Анна Сьюэлл - Черный Красавчик Страница 16

– Глупый мальчишка! Как же он мог забыть про попону! И водой, скорее всего, Красавчика напоил холодной. Такой помощник для меня совсем никуда не годится!

Конечно же, Джон говорил это просто в сердцах. Мы-то с ним знали, что сын сторожа – хороший и добрый мальчик. Мне, правда, от этого легче не стало. У меня сделалось воспаление легких, и я без боли даже вздохнуть не мог. Дни и ночи подряд Джон выхаживал меня как ребенка. Сквайр Гордон тоже часто ко мне заходил.

– Бедный мой, бедный конек! – сказал он мне однажды. – Ты ведь спас жизнь хозяйке. Да, да, именно спас.

Мне было тогда еще очень плохо, но сердце мое забилось от радости. И уж совсем понятная гордость охватила меня, когда сквайр Гордон сказал Джону:

– Доктор Уайт утверждает: если бы наш Красавчик его тогда не домчал так быстро, он не смог бы спасти миссис Гордон.

Глава XIX

«Только одно незнание»

Не помню точно, сколько я тогда проболел. Каждый день мне наносил визит лошадиный врач мистер Бонд. Один раз он даже подверг меня кровопусканию. Он вскрыл мне вену, а Джон держал ведро, в которое капала моя кровь. Мне показалось тогда, что я умираю. И Джон, по-моему, подумал о том же. Вообще жизнь моя долго висела на волоске. Горчицу и Меррилегса перевели на время в другие денники. Теперь меня окружала полная тишина. Это было для меня очень важно. Из-за болезни у меня что-то случилось с ушами, и даже тихие звуки меня оглушали.

Как-то ко мне зашли Джон с Томасом Грином. Они вместе дали мне новое лекарство, которое прописал мистер Бонд.

– Я здесь побуду еще полчаса, – обратился к Томасу Джон. – Надо проверить, каково действие этого средства.

– Пожалуй, я тоже с тобой посижу, – решил сторож.

Они зашли в денник, где обычно жил Меррилегс. Теперь там была скамейка, чтобы Джон мог посидеть, когда долго возле меня дежурил. Поставив фонарь в ногах, чтобы свет не раздражал мне глаза, мужчины уселись на эту скамейку. Некоторое время они молчали.

– Слушай-ка, Джон, – вдруг с усилием проговорил сторож. – Очень тебя прошу за моего Джо. А то он в последнее время прямо скис от переживаний. И есть стал как-то не так, и не улыбается. Он говорит: «Если Красавчик умрет, не представляю, как дальше самому на земле оставаться». Конечно, он виноват, Джон, но у меня от таких его слов сердце болеть стало. Ты уж постарайся с ним как-нибудь подобрей, ладно?

– Не сердись на меня, Томас, – задумчиво отвечал Джон. – Я, конечно же, понимаю: мальчишка он у тебя неплохой и не со зла произошли у него все эти глупости. Но меня-то ты тоже пойми. Я так к этому коню привязался, и мистер Гордон его обожает. У меня душа изболелась смотреть, как Черный Красавчик измучен своим состоянием. Стоит мне только подумать, из-за какой глупости это все с ним получилось, и у меня к твоему Джо симпатии не остается. Но вообще-то ты прав. Если завтра Красавчику станет лучше, постараюсь вернуть настроение твоему Джо.

– Спасибо! Большое тебе спасибо! – с жаром произнес Томас Грин. – Я так и думал, что ты не нарочно расстроил Джо. Тем более вины-то его никакой. Только одно незнание.

– Только одно незнание! – с такой яростью повторил наш Джон, что я вздрогнул. – Как у тебя, Томас, язык повернулся такое сказать. Неужели не понимаешь? Невежество после злобы и всяких там зверств – самая ужасная вещь на земле. Если человек сделал плохо, потому что не знал, это не оправдание. Зло от его невежества не уменьшилось! Помнишь, к примеру, няньку, которая пичкала ребенка снотворным? Она тоже не знала, что дитя от лекарства умрет. Но за убийство ее все-таки осудили.

– И правильно! – согласился Томас. – Если берешься ребенка нянчить, то вся ответственность на тебе.

– Возможно, Билл Старки, о котором в газетах писали, тоже не знал, что сделает младшего брата помешанным, – снова послышался голос Джона. – Просто запугивал в виде привидения при луне мальчишку. Но матери-то не легче от невежества старшего, если младший ее сынок ото всех этих страхов на всю жизнь ум потерял! И тебе, помню, Томас, тоже было не очень весело, когда молодые хозяйки оставили на ночь раскрытой твою теплицу. Они тоже не знали, что овощи там поморозятся.

– Не знали! – топнул в сердцах ногой Томас. – Да они заморозили мне до самых корней все насаждения! Теперь теплицу хоть вновь начинай. Как подумаю, прямо плакать готов!

– Вот-вот! – усмехнулся Джон. – А говоришь, только одно незнание!

