Жаклин Уилсон - Разрисованная мама Страница 15

А я метнула в их сторону убийственный взгляд своих ведьминских глаз и подумала про себя: "Пусть это будет на самом деле тяжелое увечье". Мой кулак стал железным. Бамм! Он врезался в пухлый живот Ивонны с такой силой, что все ее внутренности вылетели наружу и взмыли в потолок, словно связка сосисок. Бамм! Мой железный кулак впечатался в челюсть Кайли, вбив ей в глотку все ее жемчужно-белые зубы. Мой железный кулак дрожал от нетерпения в ожидании следующей жертвы. Еще одна вспышка моих зеленых глаз — и мисс Хилл превратилась в огромную боксерскую грушу. Бамм! Еще удар! Бамм! Хук слева! Хук справа!

— Надеюсь, ты сделаешь для себя очень серьезные выводы, Дол, — заключила наконец мисс Хилл.

— О да, конечно, мисс Хилл.

Удар! Еще удар! Бух! Бах!

На перемене Ивонна с Кайли вдоволь поиздевались надо мной. Они наперебой кричали мне всякие гадости в надежде, что я не выдержу и снова накинусь на них с кулаками, и уж тогда мне точно не поздоровится. Я догадывалась, что во время большой перемены они снова примутся за свое, и тогда мне придется еще хуже, потому что к ним наверняка присоединятся и другие ребята. У меня не было никакой необходимости сидеть в столовой рядом с ними, потому что почти все они приносили с собой завтрак из дома, а я была вынуждена глотать омерзительное варево из нашего школьного буфета только потому, что мне его выдавали бесплатно. И сегодня это оказалось мне на руку. Одним махом я затолкала в себя сосиску с пюре, пирожок с повидлом и кремом и вылетела из столовой в тот момент, когда все они еще только доедали первый из своих аппетитных сандвичей.

Быстренько обежав школьный двор, я убедилась, что тут поблизости нет ни одного мало-мальски безопасного убежища, где я могла бы перекантоваться до следующего урока. Ни туалет, ни школьная раздевалка для этого не подходили, в класс на переменах не пускали.

И вдруг я вспомнила. Библиотека! Им и в голову никогда не придет искать меня там, ведь особой любовью к чтению я до сих пор не отличалась.

Промчавшись по коридору, я влетела в читальный зал. Там не было ни души, кроме мистера Гаррисона, который, как обычно, сидя за своим столом, с удовольствием читал утреннюю газету, да еще двух малышей, игравших на компьютере.

— Привет. Чем я могу помочь? — приветливо спросил мистер Гаррисон.

Как бы я хотела, чтобы не ненавистная мисс Хилл, а добродушный мистер Гаррисон был моим учителем. Он был еще молодой, довольно упитанный и ужасно смешной. Очень короткие курчавые волосы, маленькие карие глазки и тугой живот, обтянутый свитером, делали его похожим на огромного игрушечного, вечно улыбающегося мишку.

— Я хотела взять что-нибудь почитать, — протянула я.

— Тогда вы пришли как раз туда, куда надо, мисс…

— Меня зовут Долфин. Долфин Вестворд.

Я ждала ехидной усмешки. Но он дружелюбно улыбнулся:

— Небось привыкли резвиться в южных морях, не так ли?

Я растерянно заморгала.

— Что?!

— Не обращайте внимания, мисс Вестворд. Это моя маленькая слабость. Я погружаюсь в поэзию, как дельфины — в теплые воды тропических морей. А глядя на вас, вспомнил Вордсворта. Вы, наверное, знаете — что это тот самый поэт, который написал «Нарциссы»?

Я не знала. Но мистер Гаррисон нисколько не огорчился.

— Можно называть вас просто Долфин, мисс Вестворд?

Я хихикнула:

— Без проблем.

— Вы хотите, чтобы я помог вам отыскать какую-то определенную книгу? Или предпочитаете сами покопаться на полках и выбрать себе что-нибудь по душе?

— Пожалуй, я лучше сама пороюсь — посмотрю, что у вас есть.

— Конечно. Чувствуйте себя как дома.

Я бесцельно бродила вдоль шкафов, вытаскивая то одну книжку, то другую, лениво листала страницы в поисках картинок. Нет, конечно, я умела читать… ну, почти умела, но один только вид пухлых томов с аккуратными кирпичиками текста приводил меня в оцепенение. Стоило мне только раскрыть книгу, как знакомые вроде буквы принимались вихляться и прыгать у меня перед глазами и напрочь отказывались складываться в слова. Я украдкой покосилась через плечо, гадая, не следит ли за мной мистер Гаррисон, но он снова уткнулся в свою газету. Вздохнув с облегчением, я присела на корточки и принялась листать книжки с картинками для малышей. Там оказалась одна довольно любопытная и даже немножко страшная — в ней было полным-полно разных чудовищ. Мэриголд наверняка пришла бы в восторг, увидев ее, и уж точно позаимствовала бы отсюда пару сюжетов для новых татуировок. Еще мне понравилась веселая яркая книжка с пятнистой мамой и полосатым папой, и я с удовольствием принялась ее разглядывать.

