Лидия Чарская - Сибирочка Страница 16

Его мать с трудом поборола себя и принялась хлопотать с ужином в соседней кухне.

Вошедшие вслед за Никсом Андрюша и Сибирочка остановились нерешительно у порога, не зная, что им делать и зачем их вернули сюда.

Глава V

Мистер Билль и господин директор. — Дело сделано. — Легко приобретенный враг

Ежедневное театральное представление, после которого — дрессированные львы, силачка негритянка, эквилибристы, клоуны, воздушные полеты и пр. и пр.

Так гласила заманчиво расписанная пестрыми буквами афиша, прикрепленная в виде флага к огромному шесту, вбитому в землю у самого подъезда театра.

Андрюша, прежде чем войти в подъезд вместе со своими спутниками; пробежал ее с начала до конца.

— Ну, нечего глазеть-то без толку! За это, брат, деньги не платят! — резко заметил ему Никс, кутаясь в свой плащ и бросая по сторонам сердитые взгляды.

Никс был не в духе. Ему пришлось мало спать в эту ночь. Клеенчатый диван пришлось уступить девочке и самому спать с Андрюшей в каморке за кухней, что вовсе не улыбалось избалованному мальчугану. К тому же он каждую минуту боялся, что хозяин-сапожник, заинтересовавшись неожиданными гостями, начнет расспрашивать его с матерью, откуда они взялись.

«Уж скорее бы наступала осень, тогда мистер Билль уедет из Петербурга со своими львами и увезет девчонку!» — досадливо думал Никс, вводя своих спутников в большую полусветлую комнату, над дверями которой красовалась надпись: «Приемная директора».

— Вот, Эрнест Эрнестович, не понадобится ли вам мальчик в услужение? — громко проговорил он, обращаясь с поклоном к толстому маленькому человечку с совершенно лысой головой, который о чем-то оживленно беседовал с худым высоким рыжим господином в высокой блестящей, точно отполированной, шляпе и с сигарой в зубах.

И толстый человечек, и высокий рыжий господин обернулись сразу.

— Ага, это ты, Никс! Опоздал на утреннюю репетицию, мальчуган. Мистер Билль очень сердился. Не правда ли, вы сердились, мистер Билль? — обратился директор к высокому господину.

Рыжий господин хладнокровно вынул изо рта сигару и, взглянув своими оловянными глазами на Никса, проговорил по-русски, не совсем правильно выговаривая:

— Я будет делать вычет из твоего жалованья. Я будет штрафовать тебя, чтобы не зевал по улицам, когда надо учиться на репетиций, а теперь…

Тут оловянные глаза мистера Билля остановились на Сибирочке и стали еще оловяннее от выразившегося в них полного удивления.

— Откуда этот красивый девочек? — спросил он Никса.

— Я привел ее в надежде, что вы оставите ее у себя, а этого мальчугана я надеялся рекомендовать Эрнесту Эрнестовичу, — принимая покорно-кроткий вид, произнес Никс.

— Хорошо. Я оставляйт у себя красивую девочек. Она будет давайт представление в клетке Цезаря и Юноны! — процедил сквозь свои желтые зубы мистер Билль и погладил по голове смущенную, оробевшую Сибирочку.

— А ты что умеешь делать, мальчуган? — одобряюще похлопывая по плечу Андрюшу, спросил, добродушно улыбаясь, директор театра. — Умеешь ты ходить по канату?!

— Нет, — коротко отвечал мальчик.

— Умеешь быть акробатом?

— Тоже нет.

— Плясать и петь?

— Нет.

— Так что же ты умеешь делать?

— Пока ничего, но буду уметь делать все, чему вы меня выучите! — смело отвечал мальчик, вперив в лицо толстяка свои честные, открытые глаза.

— Ха-ха-ха, чудесный ответ! Я не ожидал ничего подобного! — расхохотался Эрнест Эрнестович. — Ты мне нравишься, мальчик, и мы будем друзьями, если ты не окажешься негодяем, лентяем и бездельником.

— Разумеется, я не окажусь им! — отвечал, весь вспыхнув до корней волос, Андрюша.

— Почему? — спросил, высоко подняв брови, толстяк.

— Да потому, что я прежде всего честный человек! — без запинки, самым серьезным образом отвечал Андрюша.

— Еще один чудесный ответ, — сказал, улыбаясь, толстый директор, — так вот, мистер Билль берет твою сестру, а я беру тебя…

— Эта девочка не моя се… — начал было Андрюша, но стоявший рядом с ним Никс изо всей силы ущипнул его за руку.

— Говори всем, что это твоя сестра, — прошептал он чуть внятно, нагнувшись как бы нечаянно к самому уху Андрюши.

— Это будет ложь, а я никогда не лгу, — спокойно, таким же шепотом отвечал Андрюша.

— Но я дам тебе денег за это.

— Ни за деньги, ни даром вы не заставите меня солгать!

— Берегись, в таком случае ты будешь моим врагом!

— Я никого и ничего не боюсь.

