Ирина Эрбург - Лотарингская школа Страница 14

Я киваю ей утешительно головой: «Ничего, потерпи».

— Мадемуазель, что за знаки? — подходит один из тангенсов.

— Нет, вы ошиблись.

Наконец, сочинение написано. Я выхожу из зала на час раньше срока. У входа стоят родители учеников, башелье из других зал.

— Ну как? Что было?

После обеда следующий экзамен. Теперь нам так легко не отделаться — математика, самый трудный предмет.

— Подумай, — говорим мы друг другу через несколько дней, — мы или получим аттестат зрелости, или…

— Я не могу поверить, что все кончится благополучно.

На ярмарке на бульваре Сен-Мишель я подошла к астрологу, и он составил мне гороскоп. Темная планета и под сильным влиянием Юпитера. Как ты думаешь, это значит — я выдержу экзамен?

Глава 21

Наконец, экзамены прошли. Сегодня в 8 часов вечера выходит официальная газета с результатами. С шести часов вечера около Сорбонны стоит грандиозная толпа ожидающих. На мой взгляд, здесь не меньше двух тысяч человек. Здесь много взрослых, родителей экзаменующихся. Школьники запрудили все улицы и не пропускают автомобили.

У всех приподнятое настроение. Мы преувеличенно веселы.

— Эй, вы там, дядя, что вы смотрите на нас из окна?

— Те, кто на нас смотрят, — рогоносцы.

Кто-то купил несколько журналов и зажег их. Образовался костер. Все соседние журнальные киоски были опустошены. Мы хватали газеты и журналы и бросали в огонь. Взявшись за руки, мы плясали вокруг него и пели песню лицеев.

Приди ко мне, Жанина,         Барашек мой, приди,Поедем пакетботом         Из Гавра в Бридиди.На этом пакетботе         Орут, едят и пьют,И слышны граммофоны         Из запертых кают.

Отряд фликов[5] нахлынул и стал тушить костер. Нас затолкали. Двух школьников схватили и повели в полицию.

Мы пели дальше:

Здесь все непобедимы,          Остры и веселы,И только рогоносцы          Тоскуют, как волы…

Мы стараемся подкинуть еще газет в костер. Толстый полицейский пытается оттеснить нас на тротуар. Если кто-нибудь хочет сойти, флики отталкивают его кулаками обратно.

Из-за угла выезжают велосипедисты. На багажной решотке у каждого — пачки листовок. Это — «Газета башо». Все песни, споры и драки забыты.

Начинается дикая давка.

— Дайте мне газету! Эй, вы, газету сюда!

Кто-то из мальчиков влез на статую Огюста Конта и громко выкрикивает номера выдержавших.

— Седьмой, девятый, двенадцатый.

— Мой номер. Все в порядке. Ура, я здесь!

— Триста восемьдесять девятый.

— Это я. Выдержала экзамен.

Образовали моном. Двести человек взялись за руки и пошли к Бульмишу, задерживая дыхание. Мы пели и орали. Мы были, как пьяные.

Кто любит путешествия,           Те — дон тюрон-ди-ди…

…Мы пошли в кафе. Здесь было много башелье, рассказывавших о том, как прошли устные экзамены.

— Меня спросили по reoграфии: чем замечателен правый берег Гаронны? Там виноградники. Вы идиот — там мели. Но откуда я мог знать? Ведь я там не был? Не отвечайте так старшим, вы плохо воспитаны. Я думал, что я провалюсь.

— Теперь нам на них наплевать. Если я встречу его, я даже не поклонюсь.

— Габи, ты понимаешь, как замечательно пойдет жизнь!

— А я держал латынь у женщины. Я ужасно не люблю баб. Я сел за столик и случайно наступил ей на ногу.

— А, вы думаете, и тут можно флиртовать. Нет, этот номер не пройдет, молодой человек. Нужны знания. Красивые глаза недостаточны.

— А я сижу ни жив, ни мертв и, конечно, ничего не могу перевести. Хорошо, в жюри был один мой знакомый профессор.

Пусть будет так! Ах, пусть будет так!А мы, друзья, отправимся в кабак.Под сабель звон, под пушек громМы по боченку разопьем…

— А меня спросили: сколько в Алжире финиковых деревьев?

— Кто из нашего класса не выдержал?

— Молино. Он говорит, что у него не было времени заниматься последний месяц.

— Ну, Молино — это понятно. А еще кто?

…Выйдя из кафе, мы встретили новый моном и присоединились к нему.

Пусть будет так! Ах, пусть будет так!А мы, друзья, отправимся в кабак…

Подъехал отряд полицейских на велосипедах.

— Коровы на колесиках. Пошли к чертям, — орет моном.

Флики бросились на нас с кулаками и палками. Мне попало в спину. Плача, я начала ругаться.

— Если вы не разойдетесь, мы вас отведем в полицию.

Но в такой день мы не можем долго унывать.

— Господа, пойдем кутить.

Какие-то незнакомые мальчишки хватают меня под руки, и мы садимся в такси.

— Вы тоже выдержали сегодня? Как чудесно. Кажется, нам улыбаются даже дома.

Мы ходим из кафе в кафе. Нас уже человек тридцать. Мы попадаем в студенческий клуб на Сен-Мишель. Сегодня ведь мы почти студенты. Клуб находится в подвале. Напитки дешевы и играет граммофон. После первой рюмки коньяку все сразу опьянели. Кого-то нашли без памяти в коридоре. Кто-то отплясывал на столе.

Я вдруг стала, как они: кричала, бегала, пела.

Только в двенадцать часов все вспомнили, что родные до сих пор не знают результата, и начали разъезжаться по домам.

Я отправилась к себе в пансион. Теперь моя комната показалась мне мрачной. Тетради и учебники были разбросаны на столе.

Часть вторая

Глава 1

Летом я поехала на юг Франции и поселилась около маленького местечка Лаванду. Габи поехала со мной. Мы сняли палатку. Это было дешевле, чем жить в отеле. Есть мы ходили в ресторан.

В этой местности много русских эмигрантов. На пляже собирались их дети, танцовали и купались. Узнав, что я «советская» и собираюсь в СССР, они начали меня изводить. Я стала уходить на другой пляж, так как мне пригрозили «набить физиономию».

Однажды два русских молодых человека пристали ко мне:

— Мадемуазель, расскажите, как у вас в России голодают? Вы приехали сюда жиру набирать? Убирайтесь, шпионка, а то мы разнесем вашу палатку!

Габи подружилась с компанией молодых французов, увлекавшихся игрой в карты. Они приносили колоды карт на пляж и просиживали целый день, выкрикивая: «Козырем, большой шлем». Рядом стоял патефон, игравший обычно «Дым» — песню Люсьен Буайе.

Он закурил папиросуИ презрительно мне сказал:«Не разыгрывай дуру,Не бери любовь всерьез…»

Вечером все шли в «Бар солнца». Там происходили конкурсы на «самую красивую женскую и самую стройную мужскую спину», «на наиболее элегантную пижаму».

Вечером картами не занимались, зато играли в «покердас», азартно бросая кости. Габи была довольна, но ей надоело жить в палатке. Она заняла у кого-то деньги и переехала в отель.

Я осталась в палатке одна.

Мне было скучно. Однажды я решила совершить прогулку на острова, лежащие в море недалеко от Лаванду. На одном из этих островов находится тюрьма для малолетних преступников. В прошлом году они подожгли здание тюрьмы и бросились вплавь к берегу. Многие утонули. Те, которые спаслись, были снова арестованы. Старинные стены тюремной крепости привлекают на острова экскурсантов.

Я пошла к лодочнику и записалась на экскурсию. На следующей день, когда я уже была у пристани, содержатель перевоза подошел ко мне и, извиняясь, сказал:

— Я вас не могу везти, мадемуазель.

— Почему?

— Русские, которые должны ехать с сегодняшней экскурсией, поставили ультиматум: или вы, или они. Там есть молодой барон Обергард. Он говорит, что вы советская шпионка — мадемуазель не сердится? — и на одной лодке он с вами не поедет.

После этого случая я уехала из Лаванду.

В Париже было все по-прежнему. Я встретила многих товарищей. Сенс ездил с отцом в Германию. Там они пропутешествовали все лето пешком, с рюкзаком на спине. Рауль, Мартэн и де Бельмон ездили в Бретань. Кольдо странствовал на своем фиате по Франции, провел «блестящее лето», завел себе подруг и теперь мечтает о студенческой жизни.

Уже почти все выбрали себе факультет.

Я купила университетский справочник и стала его изучать. Вскоре приехала Габи.

Как-то Тейяк, Жоржетт и Габи собрались у меня. Мы решили окончательно выбрать будущую профессию. Справочник оказался увлекательной книгой. На каждой странице перечислялись десятки предметов, профессоров и школ.

Тейяк хотел заниматься литературой.

Меня привлекала Школа профессиональной ориентации. Каких там только не было наук: и психоанализ, и политическая экономия, и философская пропедевтика.