Лейла Берг - Приключения Ломтика Страница 17

Отец Майка был очень хорошим изобретателем. Не прошло и секунды, как он всё придумал.

Как раз когда отец начал думать, Майк чихнул. Не успел мальчик вытереть нос, как отец уже всё придумал. Судите сами, до чего быстро он соображал.

Вот картинка, которую он нарисовал для детей.

— Наверное, это нам и нужно,— сказал Майк.— Но как же объяснить птицам, что они должны сесть именно на пружинку?

— Объяснить невозможно, — вмешалась Рыженькая,—но, мне кажется, если посадить деревянного птенчика перед пружинкой, взрослым птицам волей-неволей придётся на неё сесть.

— Леди! — произнёс отец Майка и отвесил девочке низкий поклон. — Вы всё сказали! (Это означало, что Рыженькая угадала.)

В конце концов дети научили фермера Робинсона хорошо относиться к птицам. Работу пришлось проделать большую, но зато было интересно. Сначала все трое целую неделю мастерили птенцов. Их надо было вырезать из дерева и раскрасить. Пока дети занимались этим, отец Майка сделал ящички.

Потом Ломтик набрал мучных червей и заманил к себе в сад малиновок. Мальчик знал, что малиновки больше всего любят именно мучных червей. А Рыженькая, чтобы привлечь синичку, повесила в саду миссис Спригз половинку кокосового ореха — синички любят раскачиваться на них, как на качелях.

Что касается Майка, то он устроил целый стол для птиц. На нём мальчик разложил личинки жуков-щелкунов и других насекомых. Майк рассчитал правильно: как-то утром на столе появился скворец, чёрный с белыми пятнышками, и принялся завтракать. Он быстро привык к Майку и после каждой еды давал целый концерт. Сначала из его горлышка неслось шипение, потом щелканье, потом дребезжание и хрип. Самое интересное скворец приберегал к концу: он вдруг начинал тявкать, как щенок, мяукать, как кошка, свистеть, как стекольщик, и даже всхлипывать, как ребёнок. Изумлению Майка не было конца!

Вскоре у всех трёх птичек появились подружки. Наступило время поселить их в приготовленные ящички.

Рыженькая прикрепила свой ящичек к дереву; Ломтик устроил свой в сарае; а Майк — он уже выздоровел — прибил свой к верхушке столба и смастерил под ящичком насест. Около каждого ящика дети повесили верёвочные мешочки. В них лежали перья, комочки пуха, кусочки ваты, войлока и разные мягкие тряпочки — всё, что могло придать гнезду уют: птицы должны были понять, что лучшего места для гнезда им не найти. Рыженькая, Ломтик и Майк были страшно увлечены своей затеей.

Птицы устроились в ящиках. Через некоторое время самки снесли яйца и высидели птенцов. В каждом гнезде дети заменили одного из птенцов деревянным. Птицы-родители не обратили на это ни какого внимания. Они продолжали кормить деревянных птенчиков наравне с остальными. Через три дня дети вынули деревянных птенчиков и на их место опять положили настоящих.

Теперь можно было заглянуть внутрь деревянных птичек. Там оказалось бесчисленное количество яичек насекомых, гусениц, личинок жуков-щелкунов и других вредителей — всех тех, кто так портит фруктовые деревья.

— Значит, птицы всё это поедают,—решили Рыженькая, Ломтик, Майк. — А раз так, фермер Робинсон должен быть им только благодарен.

Дети записали свои наблюдения и отправились к фермеру Робинсону.

Фермера они застали в саду за прежним занятием: он продолжал взбегать на деревья.

Ломтик отметил, что фермер Робинсон достиг уже некоторых успехов: теперь он умудрялся взбежать по стволу на целых семь шагов.

«Мы пришли как раз вовремя, — подумал мальчик. — Ещё немного — и он, чего доброго, добрался бы до птиц и разорил гнёзда».

— Э-э-э-й! — во всё горло закричали дети.

Фермер Робинсон как раз пытался взбежать на яблоню. От неожиданности он со страшным треском свалился и поднял целое облако яблоневых лепестков. Они совсем засыпали фермера.

Зрелище было очень красивое, но фермер Робинсон рассердился. Раз яблоня осыпалась, решил он, на ней созреет меньше яблок. Виноваты во всём дети: они так тихо подошли и так громко закричали!

Дети помогли фермеру стряхнуть лепестки и рассказали о своих наблюдениях.

— Вот видите, — заключила Рыженькая, — вы очень несправедливы к птицам.

Фермер Робинсон подумал и не стал спорить: он понял свою ошибку. Однако карабкания по деревьям всё же принесли ему пользу — он сильно похудел и легко мог завязывать шнурки на башмаках. А это чего-нибудь да стоит!

— Но всё равно, — добавил фермер Робинсон, — вы прекрасно сделали, что убедили меня прекратить эти упражнения. Вот что, — продолжал он, — я подарю вам целую корзину яблок, пусть только созреют.

И фермер сдержал обещание. Во время летних каникул, когда Рыженькая опять приехала погостить к тёте, он подарил детям огромную корзину яблок. Дети ели их целую неделю, а миссис Спригз испекла чудесный яблочный пирог; внутрь она положила изюм, а сверху посадила трёх маленьких птичек из теста.

— Пусть они напоминают, с чего всё началось, — сказала миссис Спригз.

Да, чуть было не забыла!

Родителям Ломтика не удалось купить в Лондоне мыльную резинку, но зато они привезли прекрасное игрушечное яйцо оранжевого цвета. Кроме того, они заказали овальные водопроводные трубы вместо круглых, и больше их трубы не лопались.

Каждую весну малиновки, синицы и скворцы прилетали в деревянные ящики и вили гнёзда на старых местах. Скворец научился новому фокусу: теперь он умел хлюпать в точности как папа Майка, когда тот ест очень горячий суп.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ГУЛЯЮЩИМИ ГРЕЦКИМИ ОРЕХАМИ

Как-то раз Майк наблюдал за воробьями. Птички прыгали по наружной части подоконника, куда им обычно насыпали хлебные крошки и ставили блюдца с водой. Воробьи возились так близко, что Майк даже различал хохолки, торчавшие на их головках. Глядя на эти взлохмаченные головки, Майк с досадой вспомнил свою маму: она вечно поднимает шум, если Майк ходит нечёсаный. А воробьиные мамы и внимания не обращали на такие пустяки.

Скоро Майк так увлёкся наблюдением, что от обиды на маму не осталось и следа.

«Иу и трескотня! — подумал Майк. — А едят-то всего-навсего хлеб. Вот и люди иногда так: едят просто суп, а шуму... на весь город! Ведь воробей способен поднять такую суматоху на подоконнике, что из другого угла комнаты услышишь!.. Да и вообще, — продолжал рассуждать про себя Майк, — до чего громко они чирикают! Я всегда слышу, если воробьи чирикают в третьем саду от нашего. А если люди разговаривают так далеко, ни за что не услышишь».

Тут Майк совсем размечтался. Он представил себе, как было бы интересно слушать человеческую речь издалека. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетел незнакомый воробей и опустился на подоконник.

Сначала воробей поклевал крошки вместе с другими. Потом перестал клевать и как заорёт:

— Эй вы, ослы безмозглые, берегитесь, берегитесь! Видите — за окном человек! Того и гляди, выскочит и отрубит ваши дурьи головы. Спасайтесь! Спасайтесь! Слышите!

Воробей взвился в воздух и, улетая, продолжал вопить во всю глотку:

— Убивают! Убивают!

Остальные воробьи сразу забеспокоились. Они перестали клевать крошки, повозились ещё немного на подоконнике и мало-помалу все улетели. Один воробей, правда, чуть-чуть задержался. Он попрыгивал в нерешительности и, казалось, думал: «Да, конечно, человек. Я и сам вижу! Может статься, и нож у него есть. Но ведь этот человек ещё не высунулся из окна! А что, если это не человек, а просто чучело? Жаль крошки оставлять — уж очень вкусные!»

Воробей взвесил все «за» и «против» и тоже улетел. Майк остался один. Мальчик смотрел на разбросанные по подоконнику крошки и ужасно злился. Надо же было прилететь какому-то смутьяну и всех распугать!

Майк высоко поднял оконную фрамугу н крикнул:

— Эй ты, хулиган! Чего суёшь нос куда не просят? Чтоб духу твоего здесь не было!

Мальчик с грохотом опустил фрамугу: пусть все знают, что слово его твёрдо!

Майк схватил кусок картона и быстро написал объявление: «Хулиганам вход воспрещён». Потом снова поднял фрамугу и выставил объявление на подоконник. Только пришлось положить на него камень, чтобы не улетело.

Пока Майк возился с объявлением, к дому подошёл Ломтик. Майк страшно обрадовался: он всё ещё сердился на воробья и ему хотелось на кого-нибудь покричать.

— Надоели мне воробьи! — заорал он на Ломтика. — Не желаю больше с ними возиться. Пусть не воображают! Подумать только, как они со мной обошлись! Пусть теперь сидят голодные! И пусть скажут спасибо своему дурацкому дружку! Нашли тоже кого слушать! Больше от меня ничего не дождутся! Пусть не воображают!..

Майк все кричал, кричал и никак не мог остановиться... Когда он в пятый раз злобно крикнул: «Пусть не воображают!», Ломтик не выдержал и громко прервал его: