Эжен Мюллер - Робинзонетта Страница 17

– Ты знаешь, милая, ведь ты, можно сказать, открыла новый способ ловли раков! Ты его кому-нибудь показывала?

– Нет.

– В таком случае, я бы тебе посоветовал оставить его в секрете.

Мари в этот день вернулась с парой голубей и, проходя мимо мельницы, купила маленький мешочек ржаной высевки для своих домашних птиц.

Надо ли нам следить за постепенным, шаг за шагом, развитием скромного хозяйства Мари? Надо ли нам вникать в ее мелочные расчеты, которые позволяли ей удовлетворять нужды целого маленького мирка, центром которого являлась она сама? Думаем, что нет: достаточно двух-трех примеров, подобных вышеприведенным, чтобы показать, какой путь она избрала.

Сделать что-то из ничего – вот задача, которую она себе поставила, следуя своему упорному стремлению к независимости.

В течение зимы, которую она была обречена провести в вынужденном бездействии и крайней бедности, она сумела выработать вполне осуществимые планы своей дальнейшей жизни. И с наступлением весны она была полностью готова к воплощению этих планов.

Она собирала травы и цветы, удила в речке, изготавливала маленькие березовые веники и букеты из полевых цветов и трав, а на вырученные за все это деньги приобретала разную живность, которая впоследствии должна была принести ей еще больший доход. Разумеется, эта деятельность требовала постоянных забот, трудов и хлопот, но зато Мари теперь больше не знала бедности. Она встала на твердую почву.

По утрам, едва только рассветало, она уже шла по дороге, собирая траву на корм своим кроликам. Ее курочки питались всем, что находили под ногами; она прибавляла к их натуральной пище рубленую крапиву, приносила им улиток, червей и варила для них картофель. Для голубей нужно было зерно, но в этом у нее также не было недостатка: на всех склонах вокруг развалин не было ни одного клочка земли, не распаханного ею для посева семян, которые приносили ей Пьер и его мать. В одном месте она посеяла несколько щепоток капустного семени и редьку; в другом – горсть ячменя и овса. На базаре она накупила семян разных других растений и цветов, и все это очень удачно произрастало. Она полола, пересаживала, поливала… Трудно представить, чего при таких обстоятельствах можно достичь кропотливым и упорным трудом. Маленькая Мари доказала это себе самой и, развивая свой успех, продолжала неутомимо трудиться.

Ее способ ловли раков, которым она была обязана своей наблюдательности, действительно творил чудеса.

Жители городка заинтересовались маленькой отшельницей. Ей заказывали товар к определенному дню, и не было случая, чтобы она не сдержала обещания и явилась с пустыми руками. Ее называли маленькой добытчицей раков. Ей были известны все места, где водились раки; она знала благоприятные для ловли дни и часы; она достигла удивительной сноровки в обращении со своей снастью и научилась сохранять свою добычу в специально устроенном садке. Мари была неутомима в этом занятии и всегда смеялась над теми, кто просил открыть секрет ее способа ловли раков: ни под каким видом она не соглашалась выдать его и остерегалась, чтобы не быть застигнутой врасплох.

Все в округе уже знали, что у Мари появилось множество покупателей. Однажды, когда она шла в городок, какая-то торговка подозвала ее к себе и, показав ей пару курочек, сказала:

– Послушай, у тебя там много знакомых богатых домов. Не хочешь ли ты попробовать продать этих курочек? Посмотри, какие они жирные, свежие; тебе дадут за них хорошую цену. Я хотела бы выручить за них… – и она назвала свою цену. Если тебе не удастся продать, принесешь их мне обратно.

Мари согласилась. Она взяла обеих курочек, но обратно, конечно, не принесла. Вернувшись, она отсчитала торговке назначенную сумму; она выручила больше, и торговка охотно оставила ей излишек – как заслуженную награду за труд.

Так, благодаря доверию, которое она умела внушить своим покупателям, перед ней открылись новые возможности. Она стала предлагать своим клиентам различные продукты на выбор, и скоро все стали относиться к ней как к очень аккуратному поставщику. Надо ли было кому-то дюжину свежих яиц, или фунт хорошего масла, или какие-нибудь редкие ранние фрукты, или какую-нибудь живность, каких-нибудь необыкновенных голубей, – ей давали соответствующее поручение, назначали цену, и она всегда знала, к кому надо обратиться, чтобы выполнить заказ. Она торговалась, платила собственные деньги и устраивала так, что никто и не подозревал, что она покупает не для себя. Постепенно поручений стало так много, что она просто не успевала покупать продукты из первых рук. В таких случаях маленькая торговка ограничивалась простым посредничеством, так как отлично знала, где что можно купить подешевле.

С каждым днем эта торговля принимала все больший размах, и для нашей маленькой отшельницы настали хорошие дни. Прошло время, когда она должна была довольствоваться испеченным на углях картофелем. В Совиной башне появился хороший хлеб; несколько нарядов, пусть и не роскошных, но удобных и вполне приличных, заменили штопаное серенькое платьице. Мало-помалу и само помещение приняло более обжитой вид – появилась кое-какая обстановка. Мари, не изменяя своей независимости, перестала казаться людям странной и дикой. Ее простая, но чистая одежда ничем не уступала одежде других девочек в деревне, от которых она теперь отличалась только своими пышными, волнистыми и всегда тщательно расчесанными волосами. В обращении она была приветлива и честна; все, кто знал ее, считали Мари смышленой и энергичной; люди порой даже забывали о ее возрасте и обращались с ней, как со взрослой.

4. Неприятности

Но, увы, не все относились к предприимчивой Мари добросердечно и уважительно. Она была еще и предметом тайной злобы; кое-кто задался целью вредить ей, как только возможно.

Надо ли говорить, в чьих сердцах скрывалась эта злоба?

Мы помним, что Мари доверчиво рассказала господину Мишо о злой шутке Грибью, завершившейся столь постыдно. Побежденный – с одной стороны, и осмеянный всеми, узнавшими о его ночном приключении, – с другой, этот испорченный мальчишка только и думал о мести.

Два или три раза Грибью возобновлял попытки напугать Мари, но всякий раз с тем же результатом. Мари наконец не выдержала; она пожаловалась Пьеру, а Пьер напрямик объявил негодяю, что если он еще раз узнает о чем-нибудь подобном, то Грибью не поздоровится. К тому же Волчок сторожил развалины как внутри, так и снаружи, и притом так бдительно, что Грибью больше не отваживался проникнуть туда; собака, как свойственно ее породе, как будто бы чувствовала враждебные намерения юного хулигана и как только чуяла или замечала его приближение, тотчас же издавала глухое ворчание, смысл которого нетрудно было понять.

Будучи хитрым и злым, Грибью принялся распускать про Мари дурные слухи, делая иногда вид, что опровергает их; но иногда эта уловка, как бы хитра она ни была, не удавалась – из-за недоверия, которое сам он внушал всем знавшим его. Почти так же действовала мадемуазель Жюли; но если из уважения к ее положению или не желая обидеть ее, некоторые и выслушивали ее уверения, то в глубине души все-таки не соглашались, потому что, как мы уже говорили, маленькая Мари успела заслужить всеобщее уважение. Так как ее заработки не подрывали доходов ее прежнего хозяина, то даже те люди, которые должны были остерегаться господина Гюро, не соглашались с мнением его дочери. Понятно, что злость Жюли, которая при каждом удобном случае делала своего отца орудием мести, все усиливалась, поскольку она сознавала свое бессилие.

В один прекрасный день Мари занялась своей обычной ловлей раков на берегу речки. Она вошла в заросли ивняка, где течение промыло углубления у корней деревьев; в таких местах раки ловились особенно удачно. Только она собралась запустить свою удочку, как вдруг ее остановил старый полевой сторож с медной бляхой, державший для пущей важности руку на рукоятке своей старой заржавленной сабли, которая висела на широкой перевязи буйволовой кожи, и обратился к ней со следующими словами:

– Что ты делаешь здесь, девочка?

– Что я делаю, Мартен? – с беззаботной улыбкой ответила девочка. – Вы же сами прекрасно видите! Я хочу наловить раков, чтобы послезавтра отнести их на рынок.

И она продолжала свою ловлю.

– А, так ты ловишь раков?.. – продолжал сторож, который, похоже, сам не очень представлял, как приступить к делу. – Это хорошо; но видишь ли… Есть ли у тебя… Спрашивала ли ты разрешения заниматься здесь ловлей раков?

– Что такое? – сказала девочка, посмотрев прямо в глаза сторожу. – Что вы говорите, Мартен?

– Я спрашиваю, есть ли у тебя позволение?

В один прекрасный день Мари занялась своей обычной ловлей раков на берегу речки.

– Какое позволение? Чье? Разве надо иметь позволение?..