Джин Литтл - Неуклюжая Анна Страница 16

"А у меня их две", — подумала девочка.

Вечером за ужином она наблюдала за Фридой и Гретхен. Наконец Фрида рассмеялась шуточке Фрица. Гретхен тоже улыбнулась. Ни у одной из них ямочек не было.

В середине октября мисс Уильямс подошла к парте, где сидела Анна, с какой-то книгой в руках.

— У меня для тебя подарок, Анна. Может, сначала будет трудновато, но мне кажется, тебе понравится. Конечно, задачка будет нелёгкая.

Услышав про "нелегкую задачку", Анна просияла. Она взяла книгу в руки. На обложке нарисованы высокие ворота, за ними сад, а в саду двое детей.

— Дет… дет… — начала она медленно, хмурясь при виде незнакомого слова.

— Детский, — пришла на помощь учительница.

— Детский сад… стихов, — победным голосом прочитала Анна. — А что такое "стихов"?

— Стихи, — отозвался Бен, — это когда в рифму. Вот, смотри.

Он потянулся за книгой, открыл её и показал Анне.

— A, Gedicht,[19] — поняла Анна.

— У автора этих стихов не было ни братьев, ни сестёр, — учительница взяла стул и села рядом с партой Анны. — Его звали Роберт Льюис Стивенсон.

— Тот, который написал поэму о качелях? — спросила Джейн.

Мисс Уильямс кивнула и улыбнулась Джейн. Она продолжала говорить, будто сказку рассказывала. Весь класс слушал, замерев.

— Он очень много болел. Всю жизнь болел. Мне кажется, ему в детстве часто было очень одиноко. Тогда в дело шло воображение, и он придумывал всякую всячину.

Воображение было длинным словом, но его Анна уже знала. Мисс Уильямс любила воображение. Только вчера, посмотрев на один из рисунков Анны, где великан, упираясь головой в небо, выходил из замка, она сказала: "Какое же у тебя воображение, Анна". Анна никогда раньше о нём и не думала, но не сомневаться же в словах учительницы. Мисс Уильямс всё на свете знала про воображение.

"А у Гретхен оно есть? Сдаётся, что нет", — подумала Анна.

Теперь девочка открыла книгу и начала перелистывать страницы. Учительница занялась другими детьми.

— Попробуй вот этот пример, Бен, — сказала она, и Бен с головой ушел в арифметику.

Четверым ученикам из третьего класса мисс Уильямс велела проверять друг у друга таблицу умножения.

Никто не смотрел на Анну. Никто не сказал положить книгу на место или немедленно идти к доске и читать. Всё утро она занималась своим подарком, рассматривала со всех сторон, обнаруживая всё новые и новые сокровища.

Многие стихи на самом деле оказались слишком трудными для Анна. Но первое же стихотворение, которое девочка попыталась прочесть, она поняла. В нём говорилось о том, как не хочется вставать зимним утром затемно и отправляться в постель летом, когда на улице ещё светло. Мама ужасно строго относилась к тому, чтобы ложиться спать в положенное время, так что Анна прекрасно знала, каково приходилось Роберту Льюису Стивенсону. Она ещё раз перечитала про себя последнюю строфу.

Скажите, это ли не зло: Когда ещё совсем светло И так мне хочется играть, Вдруг должен я ложиться спать![20]

Она нашла ещё одно стихотворение, ставшее самым любимым на всю жизнь. Оно называлось "Фонарщик".[21]

Изабелла не знала точно, что такое фонарщик, пришлось призвать на помощь мисс Уильямс. Она рассказала детям про газовые фонари, которые зажигались на улицах в то время, когда Стивенсон был ребёнком, и о фонарщиках — тех, кто их каждый вечер зажигал.

— Мне тоже нравится это стихотворение, Анна, — улыбнулась она и снова занялась географией с шестиклассниками.

Анна перечла одну из строф.

Наш Тони станет кучером, и моряком — Мари, А папа — он банкир и всех богаче раза в три! Но я хотел бы с Джонни — в старой шляпе, с фонарём — Ходить и зажигать огни на улице вдвоём.

— А кто такие Тони и Мари? — перебила она урок географии.

Мисс Уильямс не сказала, что перебивать невежливо.

— Наверно, двоюродные брат с сестрой. Он иногда с ними играл.

Анна улыбнулась, подумав о Мари, которой хочется стать моряком. Ей не терпелось спросить, стал ли мистер Стивенсон фонарщиком, когда вырос. Да нет же, зачем спрашивать, он ведь стал поэтом.

Она прочла строчки, которые ей нравились больше всего.

И может быть, сегодня, прежде чем уйти домой, Он на меня посмотрит и кивнёт мне головой.