— О чем вы шепчетесь? — неожиданно огорошил обоих мальчиков Эрнест Эрнестович своим вопросом.

Никс, вспыхнув до ушей, шепнул снова:

— Не выдавай меня! — и тут же стал оправдываться перед мистером Биллем в том, что опоздал немного.

Эрнест Эрнестович молча несколько минут разглядывал Андрюшу.

— Ты красивый и умный мальчик, и, наверное, ученье дастся тебе не слишком трудно. На первое время ты будешь клоуном и станешь смешить публику в антрактах.

— Я не умею смешить публику, — спокойно отвечал мальчик.

— О, это не трудно. Ты станешь выходить с нашим старым клоуном Дюруа, и он научит тебя, что надо делать и что говорить. О жалованье мы сговоримся после. Согласен?

— Вполне. Я прошу об одном: не разлучать меня с Сибирочкой.

— С кем? — снова недоумевающее поднял брови Эрнест Эрнестович.

— С белокурой девочкой. Ее зовут Сибирочкой.

— С его сестрою! — почти выкрикнул в голос Никс.

— Это твоя сестра? Какое у нее хорошее имя…

— Да, это его сестра! — ответил снова очень громко Никс за Андрюшу.

— Он говорит неправду, — спокойно и твердо произнес Андрюша. — Сибирочка чужая мне.

— Ты лжешь, — засмеялся Никс, — что за причина скрывать, что она тебе сестра?!

— Я говорю чистую правду!

— Не спорьте, дети, — снова вмешался Эрнест Эрнестович, — сестра ли тебе или нет эта девочка — ничто не изменит дела… Ты остаешься служить у меня и поступишь под начало Дюруа, а девочку берет мистер Билль в свою труппу. Жить вы будете у меня на квартире. Теперь же довольно болтовни. Пора начинать второе отделение репетиции. Эй, кто там есть? — крикнул, высовываясь за дверь, директор. — Давайте второй звонок. А ты, Никс, проводишь детей на сцену.

— Хорошо, Эрнест Эрнестович, — ответил, нагнув голову, Никс и довольно резко обратился к Андрюше: — Ну, чего ж ты стоишь разиня рот! Ступай за мною вместе с девочкой, — и уже шепотом добавил так тихо, что только один Андрюша мог расслышать его: — Деревенщина! Не захотел моей дружбы, выставил меня лгуном перед начальством, я тебе врагом буду… Узнаешь ты меня скоро, дружочек ты мой!

И, сердито блеснув загоревшимися глазами, Никс прошел вперед.

Глава VI

Новые люди. — Цезарь и Юнона

Коридор, в котором горели небольшие электрические лампочки, показался Андрюше и Сибирочке очень длинным в первую минуту, пока они шли по нему вслед за ворчавшим себе что-то под нос Никсом. В конце коридора была небольшая дверь, откуда лились потоки света и слышались громкие голоса, какие-то хлопки и смех.

— Ступайте вперед. Там сцена. Мистер Билль и Эрнест Эрнестович сейчас придут туда. Мне надо по делу. Да раздевайтесь же, наконец! Не в этих же неуклюжих отрепьях вы полезете туда! — уже совсем грубо обратился к Андрюше и его спутнице их новый знакомый.

Потом он в одну секунду скрылся куда-то, точно провалился сквозь землю.

Андрюша и Сибирочка остались одни. В несколько секунд они дошли до конца коридора, который теперь значительно расширился, и очутились на пороге двери.

Шум, хлопанье в ладоши и крики — все это разом оглушило их. На сцене, залитой электрическим светом, прыгали и кувыркались какие-то люди. Они становились то на плечи друг другу, то на голову один другому, образуя высокую живую пирамиду. Ниже всех стоял на полу толстый и сильный, как барс, человек; на его плечах, растопырив ноги, находился другой; на голове этого другого стоял третий; на вытянутых руках этого третьего, едва касаясь руками его ладоней, ногами кверху, как бы повис четвертый, а на пятках четвертого плясал какой-то странный танец, весь состоящий из плавных телодвижений, хорошенький и подвижный, как обезьянка, мальчик лет двенадцати, с беспечным, веселым лицом.

— Это знаменитый русский акробат Иванов со своею труппой. А вы, верно, новые артисты? — услышал Андрюша чей-то нежный голос за собою.

Говорила тоненькая, высокая девочка, немногим старше Сибирочки, красивая и нежная блондинка, хрупкая, как цветок.

— Я Герта, дочь директора Шольца, — произнесла девочка, улыбаясь задушевной и милой улыбкой, пожимая руку Андрюши и целуя его спутницу в ее бледную щечку. — Ах, что за прелестное дитя! — воскликнула она с восхищением, только сейчас разглядев прелестные локоны Сибирочки и ее искрящиеся, как звездочки, синие глазки. — Чудо, что за девочка! Я должна показать тебя моей Элле, голубка! О, ты еще не видала Эллы?.. Не испугайся ее… У Эллы черное тело, но душа розовая, как утренняя заря. Элла, моя Элла, где ты?