— Что это ты читаешь?

— Ничего! — спохватилась я, поспешно запихивая обе книжки обратно на полку.

Но это оказался всего лишь Совенок Моррис.

— Что, обязательно было подкрадываться? Так ведь и заикой можно сделать! — накинулась я на него, просто чтобы поскорее отшить.

— Прости. Я вовсе не собирался тебя пугать. Просто у меня ботинки на резиновой подошве, поэтому моих шагов обычно не слышно, — смущенно извинился Совенок. Приподнявшись на цыпочки, он снял с верхней полки какую-то книгу, открыл ее примерно на середине и тут же уткнулся в нее, позабыв обо мне. В нужном месте она была заложена автобусным билетиком.

— Почему бы тебе просто не взять эту книгу домой? — не вытерпела я.

— А мне нравится читать ее именно здесь, — ответил Совенок, усаживаясь за стол.

— Ага, понятно. Наверное, решил спрятаться? — хмыкнула я.

Совенок покосился на меня. Очки его блеснули.

— Так ведь и ты тоже прячешься, разве не так?

— Еще чего! Стану я их бояться, как же! — возмутилась я.

— А я вот боюсь… — вздохнул Совенок.

— Да? Значит, тебе нужно почаще огрызаться. Наберись смелости и почаще показывай зубы.

— Как ты, что ли? Ну и сильно тебе это помогло?

— Ну и что ты предлагаешь?

— Ничего. Понимаешь, мне не нравится, когда меня дразнят. И когда ругают тоже.

— Ах, прости, как же я забыла! Ты ведь вечно жмешься под крылышко мамаши Хилл. Что, не так, Совенок?

— Не называй меня так! У меня есть имя.

Я немного подумала.

— Ладно… Оливер.

— Спасибо, Долфин.

— Ты думаешь мне приятно, что меня Дельфинихой дразнят? — призналась я.

Мы помолчали.

— Знаешь, а по-моему, твоя мама очень красивая, — неожиданно брякнул Оливер.

Я подозрительно уставилась на него, стараясь понять, не разыгрывает ли он меня. Но у Оливера было такое простодушное лицо, его круглые глаза казались такими наивными, что я поверила ему сразу. По своему обыкновению, он часто-часто моргал, и ресницы за толстыми стеклами очков были похожи на «дворники» автомобиля, когда идет дождь.

— Мне тоже кажется, что она красивая, — согласилась я.

— А знаешь, я просто балдею от ее татуировок. Классная штука, верно? Я хочу сказать, они такие необычные, не то что у всех, просто красные там или голубые. Понимаешь?

— Это потому что моя мама предпочитает татуировки, которые делают по особому заказу. Одну из них она вообще придумала сама. И сама нарисовала. Она говорит, что каждая татуировка напоминает ей какое-то событие из ее жизни.

— Угу. И она попросила сделать ей дельфина, чтобы он напоминал ей о тебе?

— Точно. Но тот дельфин, что у нее на руке, он не совсем обычный. Он вроде как волшебный, понимаешь? Он может двигаться.

— А нельзя ли… можно мне как-нибудь прийти посмотреть их? — сбиваясь от волнения, спросил Оливер.

— Посмотреть? Это как? На моей маме, что ли? — Я заколебалась. Я ведь привыкла воспринимать Оливера просто как Совенка Морриса. И до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что за этим неказистым фасадом кроется, оказывается, интересная личность.

Конечно, не очень-то лестно иметь приятеля, которого вечно дразнят, а теперь из-за него станут дразнить и меня. Впрочем, меня ведь и так дразнят, напомнила я себе, так что особой разницы нет.

— Тогда приходи как-нибудь к нам, Оливер. Как тебе такая идея?

— Здорово! Спасибо, обязательно приду.

— А твоя мама? Она не рассердится?

— Да что ты! Она будет страшно рада, что я с кем-то дружу!

Я промямлила что-то нечленораздельное, подумав, что события развиваются как-то чересчур уж быстро.

— А сегодня после уроков можно? — с надеждой в голосе спросил Оливер.

Мысли закружились у меня в голове. Сказать по правде, я сомневалась, что Мэриголд уже окончательно пришла в себя после прошедшей ночи.

— Может быть, в другой раз. Не сегодня. Понимаешь, сегодня мама, мягко говоря, не в настроении.

— Понятно — с моей та же самая история, — покладисто ответил Оливер. — То у нее голова раскалывается, то она плачет, то еще что-нибудь в этом же духе. Тогда я должен ходить на цыпочках, а еще лучше отыскать ей таблетку аспирина и заварить чай покрепче.

— Правда? — с замиранием спросила я. Сердце у меня заколотилось. До сих пор мне как-то даже в голову не приходило, что с какой-то еще мамой, кроме Мэриголд, может твориться что-то похожее.