Юз Алешковский - Черно-бурая лиса Страница 15

Немного погодя отец включил приёмник и больше уже не ходил по комнате, как тигр. Это значило, что он наелся.

Мне тоже хотелось есть, но я вспомнил, как Зиганшин с товарищами во время океанской голодовки старался поменьше двигаться для сохранения сил, и попытался уснуть.

Но тут пришла мама. Отец сразу вскочил с дивана и снова заходил из угла в угол. Мама разделась и сказала:

— Всё-таки в читальне лучше заниматься, чем дома. Кажется, я не завалю французский.

Отец стукнул кулаком по столу и страшным шёпотом спросил:

— Начинается?

— Что начинается? — удивилась мама, расчёсывая свои красивые волосы.

— То, что я опять съел полбуханки хлеба с водой, и всё! — крикнул отец.

— Ты мог позаботиться об ужине или съесть хлеб с вареньем и с чаем, — сказала мама.

— А я люблю с солью и с холодной водой, — заупрямился отец. — Я хочу первое и второе!

— Приготовь сам, — засмеялась мама.

— Поговорим без шуток. — Голос отца стал серьёзным и мрачным. — Ты уже две недели не заглядываешь в «Книгу о вкусной и здоровой пище» и, таким образом, разваливаешь семью… Я смотрел на это сквозь пальцы, но хватит, — добавил он, как артист. — Хватит! Одно из двух: или институт, или семья. Я не могу обедать в столовой, а он (речь шла обо мне) запустил арифметику. Из-за чего? Из-за ненормального питания и недостатка фосфора. Нам надоела сухомятка и наспех приготовленная бурда. Вот. Мы — мужчины!

— Тебе не стыдно? — спросила мама.

Отец помолчал немного и закричал, наверно, потому, что ему было стыдно:

— Нет! Мы хотим первое и второе! Щи хотим! Уху хотим! Котлеты хотим и жареную рыбу. Ребёнку нужен фосфор для мозгов!

— Значит, из-за какого-то фосфора я должна бросить институт?

— На карту поставлено многое… — загадочно сказал отец, пугая маму.

— Так вот, — не испугалась мама, — я работаю и занимаюсь, как вол, в последний дипломный год. Тебе известно, что раньше я не кончила институт из-за него.

Я задумался: почему это из-за меня?

— Но я его кончу, А ты не товарищ, ты — эгоист!

— А ты плохая жена и мать ребёнка!

— А ты кто такой?

— А я хочу первое и второе. Вот кто я такой! И мне надоело жарить полуфабрикаты!

— Поговорим по дороге на работу. Я хочу спать. Же ве дормир.

— О-о! Я не сдамся! — снова, как артист, сказал отец и всё-таки замолчал, поняв, что мама устала от работы и французского языка.

Я лежал, притворившись спящим, и думал: «Наверно, когда я появился на свет, мама бросила институт, чтобы возить меня в коляске и стирать пелёнки. Потом она водила меня в ясли и в детский сад, а я часто болел то ангиной, то корью, то желтел от желтухи, то проглатывал подшипник, то вывихивал ногу. И вот наконец она кончает институт, а мой отец вдруг не может без первого и второго. И я ещё забыл из-за телевизора купить что-нибудь на ужин, а мама оставила деньги…

Мама потушила свет. В темноте засветился фосфор на стрелках и цифрах нашего будильника. Я решил спросить отца, можно ли слизнуть с циферблата фосфор, чтобы не отставать по арифметике, и заснул.

Утром перед школой мне почему-то захотелось заглянуть в «Книгу о вкусной и здоровой пище». Я достал её с полки и прочитал оглавление супов. Оказывается, в мире было столько прекрасных супов, и бульонов, и щей, и борщей, и окрошек! А я и не знал!

У меня потекли слюнки. Я захлопнул толстенную книгу, положил её в портфель, съел манную кашу с вареньем и побежал в школу.

И по дороге я вдруг придумал, что мне нужно сделать для того, чтобы мама кончила институт, который бросила из-за меня, и чтобы отец ел первое и, может быть, второе, и чтобы наша семья совсем не развалилась.

В тот день на первом уроке не было нового материала. Я положил «Книгу о вкусной и здоровой пище» на коленки и незаметно читал про приготовление супов. Из них мне больше всего понравилась чихиртма из баранины. Но сделать её, подумал я уныло, мне бы ни за что не удалось. Я не знал, что такое киндза, виноградный уксус и шафран. И с другими супами, щами и борщами было бы много возни. Я чуть не вскрикнул от радости, когда увидел в оглавлении супов «мясной бульон быстрого приготовления» и прочитал про способ его варки. Он был очень прост. Мясо отделить от костей, купить лук, петрушку и морковку, всё это кинуть в воду, и бульон готов через сорок минут. И мой отец не будет ходить, как тигр, из угла в угол.