На этот раз она подождала, пока учительница сама обратит на неё внимание. Мисс Уильямс, похоже, догадалась, что Анна ждёт.

— Да, Анна?

— Как вы думаете, Джонни заметил его? — Анна всю душу вложила в свой вопрос.

— Думаю, заметил, — просто ответила мисс Уильямс. — Наверно, поэтому Стивенсон и вспомнил его столько лет спустя. Могу я прочесть стихотворение остальным?

Анна протянула ей книгу.

— Может, ты мне поможешь, — предложила учительница, — прочтёшь последнюю строфу.

Анну никогда ещё не просили почитать; фрау Шмидт всегда отдавала приказы, а не просила.

— Если запнешься, помогу, — пообещала мисс Уильямс и начала читать.

Кипит на кухне чайник и уходит солнце спать, Пора садиться у окна и молча Джонни ждать.

Все слушали, даже ребята из седьмого класса.

— Теперь ты, Анна, — сказала мисс Уильямс.

Анна сглотнула и начала последнюю строфу. Она уже столько раз читала её про себя, что почти не запиналась.

Фонарь… напротив дома — нам… ужасно повезло! И я увижу… Джонни — ведь ещё… совсем светло.

Еще две строчки, и дело сделано. Мисс Уильямс не пришлось помогать ей ни разу.

Анна сияющими глазами взглянула на учительницу.

— Очень хорошо, Анна, — сказала та.

На перемене Анна подошла к учительнице с книгой в руках.

— А это и вправду моя книга? — девочка не смела поверить — она получила книгу в подарок.

— Самая что ни на есть твоя. Можешь даже взять её домой.

— Говорил я тебе, Анна, — встрял Бен. — Мисс Уильямс всем дарит книги. Мне она подарила "Волшебника из страны Оз".[22]

— Спасибо, — только и сумела вымолвить Анна.

Надо было сразу сказать спасибо. От смущения слова у Анны получались корявыми и принуждёнными. Но учительница продолжала улыбаться.

Улыбка исчезла, когда она заметила, как Анна кладёт книгу в парту.

— Анна, я же сказала, можешь взять книгу домой, — напомнила она.

Анна повернулась с окаменевшим лицом.

— А можно оставить здесь?

— Наверно, лучше взять домой.

— Нет.

— Хорошо, книга твоя, делай с ней, что хочешь.

Снова и снова мисс Уильямс пыталась понять, что же происходит у Анны дома. Она даже стала расспрашивать Франца Шумахера о Зольтенах, но он и сам был в полном недоумении.

— Такая счастливая семья. Все, кроме Анны. Самая младшая, конечно, но всё равно непонятно, отчего она такая… такая колючая. Никто не понимал её трудностей со зрением, может, дело в этом?

Анна пошла домой завтракать. Новая книга ждала в парте. Мисс Уильямс тоже ждала. Что же, теперь придётся начинать всё сначала, опять бороться за то, чтобы девочка ей доверяла, снова добиваться этой робкой улыбки?

Но когда Анна вернулась, колючки исчезли. С оживлённым и весёлым лицом она бросилась к парте и тут же уткнулась в новую книгу.

Первым делом она перечитала стихи, прочитанные утром, и сразу же принялась за следующее стихотворение. Это было потруднее. Она не могла прочитать даже название. Девочка медленно произносила слова, шевеля губами и читая по слогам.

— Ноч… ной… бег… лец…

Она попросила Изабеллу помочь, но только пару раз. Ей хотелось прочесть стихотворение самой.

Книжка такая красивая, стихи звучат, как музыка, и картинки чудесные. Настоящая нелёгкая задачка.

"Как я", — удовлетворённо вздохнув, сказала Анна самой себе.

Глава 13

После школы

Где-то в конце октября папе понадобилась помощь в магазине, но денег нанять помощника не было. Он так уставал, что за ужином у него не хватало сил даже поесть. В один такой вечер он сидел за столом, уронив голову на руки, а принесённую мамой тарелку с едой отодвинул со словами: "Не сейчас, Клара, я просто не в силах".

Тут мама решилась произнести то, о чём давно думала:

— Я знаю, что тебе нужно, — она уселась на стул прямо напротив него.

— Да? — устало пробормотал он, не подымая головы.

Мама помедлила минутку. Не в её обычае было раздумывать, когда она хотела что-то сказать. Дети уже кончали ужинать. Хоть папа и не подымал головы, остальные пятеро не спускали с мамы глаз. Мама порозовела и, казалось, была чем-то смущена. Фриц пнул Фриду ногой, Фрида ответила ему тем же, понимая — грядут события необычайные.