал на других. Эльфы не обращали на него внимания и только снисходительно улыбались на его замечания.

– Господа, принимаемся за голову! Скажите теперь, кого лепить? – спросили верхние работники.

– Ах, француза! пожалуйста, француза! – взмолился Мурзилка.

– Француза так француза, – согласились эльфы и принялись за отделку головы. Когда она была готова, Скок и Китаец принесли два больших угля, которые вставили вместо глаз, и ими же нарисовали рот, нос и уши. Морковь украшала голову снеговика в виде усов, бороды и четырёх торчащих кверху волос. В правую руку великана Алхимик вложил восьмую – морковку, так что казалось, будто француз указывает вдаль. Наконец, всё было готово, и маленькие человечки торопливо принялись убирать леса.

Громкий восторженный крик радости вырвался из сотен маленьких грудок, когда перед восхищённой толпой предстал сажённый великан, освещённый розовыми лучами заходящего солнца.

Снеговик действительно был хорош, и крошки недаром были в восхищении от своей работы.

– Ура, ура! – загремело в воздухе.

На небе между тем одна за другой загорались и мигали звёздочки. Крошки перешли в тёплый павильон, где и расположились на ночь.

Рассказ двадцать седьмой

Как малютки-эльфы закончили свои странствования и вернулись в родной лес

К утру взошло солнце, заглянуло в уголок сада, где стоял снеговик, и улыбнулось на работу человечков. От этой улыбки растаял весь выпавший снег, а вместе с ним и снежный великан. Проснувшись малютки увидели из окна слякоть и грязь. Затосковали они по милому, родному краю, я всем им захотелось домой, в густой родной лес.

Надели они опять сапожки-скороходы и, попрощавшись с садом, приютившим их, пустились в путь.

Опять замелькали города и сёла, но на этот раз путешественники нигде не останавливались; радостное чувство, чувство приближения к Родине, охватило их всех. Быстро миновали они поля, леса и города, – вот показалась дорогая граница Родины, откуда они три года тому назад уехали.

Громкое «ура!» – раздалось навстречу милому, дорогому краю, и крошки-человечки понеслись к нему быстрее ветра. Вот обогнули они последнюю деревню и въехали в родной лес.

Слёзы счастья стояли в маленьких глазках, ручки крепко прижимали к себе любимый папоротник, крошечные ротики целовали каждый листочек, каждую былинку…

И зажили опять по-старому малютки-эльфы, вспоминая в длинные зимние вечера тёплые и холодные страны, в которых они побывали во время своего странствования, и мечтая о том, какие бы придумать новые затеи и шутки.

«1883»