На следующем уроке мы писали диктант, и я не смог почитать книгу, а на третьем уроке, когда Игорь Павлович вызвал Игнаткина решать пример, я снова положил книгу на колени. И только я стал читать про паровую треску, в которой, по словам моего отца, было много фосфора, как Игорь Павлович сказал:

— Рыжиков, положи книгу на стол. Быстро! Я жду, Рыжиков!

Я зажмурился, представив себе всё, что сейчас будет, встал из-за парты и положил «Книгу о вкусной и здоровой пище» на учительский стол.

Игорь Павлович прочитал название книги, мрачно на меня посмотрел и стал её перелистывать. Вдруг он сглотнул слюнки и, широко раскрыв глаза, уставился в книгу.

Я подумал: «Наверно, увидел картинку с жареным поросёнком, набитым гречневой кашей и окружённым бутылками и всякой зелёной всячиной…»

Я спросил Петьку:

— Как думаешь, учителям хочется есть, как нам перед большой переменкой?

— Нет, по-моему, — шепнул Петька, — а то бы они, как я, на уроках ели пирожки с повидлом…

Весь класс тихо ждал, что сейчас будет.

Игорь Павлович твёрдо сжал губы, покраснел, захлопнул книгу и потряс ею над головой:

— Вот какие книги читает Рыжиков на уроках! — Я встал. — Вот что его интересует больше всего на свете! Вкусная и здоровая пища! Позор! Она для него важнее пищи духовной! Кто знает, что такое духовная пища?

Все молчали, наверно, потому, что за ответ всё равно не поставили бы отметку, а я тихо сказал:

— Интересные книги…

— Так почему же, — вышел из себя Игорь Павлович, — ты не читаешь на уроках «Занимательную математику» Перельмана? Это бы я ещё мог простить. Почему же ты читаешь, — он с интересом заглянул в книгу, — про, так сказать, жареных поросят и отстаёшь по арифметике?.. Молчишь? Так пусть все знают: ты — гурман и лентяй!

Кое-кто засмеялся.

— Что такое «гурман»? — спросил любознательный Лимский.

— Надо поднимать руку! Весь класс разболтался!.. Гурман — это школьник, для которого пища — первое, а уроки — второе. — Игорь Павлович смутился. — Продолжим урок. После уроков, Рыжиков, зайдёшь в учительскую.

На пути в учительскую я больше всего боялся, что Игорь Павлович вызовет в школу моего отца, отдаст ему «Книгу о вкусной и здоровой пище» и весь мой план сорвётся. Когда я приоткрыл дверь учительской, Игорь Павлович доказывал учителям:

— Дело, коллеги, не в жареном поросёнке. Ничто человеческое мне не чуждо. Я только утверждаю, что человек живёт не для того, чтобы есть!

— Можно? — сказал я.

— Полюбуйтесь! Вот он! — объявил Игорь Павлович.

— Безобразие, — сказала Вера Адамовна. — Тридцать шесть лет я работаю в школе. У меня есть список книг, отобранных за эти годы у учеников, но книги о пище в нём нет. Я бы ещё поняла девочку, но тебя, Рыжиков…

Я обиделся, подумал: «Была не была…» — и коротко объяснил, зачем мне понадобилась эта книга. Под конец я сказал:

— Мой отец считает еду первым делом, а духовную пищу — вторым. Не может он без первого и второго. Маме нужно кончить институт. А мне фосфора не хватает для арифметики… Я больше не буду.

Учителя задумались. Потом Вера Адамовна ворчливо посоветовала:

— Рыбу жарь на постном масле… Я не люблю на сливочном… И не забудь снять пену с бульона… Представляю себе твоё варево!

А Игорь Павлович отдал мне книгу и сказал:

— Тебе, Рыжиков, не фосфор нужен, а крупная доза усидчивости. И учти: если твоя кулинария хоть на йоту отразится на занятиях, я напишу письмо на работу отцу. Иди.

— Ладно! — обрадовался я и пошёл домой.

Я бы, конечно, сразу взялся за приготовление обеда, но мне не давали покоя последние слова Игоря Павловича, и я решил сначала позаниматься. Географию и русский я оставил напоследок и усидчиво взялся за арифметику. Я думал, что на решение двух трудных задач уйдёт часа три, но меня разобрало такое зло из-за отставания по арифметике, что задачки неожиданно очень быстро решились без всякого фосфора и даже показались мне интересными.

После задачек я взял из ящика деньги, которые оставляла мама для покупки полуфабрикатов и другой сухомятки, перекинул через плечо авоську и пошёл в магазин.

Я купил мяса, но поругался с продавцом, потому что он сказал: «Бери, что дают, и не капризничай…» Потом выбрал большую треску, а в овощном взял луку, морковки и петрушки…

Во дворе ребята попросили меня постоять вратарём, но я сказал: