Виталий Сертаков - Егор Молотков и сыпучая карта Страница 17

Егор стиснул зубы и замотал головой. Сержант все говорил и говорил. И чем дольше он говорил, тем труднее было сопротивляться его словам. Своя мастерская. Свой дом. Любые запчасти, любые идеи. Никто не ругает – ни учителя, ни мама, ни соседки. Никто не тащит тебя к директору. Завуч не вопит, что отправит тебя в школу для преступников. Не надо ходить на всякие глупые предметы. Не надо учиться в школе, а потом еще кучу лет в институте, чтобы к старости мама разрешила купить авторемонтную станцию…

– Егор! Что у тебя происходит? Ты зачем включил телевизор? – проснулся за стенкой папа.

– Поз-звони мне, Молоткоф-ф, – сержант кинул Егору под ноги потертый сотовый телефон. – Поз-звони, только не ж-жди слиш-шком долго, не то станет поз-здно. Калитка открыта, Молоткоф-ф… Уже ничего не остановить!

Телефон заскользил по ковру и очутился под книжным шкафом.

– Егор? Ты с ума сошел? Почему окно открыто? Хочешь заболеть? – Папа ворвался в комнату, щелкнул выключателем и принялся запирать окно.

На балконе, конечно, никого не было. Сержант с прозрачным черепом пропал.

– Я просто… Показалось, что кто-то меня зовет, – Егору жутко не хотелось врать, но правде папа бы точно не поверил.

– Кто зовет? – Кутаясь в пижамную куртку, папа вышел на балкон, посмотрел вниз и по сторонам. – Егор, через пять часов я подниму тебя в школу. И не дай бог, услышу, что кто-то не выспался. Телевизор я тоже арестую на неделю. Ты все понял?

– Понял-понял, уже сплю, – лязгая зубами от холода, Егор закутался в одеяло.

Папа погасил лампу и ушел. В комнате снова стало темно. Мальчик не спал. Он смотрел вниз, под шкаф, где притаился маленький черный телефон.

Глава пятнадцатая,

в которой завуч приходит в класс с лопатой, бывший директор школы раздает ватрушки, а Нестор Альбертович учит детей кричать «Урра!»

Егор еще долго не мог заснуть. А когда проснулся, над ним стоял папа с ботинком в одной руке и чайником в другой.

– Арестованный Молотков, на выход, – делая грозный вид, произнес отец. – Вам разрешается молчать и быстро съесть два пирожка с мясом, а также попросить у мамы прощения.

Егор так и сделал. А мама его поцеловала и дала с собой еще один пирожок, с тыквой.

Пока ехали в школу, Егор нервничал. Про ночной визит он решил никому ничего не рассказывать. Папа наверняка разволнуется, скажет маме, и станет еще хуже. По пути Егор исследовал телефон, подаренный мрачным гостем. Ничего секретного или волшебного мальчик не обнаружил. В памяти имелся единственный номер, только вместо цифр светилась надпись: «Господин сержант».

Светило солнышко, в машине играла музыка, потом позвонила бабушка и сказала, что голова у нее совсем не болит, и ее из больницы уже привезли домой. На пороге школы Молоткову снова стало не по себе: вдруг на урок придет кошмарный Нестор Альбертович?

Вместе с толпой учеников Егор опасливо зашел внутрь, услышал визгливый голос гардеробщицы тети Зои и почти успокоился. Но тут тетя Зоя повернулась лицом, и Молотков едва не выронил сумку. У грозы хулиганов и грязнуль что-то случилось с глазами. Они словно потемнели, и вокруг них образовались синяки. Однако тетя Зоя вела себя не как серый охотник, а как самая обыкновенная гардеробщица – покрикивала на шалунов, подгоняла опоздавших, помогала маленьким. На Молоткова она не обратила никакого внимания, отвернулась и ринулась разнимать очередную кучу-малу в раздевалке.

«Может, заболела? – предположил Егор. – Операция какая или врачи запретили смотреть на свет?» Размышляя о глазных болезнях, он пришел в свой класс. Место Гайкиной пустовало. Ребята почти не шумели, видимо тоже боялись Нестора Альбертовича, а двоечник Коржов с перепугу даже сделал домашнее задание. Но вместо серого Нестора, ко всеобщей радости, вошла «классная» Нина Петровна. Она была какая-то рассеянная и почти добрая. Призналась, что вчера ей пришлось с уроков срочно бежать домой, потому что одновременно загорелась проводка и случился потоп от стиральной машины. Нина Петровна хотела дать всем задание, но вдруг обнаружила, что не может найти классный журнал, и побежала искать его в учительскую.

Все заохали и стали вспоминать похожие аварии. Толстый Громыко зачем-то вспомнил, как на проводе повесилась их соседка по даче, и от этого пропало электричество. Тощий Коржов стал рассказывать, как сунул в микроволновку целый рулон фольги, и как потом отец гонялся за ним с ремнем. Но самую интересную историю рассказала Шеламова. Она часто ябедничала и вообще делала Егору всякие пакости, история у нее всегда была одна и та же. Но Молотков любил ее слушать. Мама Шеламовой работала начальником на маленькой кондитерской фабрике. Одна молодая работница ночью стала замешивать тесто в специальной тестомесильной машине и засунула туда руку. Хорошо, что была в халате: его стало затягивать внутрь и накручивать на винт. Работница закричала и сунула в тестомес вторую руку, чтобы помочь первой. Повезло, что рядом работали другие женщины, они подбежали и отключили электричество. Однако семь пальцев глупая работница успела сломать.

– Ее потом привезли в больницу, а прямо из пальцев торчат кости. Вот так! – гордо закончила Шеламова и показала всем, как именно торчат кости.

Девочка пересказывала эту историю, наверное, уже десятый раз, но одноклассники (особенно одноклассницы) все равно ахали, пугались и требовали повторить.

– А вот и врешь, – встрял дотошный Коржов. – В прошлый раз было шесть пальцев, а теперь семь.

– И вовсе не вру! – надулась Шеламова.

– На что спорим, врешь? На щелбан спорим, не может человек ходить с костями наружу! – подскочил Коржов.

Они бы наверняка подрались, но в класс вернулась Нина Петровна с журналом, и вместе с ней пришла Лера Гайкина. Она незаметно подмигнула Егору, а он подмигнул в ответ. Ведь никто, кроме них, не знал, отчего дома у Нины Петровны произошла авария. И вообще никто не догадывался, какая страшная тайна известна только им двоим. Егор стал раздумывать, как рассказать Валерии о ночном визите. Чем дольше он думал, тем тяжелее становилось на душе. Ведь раз он носит с собой черный телефон, значит, поверил, что Гайкины – враги и задумали какую-то гадость. Но если промолчать и ничего не рассказывать Лере, будет еще хуже. Получается, он предал своих новых друзей. Дедушка Гайкин должен знать, что ночью по улицам бродит тип с прозрачным черепом!

Наконец Егор твердо решил все рассказать, но события закрутились с невероятной скоростью.

– Очень странно, – обратилась к классу Нина Петровна. – Не могу понять, кто меня вчера заменял?

– Нестор Альбертович, – хором сказали ученики.

– Нестор Альбертович? – удивилась классная. – Но… этого не может быть. Они не имеют права так лихо принимать решения, не посоветовавшись с педагогическим коллективом!

– Кто они? Кто не имеет права? Почему не может быть? – загалдели ребята.

Егор почувствовал, что происходит что-то неладное. Гораздо хуже случившегося ночью.

– Они – это районное начальство, – потыкала в небо указкой Нина Петровна. – Только что в учительской мне сообщили, что у нас сменился директор. И нового зовут как раз… как его правильно? Нестор Альбертович! Фамилию я даже не запомнила.

– Нестор – новый директор?

– Но он же нас ненавидит!

Класс загудел. Бедная Чеснокова, которую вчера час продержали у доски, от страха принялась икать. Егор опять переглянулся с Лерой.

– Что же теперь будет?

– Он очень злой.

– Он даже хуже завуча Марьяши.

– Есть директор или нет, занятия никто не отменял. Берем ручки и записываем тему урока, – скомандовала учительница. Ребята зашелестели страницами.

– Я, когда бежала в школу, видела вашего директора, – зашептала на ухо Егору Гайкина. – Ну того, прежнего. Он за школой лопатой кидает песок. Я еще удивилась…

– Гайкина, второй день в нашем классе, а уже хулиганишь? – спросила Нина Петровна и стала писать на доске условия задачи.

– Николай Сергеевич? Сам кидает песок? – недоверчиво переспросил Егор. – Такого быть не может, ты его с кем-то перепутала.

– Ничего я не перепутала, – завелась Гайкина. – Он кидал песок, прямо в пиджаке и галстуке. С ним еще дядька, который у вас в школе труд ведет, в халате. И завуч с ними. Я ее запомнила, потому что дедушка отдавал ей мои документы. Когда устраивал меня в школу…

– Молотков, Гайкина, вам обоим последнее предупреждение! – Нина Петровна замахнулась указкой, но стукнуть ею по столу не смогла.

Указка повисла в воздухе, а Нина Петровна застыла, как восковая фигура. И все ребята замерли, выпучив глаза. Потому что в класс заглянула завуч Мария Андреевна. Обычно, когда в класс приходил завуч, все вскакивали и стояли молча навытяжку, как солдатики (Марьяша умела кричать и наказывать страшнее директора). Молоткова она не переносила и при каждой встрече вслух мечтала, как Егора упекут в спецшколу для разбойников и дурачков.