Лидия Чарская - Дом шалунов Страница 16

– А все-таки завтра, что там ни говори, его выдерут! – злорадно произнес Гога.

– И это будет великолепно, потому что он слишком зазнался, этот маленький мужичонок, – заключил с торжествующим видом Никс, засовывая руки в карманы своих клетчатых панталон.

Глава ХХХII

Беспокойная ночь. – Нянин рассказ

Жене не спалось. Ночь была лунная, светлая. Месяц приветливо заглядывал в комнату и серебрил Женину постельку. Женина кроватка поэтому казалась совсем голубой в его приветливых лучах. Рядом стояла кровать Маруси. Маруся спала давным-давно крепким сном, как и полагается маленькой девочке ее лет. Женя же спать не могла. Десятки беспокойных мыслей теснились в ее голове. Из них самыми важными были три, которые особенно не давали в эту ночь покоя Жене и не позволяли ей заснуть.

Во-первых, она начинала дрожать всем телом при одной мысли о том, что ожидало завтра ее маленьких друзей, Витика и Котю… Эта мысль приводила в ужас девочку, так сильно любившую своих маленьких друзей.

Вторая мысль была совсем иного рода. Дядя велел ей подумать и сказать не позднее, как завтра утром, что она хочет получить от него в подарок ко дню своего рождения. Женя придумала, уже давно придумала. Она хочет лошадь. Маленькую верховую лошадь-пони, на которой она будет ездить по полям и лугам, окружающим Дубки. Женя знает, что дядя, обожавший свою баловницу, исполнит и это ее желание. Ведь позволяет же он ей бегать и лазить по деревьям и ходить в костюме мальчика.

Ах, как хотелось бы Жене быть мальчиком! Она вот уже четвертый год проводит среди маленьких пансионеров и не умеет и не хочет играть с девочками. Верховая лошадь тоже ведь совсем «мальчиковое» удовольствие, но Женя знает, что отказа ей не будет…

И, наконец, третья мысль, самая странная и самая любопытная, не перестает сверлить мозг Жени. Вот уже скоро две недели, как каждую ночь у нее под полом, в подвале, слышатся какая-то возня и глухие шаги. И всегда в один определенный час – около двенадцати ночи, как раз в то время, когда весь пансион погружается в тишину и сон. Женя по секрету уже сказала об этом старой няне Федосье, которая вынянчила их с Марусей и теперь была вроде экономки в пансионе дяди. Няня Федосья только замахала на Женю руками, и лицо у нее стало испуганное и взволнованное.

– Молчи! Молчи, матушка! «Он» не любит, когда о нем говорят громко, – произнесла она шепотом, едва выслушав Женину тайну.

– Да кто же это, няня? – не унималась Женя.

– Да «он»… Домовой-батюшка! Неужто не знаешь?

– Кто?!

– Домовой!

– А что это за птица, няня? – не отставала Женя.

– Ой, не птица это, девонька, а дух… Весь мохнатый-мохнатый… с рогами и с хвостом, вроде зверя… А иной раз лицо у него будто человечье бывает, только темное, как земля. Он больше в конюшне живет, промеж лошадок, а иной раз и под полом, в подвале… Кого полюбит, того во время сна мягкой ладонью гладит и грезы сладкие навевает, а не полюбит – так, чего доброго, задушить может… Берегись!..

– Все это чушь, няня, глупости! – неожиданно расхохоталась Женя. – Все это одни выдумки деревенские. Никаких домовых нет на свете! Уверяю тебя!

Старуха обиделась.

– А коли так умна, что никому верить не хочешь, то и не лезь с расспросами к няньке! Умница-разумница какая нашлась! Старуху учит! – сердито заворчала она.

Жене ясно припомнился почему-то сейчас весь этот разговор с няней.

«А вдруг и впрямь у нас домовой в подвале, – пронеслось быстрее молнии в голове девочки. – Кто же, как не он, там под полом стучит, бегает, возится и точно рычит даже? Крысы не могут так шуметь. Крысы маленькие». Да и крыс у них в доме отродясь не бывало, насколько помнится Жене.

Неожиданно смелая мысль появилась в голове девочки. А что если пойти в подвал и посмотреть? В подвал ведет крошечная дверка. Чтобы попасть к ней, надо выйти на крыльцо и пробежать немного по садовой дорожке.

«Все очень просто… Совсем даже просто!.. – мелькает в голове Жени. – Пойду непременно! – решает проказница. – Если услышу опять возню в подвале, обязательно пойду и увижу, узнаю, какой такой домовой бывает!..»

И она снова принялась мечтать о прелестной гнедой (непременно гнедой!) лошадке, которую она попросит дядю подарить ей ко дню рождения.

Женя так ушла в свои мечты, что не заметила, как пролетело время. Глухо и мерно отбили в соседней комнате стенные часы двенадцать ударов.

– Уже полночь! Как скоро! – удивилась Женя и вдруг вздрогнула всем телом.

Под полом спальни послышалась чья-то беготня… Прыжки… Глухое рычанье… И возня. Кто-то тихо ахнул – и все смолкло.

Глава XXXIV

Таинственное чудовище

Женя вскочила с постели, набросила на плечи накидку, в два прыжка достигла двери, проскользнула в коридор, оттуда на террасу и выскочила на крыльцо.

Свежая ночь сразу охватила ее своим студеным дыханием. Ветер вздувал парусом длинную ночную сорочку и трепал густые длинные косы девочки. Но Женя не боялась ни холода, ни ветра. Она стрелой пронеслась по дорожке и очутилась у двери подвала. И вдруг остановилась, как вкопанная, и даже протерла глаза, как бы желая убедиться, не спит ли она, чего доброго.

Дверца подвала, всегда плотно прикрытая, теперь была раскрыта настежь. Дверца была в аршин[21] вышиной, и, чтобы попасть в подвал, приходилось ложиться на землю и ползти, как вползают в свою конуру собаки.

Женя постояла с минуту в нерешительности – ползти или нет? Несомненно, ползти очень неприятно. Из подвала глядела на Женю жуткая, черная мгла. Слышались какие-то странные звуки. Кто-то страшно скрежетал зубами и возился в углу…

Но смелая девочка никогда не останавливалась перед препятствиями. Недаром пансионеры любили десятилетнюю Женю за храбрость. К тому же ей непременно хотелось разузнать, в чем дело.

– Посмотрим, что там за домовой такой возится и правду ли говорила няня! – произнесла она почти вслух и, тряхнув головкой так, что толстые косы запрыгали и заплясали на ее спине, отважно поползла вперед, в темноту черного подвала.

В темноте что-то шарахнулось в сторону и, прежде чем Женя могла опомниться, больно впилось в ее плечо… Луч месяца как раз упал в эту минуту в темное подполе, и испуганная девочка увидела черное мохнатое существо, больно схватившее ее за плечо зубами и тотчас же отскочившее назад…

В тот же миг что-то блеснуло перед глазами Жени… Подвал осветился… Девочка тихо ахнула при виде того, что представилось ее глазам.

Глава XXXV

Что увидела Женя

Спичка в чьей-то невидимой руке ярко вспыхнула и словно прорезала темноту. Другая рука протянула огарок к спичке, и в подполе от зажженной свечи стало светло.

Женя увидела белокурого мальчика и черную собаку.

Женя увидела белокурого мальчика и черную собаку. Мальчик сидел на старом чемодане и кормил мохнатую собаку, которая радостно махала хвостом, время от времени отскакивая в сторону Жени.

– Котя!

– Женя!

– Кудлашка!

– Гав! Гав! Гав!

Вот так история! Вот так домовой в подполе!

– Как ты сюда попал с Кудлашкой? – изумленно спросила Женя и, морщась, потерла плечо. – Ведь Кудлашка пропала две недели тому назад! Как же все это?

– Известно, пропала! – важно отозвался Котя. – Известно, пропала, коли я ее сюда перетащил и здесь все время прятал от всех. День она здесь одна сидела, а ночью я ей еду приносил, кости, которые собирал после обеда, да хлебушка, да воды… Выпускал погулять на волю, а потом опять запирал…

– Да как же она себя не выдала? Разве она не лаяла? – все больше изумлялась Женя.

– А я ей на мордашку ремешок надевал, вроде намордника, а ночью снимал, – пояснил Котя. – Она у меня умница и послушная. Свое положение, небось, поняла! – с гордостью говорил мальчик, лаская собаку. – Тихохонько вела себя ночью. Только у самой дверцы сидит и ждет меня, значит… Знает, что еду я ей несу… И опять, как увидит, не залает ни за что! Храни Господи! Только прыгнет на меня, визгнет раз-другой и все лицо оближет на радостях… Только и всего!

– Бедная Кудлашка!.. Сидит, как в тюрьме! – участливо проговорила Женя и погладила мохнатую узницу.

– Ладно! Лучше так, нежели вовсе вон отсюда! Сама, небось, говорила, что дяденька твой ее согнать со двора ладил! – сурово произнес Котя. – Доживем как-нибудь… до зимы…

– А зимой как же? – встрепенулась Женя.

– А зимой замерзнет здесь насмерть Кудлашка. Здесь, небось, холодно, как в леднике! – мрачно произнес Котя и махнул рукой, как бы желая сказать: «Ну, чего пристала с расспросами. И без тебя ведь тошно!»

Женя притихла. Чуткое сердечко девочки забило тревогу. Она присела на холодный земляной пол подвала и стала нежно гладить Кудлашку. Личико ее стало недетски серьезным и задумчивым. Она потерла себе лоб рукой, нахмурилась и вдруг… ясно и светло улыбнулась.

– Слушай, Котя!.. – зашептала Женя, и глаза ее загорелись какой-то новой, внезапно появившейся в ее голове мыслью. – Котя, иди домой и ложись спать… Тебя может хватиться месье Шарль или Кар-Кар… Удивляюсь еще, как они не заметили, что ты каждую ночь исчезаешь из спальни? – прибавила она, пожав недоумевающе плечами.