Тут лекарство, которое мне прописал мистер Бонд, наконец подействовало, и я крепко уснул. Однако впоследствии мне приходилось не раз и не два убеждаться, как прав был тогда наш дорогой Джон.

На другой день мне действительно полегчало, и Джон сумел поговорить ласково с мальчиком. Тот начал стараться еще больше прежнего. Когда же я выздоровел, отношения Джона и Джо стали совсем хорошими.

Глава XX

Джо Грин

С каждым днем наш Джо становился все более опытным. Джон теперь многое доверял ему делать самостоятельно. Только вот из-за малого роста этому славному юноше так и не разрешали выезжать по утрам меня и Горчицу. Джон говорил: пока Джо не вытянется, он даже речи с ним вести не будет о таких больших лошадях, как мы. Однако вскоре Джо пришлось поехать на мне. Случилось это так. Хозяин вошел в конюшню с письмом для одного знакомого джентльмена, который жил в трех милях от нас. Джона на месте не было. Он уехал по какому-то делу в повозке с Джастисом. Тогда мистер Гордон очень серьезно сказал:

– Дело срочное, Джо. Седлай Красавчика и отправляйся. Только прошу тебя, не гони.

Джо проявил себя очень неплохо. Спокойно добравшись до нужного джентльмена, мы вручили ему записку и поскакали назад. Все шло прекрасно, пока не показался кирпичный завод. Там мы с Джо увидали одно из самых отвратительных зрелищ, которые только можно вообразить. Телега, нагруженная доверху кирпичом, застряла в канаве. Каждое здравомыслящее существо сразу бы поняло, что двум лошадям, которые были в этой телеге, без посторонней помощи такую тяжесть из канавы не вытянуть. Невзирая на это, возчик стегал несчастных животных кнутом. Их мышцы напряглись до предела, бока тяжело ходили. Но жестокому возчику не было никакого дела до их состояния. Извергая омерзительные ругательства, он тянул лошадей под уздцы и по-прежнему бил их кнутом с изощренной жестокостью.

– Не надо! Не надо! – попытался воззвать к разуму возчика Джо. – Колеса у вас так застряли, что лошадям не под силу.

Возчик даже не обернулся. Он продолжал жестоко стегать кнутом.

– Прошу вас, не бейте их! – вновь крикнул Джо. – Давайте я лучше помогу вам разгрузить телегу.

– Проваливай отсюда, нахал! – грубым голосом закричал мужчина.

И он снова начал бить несчастных своих лошадей. Тут наш маленький Джо повернул меня на другую дорогу, и мы помчались к домику управляющего. Сомневаюсь, что мистер Гордон и Джон одобрили бы столь быструю скачку. Но нас с Джо охватила ярость, и мы попросту не могли совладать со своими чувствами.

– Мистер Клей! Мистер Клей! – осадив меня у домика управляющего, позвал Джо.

Дверь немедленно распахнулась.

– Ах, это ты! – улыбнулся Джо мистер Клей. – Какое-нибудь поручение от сквайра?

– Нет, сэр, – выдохнул Джо. – Там, возле завода, кто-то хлещет кнутом двух лошадей. Я ему сказал, что так делать нельзя, повозку с кирпичами они все равно не вытянут, но он продолжает. Пожалуйста, сэр, если можно, поговорите с ним сами! А то ведь забьет бедных лошадей до смерти!

Управляющий бросился в дом и тут же вновь вышел со шляпой.

– Бегу, мой мальчик, – на ходу проговорил он. – Если я отведу этого типа в суд, ты согласишься дать показания как свидетель?

– Конечно, – заверил Джо. – Я расскажу все как было.

Управляющий побежал усмирять негодяя, а мы поехали широкой рысью домой. Джон уже возвратился и встречал нас у конюшни.

– Что с тобой? – внимательно поглядел он на Джо. – Неужели ты так сердиться умеешь?

– Умею, когда придется, – свирепо проворчал Джо.

Он слез на землю и рассказал обо всем, что с нами случилось по дороге домой.

– Ты поступил очень правильно, – внимательно выслушав мальчика, отозвался Джон. – Мне даже не очень важно, попадет этот изверг под суд или нет. Главное, что ты, Джо, не проехал мимо, а вмешался, выступил против жестокости. Такой поступок всегда зачтется на небесах.

Услыхав похвалу от Джона, Джо просиял. Когда же он принялся меня чистить, движения его были такими уверенными и четкими, словно у него за один только сегодняшний день прибавилось опыта.

– Джон! Джон! – внезапно влетел в конюшню слуга сквайра Гордона. – Хозяин просит Джо немедленно к нему в кабинет. Сейчас привели какого-то человека. Его обвиняют в ошибочном обхождении с лошадьми. Вот и выходит, что Джо должен там что-то подтвердить.

– Бегу! – звонко выкрикнул мальчик.

– Ты сперва вид пристойный прими для хозяина, – остановил его Джон.

Тогда Джо быстро пригладил волосы, подтянул галстук и скрылся за дверью.