Ольга Заровнятных - Рецепт идеального лета Страница 14

– Ничего себе! – воскликнула я. – Зачем тогда все эти диеты придуманы, если все так просто?

– Может быть, кому-то просто лень долго жевать? – усмехнулась Лена и отправила в рот следующий кусочек семги.

– А вы не ждали нас – а мы приперлися… – гнусаво пропел Костик над моим ухом и плюхнулся на стул рядом с Леной.

Денис не спеша сел по другую сторону от нее, тоже напротив меня с Наташкой. Костик уставился на Наташкину тарелку жадным взглядом. Я даже подумала, что он протянет руку и передвинет тарелку к себе без зазрения совести, но он вместо этого спросил:

– Ну что, девчонки, пришельцев видели?

Сказав это, он забегал взглядом по нашим лицам. Я с изумлением смотрела на него: когда это Наташка успела ему проболтаться? Может быть, еще на рассвете, пока все спали, к нему в корпус бегала? С нее станется… С другой стороны, возможно, Костик все же пришел вчера на свидание с Наташкой и, увидев пришельцев, струсил и убежал, даже не подумав предупредить ее.

Переведя взгляд на Дениса, я увидела, что он с любопытством смотрит на Наташку. И не просто с любопытством, а со злобным, хищным выражением в глазах. Я уже видела у него подобный взгляд и теперь гадала: неужели Денис был настолько мстительным, что не мог простить Наташке тот вечер, когда он ей признался в любви на глазах у всех, и теперь каждый раз будет ловить момент, когда она может попасть впросак…

– Каких таких пришельцев? – спокойно спросила Лена.

Настал черед мне с удивлением воззриться на нее. Я не ожидала, что она сумеет так хладнокровно врать. Хотя «врать», конечно, не совсем то слово. Но в любом случае, задав вопрос, она совершенно равнодушно посмотрела на Костика, словно ее эта тема не интересовала, или будто она понятия не имела, что за бред сейчас несет Костик.

– Ну как же, – опешил Костик. – Тех самых, которые здесь шастают…

– Я не видела никаких пришельцев, – неожиданно заявила Лена и обратилась ко мне: – А ты, Оль?

– Я тоже не видела, – нерешительно подыграла я.

– А ты, Наташа? – спросила Лена.

Наташа сидела, уставившись в свою тарелку. Все мы одновременно посмотрели на нее. И то ли под давлением нашего взбудораженного внимания, то ли из-за гнетущих воспоминаний прошедшей ночи из глаз Наташи потекли слезы. Сперва медленно, затем все быстрее. Капля за каплей они падали в ее тарелку, так что Лена, первой не выдержав, встала из-за стола:

– Думаю, нам пора.

Наташа тут же, как по команде, поднялась и пошла следом за ней. Я посмотрела на Дениса – он откинулся на стуле с выражением удовлетворения на лице. Это было отвратительно. Вот, говорят, нужно уметь проигрывать. А по-моему, чтобы быть победителем, нужно не меньшее умение. А может быть, даже большее. Выиграть и суметь не показать своего превосходства над слабым противником – вот это действительно победа, в первую очередь над самим собой.

Я молча встала и пошла следом за девочками. Когда я вышла из столовой, то увидела, что они направляются на футбольное поле. Они шли рядом, словно Лена никогда не была объектом ядовитых шуток со стороны Наташки. Словно они всю жизнь были самыми закадычными подружками. И я никак не могла для себя решить, было ли это для Лены проявлением слабохарактерности или, наоборот, выражением величайшей человеческой добродетели – умения прощать.

Возле пенька постепенно собиралась толпа мальчишек и девчонок. На пеньке сидела наша вожатая, терпеливо ожидая, когда из столовой подтянутся все. На этот раз косынки на ее голове не было, и ветер ерошил ее длинные волосы, то с легкостью подбрасывая их вверх, то задувая ей на лицо, так что вожатая вынуждена была то и дело поправлять их, откидывая на спину. У девочек дела обстояли не лучше, многие из них торопливо заплетали уже запутанные волосы в косички.

– Так! – вожатая похлопала в ладоши, привлекая наше общее внимание. – На сегодня сбор урожая отменяется. – Она на секунду замолчала, прерванная гулом радостных голосов, а затем объяснила: – Синоптики прогнозируют сегодня грозу, поэтому врач категорически запретил выводить вас не только за пределы лагеря, но даже в сливовую рощу, чтобы вы не промокли и не схватили простуду.

