Нина Дашевская - Я не тормоз Страница 18

Один дома, один дома. Вот такая будет теперь моя зима. Лежи, добегался.

В дверь позвонили. Я решил не открывать — рекламщики какие-то, кто ещё ходит по утрам. А потом позвонили ещё, и ещё.

Я попрыгал открывать.

А там Шолпан.

Вместо школы пришла. Прогуляла. Вдруг. Ой.

Я и обрадовался, что она пришла. И расстроился. Как-то нацелился уже один пострадать, а тут… И лень было изображать радушного хозяина.

Но и не пришлось.

— Лежи, ничего не надо, чего ты!

И я свалился обратно на свой диван. Она рядом села. И смотрит в окно, не на меня.

— Чего там у вас? — спрашиваю. Надо же как-то разговор завязать. Чего она молчит?

Но она не ответила. А потом сказала вот что:

— Это же не просто так, — сказала она. — Ты слишком быстро бежишь. Для чего-то тебе нужна эта остановка. Это не наказание, понимаешь? Остановка. Я, знаешь… Люблю в окно смотреть. Умею. Не все умеют. Тебе тоже хорошо бы научиться.

Меня и злило, что она меня чему-то учит. Терпеть этого не могу. И при этом нравилось смотреть, как она в окно смотрит. Всё же это удивительное качество в ней — может сидеть рядом и молчать.

Но потом я не выдержал.

— И чего, тебе не скучно так сидеть и молчать?

— Нет. Не скучно. Мне не бывает скучно. Ты тоже попробуй. Просто сидеть и смотреть в окно. Я тебя научу.

Я попробовал. Бред какой-то. Сидишь, как дурак.

— Я сейчас сдохну! — сказал я и открыл планшет.

— Убери!

Вообще уже!

— Ты чего раскомандовалась?!

Смотрит, улыбается. Молчит. Странная она всё же. Очень. Но планшет я убрал.

…Перед тем, как уйти, она опять сказала:

— Подумай, как использовать это время. Зачем оно тебе.

Вот зануда!

Не пойму прямо. С одной стороны, бесит. Что учит. С другой… Всё же это так необычно. Что она может просто смотреть в окно, и ей не скучно. И всё-таки она не дура. Это видно. Чего там, в голове у неё, о чём думает?

Я набрал в гугле: «Шолпан». Оказалось, это имя значит «утренняя звезда». Красиво.

А, и ещё забыл сказать. Она подарила мне фенечку. Плетёная из ниток фенечка, у нас в художке многие с такими ходят. Из ниток. Нитки разные, но все зелёные. Просто разные оттенки зелёного. Красиво, как море. Или как лес. Она взяла и повязала её мне на руку. Я ужасно смутился — это вообще значит что, нет? Когда тебе фенечку завязывают?… Чёрт его знает, как у девчонок этих… Но как-то растерялся и ничего не сказал, заморозились все слова внутри.

— Ну, как оно? — спросила мама.

— Нормально, — сказал я. А что ещё скажешь? Хотя вообще дела хуже некуда. Я на стенку готов лезть. Задыхаюсь без движения совсем. Ну, они меня выводят на улицу, конечно. Посидеть на качелях. Но это как прогулка в тюрьме.

— А у меня тебе подарок, — сказала она.

Чего это может быть? Книжка. Шоколадка. Свитер. Чего уж такого можно подарить неходячему человеку.

— Вот, — сказала она. — Не знаю, зачем купила. Но мне показалось… Показалось, ты такую хотел.

Чёрный чемоданчик. Большое что-то. Что?…

Почему-то сердце забилось. Кажется, я знаю, что там. Не может быть. Не верю. Откуда она знает?!

— Ну, открой же, — сказала она. Тоже волнуется.

Я отщёлкнул два замочка и открыл. Да.

Сияет. Не золотом, серебряная. Я чуть не заревел. То есть не чуть, а заревел всё же. Как она узнала?! Никогда же не говорил, никогда!

— Я же не умею, — сказал я.

— Я поговорила с Лёней, он придёт, позанимается с тобой. Если хочешь.

— Лёня?… Это кто?

— Лёня, чёрненький такой трубач, у нас в театре работает. Здоровается всегда с тобой. Неужели не помнишь?

Это я-то не помню?!

Только вот что. Чего это она взяла и решила за меня? А если я не хочу! Взяла и купила сразу?!

— А чего ты меня не спросила? Думаешь, мне с моей ногой всё равно делать нечего, да? Дорогая ведь, наверное. А вдруг я бы не захотел?!

— Она не новая, Игнат. И потом можно в магазин опять сдать. Сдать?

— С ума сошла! Откуда ты только знала…

Конечно, сразу написал Костику: «мне купили трубу!!!!!!!»

