Александр Богаделин - Кикимора и другие. Сказки-притчи Страница 15

— Дорога твоя только тебе одной предназначена. К сердцу своему прислушивайся. Оно, чай, дурного не присоветует.

Поняла Кикимора, как от Яги домой воротилася, что только на себя, да силы собственные надеяться надобно. А ежели и поможет кто, то спасибо ему великое, но в расчет этого брать никак нельзя.

На день следующий надела она платье, полевицами сшитое, волосы гребнем русалочьим расчесала и к бесу Федору в гости пошла. Разойтись, говорит, хочу с мужем своим Терентием, и богатств три сундука на воспитание детей потребовала.

Долго Федор её уговаривал, о будущем подумать просил, но только Кикимора твердо на своем настаивала. Пришлось ему старейшин леса Заповедного созывать, просьбу разводную рассматривать.

Терентий, как прослышал о женушкином желании, в неистовство буйное пришел. Вихрем стремительным по лесу пронесся, а как поостыл малость, сразу заявил, мол, не получит она ничего. Пусть к Стасу своему проваливает, а детей, так и быть, он и сам воспитать сможет.

Не знаем уж, как его Яга с Федором уговаривали, только согласился-таки он с просьбой жены бывшей. А взамен с детишками время проводить потребовал. На том и порешили.

Кикимора сразу от Стаса в домик небольшой съехала. А вскоре слух до нее дошел, мол, Василиса Прекрасная чудеса невиданные в краях заморских творит. Поручила она лешачихе знакомой за детишками присмотреть, а сама в гости к ней отправилась.

Василиса полевиц искусных собрала, полотен тонких понаделала и платья красивые шить принялась. А из трав душистых и водицы дождевой благоуханий для волос да шерсти сотворила. Как увидела Кикимора все это, сразу два сундука, от мужа полученных, в дело вложила.

Но здесь уже другая сказка начинается.

А этой конец пришел.

Почему у Стаса жизнь с Кикиморой не сложилась, в главе тринадцатой сказывается.

А дальше нас соловьята, что во дворец отцовский возвернулись, дожидаются.

Глава 11. НЕУДАВШАЯСЯ ОХОТА

Недолго дворец Соловья-Разбойника в дремучестях, близ леса Заповедного, пустым оставался. Вернулись в него вскоре дети его и жизнью своей зажили.

Забеспокоилась Баба Яга, смогут ли внучата одни с хозяйством целым управиться. Хотела даже мать их, Чернавку, разыскать. Может, перебесилась она со временем и к детям своим возвратиться надумает. Только слух до нее дошел, что сгинула непутевая в Пекле давно, и след ее на земле простыл.[60]

А вскоре соловьята и сами к бабушке наведались. Заверили они Старую, что с домом да хозяйством вполне справиться могут. Чай, не маленькие уже.

Посоветовала им Яга в дремучестях своих не затворяться и на пляски шабашные сходить. Те к словам её прислушались и раз ввечеру в лес Заповедный отправились. Стоят в сторонке, на духов смотрят, подойти стесняются.

Златогорка, дочь Соловья-Разбойника, от дев и русалок лесных отличалась сильно. Видать, сказывались в ней корни матери смертной. Краса ее неброской, но притягательной была. Волосы золотистые острижены коротко, украшений и румян почти никаких нет, а одеяние больше на мужеское смахивает.

Начали вкруг нее вскоре черти с водяными увиваться. В вихре по поляне покружить приглашают. Только не всем это, видно, понравилось. Жених русалки одной подле Златогорки времени больше, чем с невестой, проводить стал. Осерчала та сильно и заявила во всеуслышанье. Не дело, мол, духам лесным с полукровками, от смертной рожденными, водиться.

Соловьята в долгу не осталися и обидчице дружно ответили. А черти, не разобравшись, дев своих защищать бросились, так что завязалась у них вскоре потасовка не шуточная. И сильно бы гостям из леса соседнего досталося, если б лешие чертей за хвосты да рога не оттащили.

Поняли соловьята — не получилось у них с духами лесными подружиться, и опять в дремучестях родных ото всех отгородилися. А чтоб черти злопамятные врасплох не напали, ловушек, как отец учил, понаделали.

Сын князя Владимира, которого ещё Соловей-Разбойник по лесу дремучему гонял, после смерти отца сам князем стал.[61] Больше всего в жизни он охоту любил. Бывало, мчится с дружиной по лесам да полям, дороги не разбирая, и все, что на глаза попадается, подстрелить норовит. Дичи порой столько набьет, что гниет она, на подворье брошенная, и в землю её потом закапывают.

Духи домашние уж не раз образумить его пыталися, только не слушал он никого. И до того дошел, что волчат молодых поймал и на цепь посадил.

Порешили черти лесные отомстить князю неразумному. Узнали, что на зверя Перунова — вепря дикого, охотиться тот собрался, и план хитрый придумали.[62]

Был средь них черт могучий — Верзилой все его прозывали. Должен он был зверем этим оборотиться и дружину князеву в лес дремучий заманить. А там уж другие бесы за работу свою примутся — криками дикими пугать начнут, в чащах непроходимых поплутать заставят и в болота топкие не раз заведут.

В начале все по намеченному шло. Собаки след быстро взяли и за вепрем-Верзилой бросились. Показался он для приманки на опушке лесной и в чащу самую понесся. Только не учли черти, что дух раненый назад обернуться не скоро может. А стрела каленая как раз в бок ему и угодила.

Волкодавы по следу кровавому быстро вепря настигли. Окружили кольцом, на хребет и шею бросаются. Не до князя уж стало чертям горемычным. Впору Верзилу от зубов собачьих да охотников спасать.

Князь на лай псов гончих вглубь леса дремучего помчался. И так погоней своей увлекся, что вокруг ничего не замечал.

А тем временем дружинники его пропадать один за другим начали. То дерево ветвями обхватит, из седла выдернет, да так висеть вниз головой и оставит. То яма под копытами вдруг разверзнется. А как свалится всадник туда, сразу дерном и покроется. То тропка вдруг в топь болотную заведет.

Это соловьята ловушки свои в дело пустить решили. А как с князем всего пятеро осталось, загнали его в бурелом непроходимый и сзади все дорожки-тропочки завалили.

Приказал князь мечами путь прорубить, только ничего у дружинников не получилося. Продвинулись на десяток шагов каких-то, а тут и солнце за деревьями скрылося. Стали соловьята свистом да криками ужасными их пугать. Дружинники вкруг костра тлеющего в кучу сбились, мечи наготове держат, нападения внезапного ждут. Так всю ночь глаз и не сомкнули.

А наутро с силой утроенной пробиваться начали. Только вместо дерев порубленных новые за ночь нападать успели.

На пятый день посчитали соловьята, что созреть пленник должен уже. Дружинника из ловушки достали и говорят:

— Иди к князю своему и передай на словах. Ежели даст он клятву великую — на дичь и волков не охотиться, отпустим мы его.

Князь, услышавши такое, на ратника сразу набросился:

— Ни пред кем я голову свою не склонял, даже ворогами могучими. А перед духами лесными и подавно не собираюся.

Надеялся он, сыщут его слуги верные и из плена лесного освободят. Только не ведомо ему было, что спасатели уж какой день дальше опушки пробиться не могут.

На день седьмой, всю воду выпивши и траву вокруг обглодавши, князь на попятную пошел. Поклялся торжественно, что забавы охотничьи позабудет навсегда и волчат отпустит обязательно. А наутро проход сам собою открылся. Вскочили всадники на коней своих и без оглядки прочь понеслись.

Соловьята тем временем дружинников из ловушек освободили и вслед за князем из леса выпроводили. Но на всякий случай силу клятвы данной проверить решили. Верзила, в шкуре вепря еще бегавший, на опушке лесной показался. Так князь, как увидел его, еще сильнее коня взмыленного погнал.

Зауважали черти врагов своих бывших и в гости к себе зазывать стали. А Верзила, как назад чертом обернулся, сразу всех предупредил — кто соловьят обидеть посмеет, с ним лично дело иметь будет.

Порадовалась Баба Яга за внучат своих — хоть с чертями лесными язык общий найти сумели. А вскоре случай представился и с другими духами подружиться.

После Дня Перуна дожди проливные зарядили надолго.[63] Болота с озерцами лесными из берегов вышли. А как плотину, что речку-невеличку сдерживала, прорвало, так пол леса и затопило.[64] Схлынула вскоре водица большая, но грязи да домов разрушенных после себя много оставила.

Лешие с чертями в первую голову жилищами духов занялись, а речку почистить водяным поручили. Но у тех сил только на берега хватило, и до ключей с родниками руки не сразу дошли.

Прослышала Яга, что русалкам да ключевицам в водице грязной жить приходится, и к Федору, бесу главному, жаловаться ходили они. Вот и порешила внучат своих призвать, да девам водяным пособить заставить.