Вожатая первой удалилась в сторону корпуса вожатых. Все остальные медленно разбрелись по своим делам. Лена, я и Наташка пошли к той скамейке, на которой сидели ночью. Повсюду слонялись группы девчонок и мальчишек, не знающих, чем себя занять. Наша скамейка, к счастью, не была занята, а вот на противоположной трое мальчишек играли в «подкидного дурачка», громко выкрикивая масть и достоинство своих карт.

– Я бы тоже сыграла… – без особого, впрочем, энтузиазма произнесла Наташка и откинулась на спинку скамейки.

– А я бы не стала, – спокойно сказала Лена.

– Не любишь азартные игры? – улыбнулась я.

– Дело не в этом, – ответила Лена. – Согласно учению Православной церкви, игроки в карты хулят Господа. Четыре масти символизируют крест, на котором был распят Иисус Христос, копье, которым он был пронзен, губку, поднесенную ему с уксусом, и гвозди, которыми он был пригвожден к кресту.

– Не знала, что ты такая религиозная… – вырвалось у меня.

– А я и не религиозная, – пожала плечами Лена. – Просто если предположить, что вся эта история действительно имела место быть, то мне было бы крайне неприятно даже просто прикасаться к вещам, несущим на себе подобную символику.

– Но если игральные карты создавались специально против религии, почему их изначально не запретили? – недоуменно спросила я.

– Да не было ничего подобного, – усмехнулась Лена. – Стандартные, общепринятые четыре масти карт берут свое начало во Франции, и печатались в то время именно значки, а не картинки, потому что такие карты были дешевле для производства. К примеру, масть «трефы» символизировала цветок клевера, это произошло от немецкой масти «желудей», а «пики» в Германии символизировали лезвие лопаты. Ох, – вздохнула вдруг Лена, – я же вам уже объясняла… или не вам?.. в общем, любой символ практически всегда имеет двоякое значение – в зависимости от традиций страны, в которой его трактуют.

– Это так интересно, – признала я. – А что еще могут символизировать масти?

– Четыре стихии, – пожала плечами Лена. – Это одна из традиционных трактовок. Червы – вода, бубны – земля, трефы – огонь и пики – воздух.

– Бу! – раздался устрашающий возглас за нашими спинами.

Мы одновременно подскочили на ноги. И тут раздался визг. Длинный, пронзительный… Я зажала уши руками. Оказывается, визжала Наташка. За скамейкой стоял Денис, подкравшийся к нам незаметно, и смотрел на нее, широко распахнув от изумления глаза. Наташка тоже смотрела на него, но остановившимся, абсолютно неподвижным взглядом и визжала, визжала…

Наконец она сорвалась с места и со всех ног кинулась в наш корпус. Мы с Леной переглянулись и поспешили следом за ней. Войдя в корпус, мы увидели Наташку, ревущую в голос, уткнувшись лицом в подушку. Со своих кроватей на нее испуганно смотрели другие девочки, не решаясь что-либо предпринять, уж слишком несвойственно было такое проявление чувств для Наташки.

В дверь корпуса едва слышно постучались. Дверь медленно отворилась, и на нас уставился напряженный Денис. Лена взяла меня за локоть и вывела из корпуса. Уже накрапывал мелкий дождик, хотя грозовых туч не было, так – серая масса заволокла все небо. Мы чуть отошли от двери, чтобы девчонки не могли подслушать наш разговор, и уставились на Дениса в ожидании объяснений.

– Ну как она? – спросил Денис, кивнув на наш корпус.

– Плачет, – ответила Лена.

– А чего она так? – насупился Денис.

– А ты чего? – с раздражением спросила я.

– Да я же пошутил просто, – развел руками Денис.

– Хорошая шуточка после вчерашнего, – возмутилась я и прикусила язык: может, не стоило рассказывать Денису о причинах столь истеричного состояния Наташки.

– А что было вчера? – вкрадчиво спросил Денис.

– Наташка видела ночью пришельцев, – ответила Лена, внимательно глядя на Дениса. – Сильно испугалась и после этого сама не своя.

– Что, постоянно? – уточнил Денис.

– Постоянно, – кивнула Лена. – У нее, видимо, сильнейшее нервное потрясение. Думаю, может, стоит поговорить об этом с вожатой? Чтобы сливовую рощу обнесли забором и туда никто не совался по ночам.

Денис ничего не ответил, уставившись в землю. Он нахмурился и что-то напряженно обдумывал. Я начала терять терпение. Ленино предложение насчет разговора с вожатой показалось мне весьма разумным, так что теперь мне уже и самой не терпелось пойти вместе с ней. И заодно, возможно, заглянуть в медкорпус и попросить у врача какое-то успокоительное для Наташки.

– Не надо ни с кем говорить, – наконец заявил Денис, подняв на нас взгляд, полный решимости. – Можно тебя на пару слов? – обратился он к Лене.