«Какую трубу?» — не понял он.

«Настоящую! Играть!»

«Во что?» — опять не понял он.

Всё-таки он ужасный тормоз, Заяц.

Я болтаюсь по квартире со своим костылём. Довольно, кстати, ловко выходит. Туда-сюда да по коридору. Самый длинный маршрут — метров десять. Да какие десять, меньше, конечно. Ы. ЫЫЫ!

Как же мне тошно, просто ужас. Не могу здесь, не могу! Хочется разнести всю квартиру этой ногой дурацкой. Но шуметь нельзя, Лёвка спит. А то проснётся и начнёт меня доставать. Сегодня суббота, ему в сад не надо. Пусть спит. А мама куда-то ушла, по делам каким-то. И я один, один! Суббота, утро. Пустая Москва. А я! Сижу дома! Хожу дома!

Тюрьма. Там хоть прогулки… Мама придёт, выведет меня. На качельках покачаюсь, как маленький…

Не могу больше. А что делать? Хочется выпрыгнуть. Из организма своего дурацкого. Мне кажется, что там, внутри этого туловища, есть другой я, целый. И голова у того меня не болит, и я мчусь по набережной, по бесконечной набережной, набираю, набираю скорость, прорываю воздух, свистит в ушах.

Ложусь в коридоре. Прямо валюсь и всё, аккуратно укладываю ногу и лежу. Устал.

И тут ко мне приходит Лёвка. Я думал, он спит. А он нет.

— Иг Нат, — говорит он.

— Чего тебе.

— Ничего. Я в туалет.

— Ну и иди.

Он перелезает через меня, как медвежонок.

Я слышу, как он возится там, в туалете. Дёргает бумагу туалетную. Ага, разматывает. Ну и пусть. Наверное, полкилометра отмотал уже.

— К’утилка к’утится, к’утится, к’утится, — поёт Лёва. И так раз пятьсот.

— К’утилка к’утится-а, ка-ак… Как земной шаааар!

Ого. Ого. Вот тебе и Лёва. Глобально мыслит.

— Иг Нат!

— Чего тебе? Руки мыл?

— Нет! Нат! Нет! Нат! — о, это любимое, недавно появилось.

Я открываю глаза. И вдруг вижу, какой Лёвка огромный. Как марсианин. Марсианин, спустившийся на землю, и принёсший людям туалетную бумагу.

— Иг! Нат! Чего ты валяешься так п’осто. Как б’евно. Как бесполезная вещь! Давай ты будешь мумией! Давай! Я тебя замотаю, и ты будешь! Му-ми-ей! Муми, муми, мумией!

И я ломаюсь. И мы с Лёвой, с лучшим в мире братом начинаем хохотать, как никогда, и я валю его на пол тоже, и мы обматываемся этой бумагой.

— Муми-мумия! — кричит Лёвка.

— Муми-мумия! — кричу я.

Бац! — треснул ногой своей костяной о телефонный столик, посыпались карточки и монеты.

— Золото! — кричит Лёвка, — мумия нашла золото-о-о-о!

…Что бы я без него делал.

— Мам, ты не отдавай пока Лёвку в садик. Пусть он со мной. Ладно? Пока я дома.

— Я буду Иг Нату хлеб носить, — поддакивает Лёва, — ма-аслом мазать, а то кто ему намажет ещё? Не отдавай меня в садик!

— Господи, Лёва, — говорит мама, — я сейчас разревусь. Лёва!

Я, кажется, тоже сейчас разревусь. Лёва! Хочет за мной ухаживать!

— Дети, — вдруг говорит мама, — если с нами что случится. Вы ведь друг друга не бросите? А?

— Конечно, — говорю я, — мы пойдём по дворам; Лёвка будет петь, а я на руках ходить… О, мам, научи меня на руках? Подержишь за ноги?

— Ну вас, — говорит мама и смеётся.

А, кстати, не мешало бы на руках. Раз на ногах никак. Прямо сейчас начну учиться.

Когда лежишь дома. Уроки делаются быстро. И когда щёлкаешь по интернету всякую ерунду, и начинает болеть голова. И тут бы почитать, но Лёвка дёргает всё время, и голова уже всё равно болит.

И вдруг я нашёл смешное видео. Как сложить футболку за 3 секунды. Ну, ничего такого смешного нет. Но реально: чик, три секунды. И она сложена. Аккуратненько так. Фокус. Какой-то китаец показывает.

Я допрыгал до шкафа, вывалил оттуда ком футболок. Сначала не понял, а потом дошло: главное схватить её, футболку, за две нужные точки. Геометрия в чистом виде. Одна точка на плече; а другая — примерно в районе селезёнки, если эту футболку надеть. Что?

Не знаете, где селезёнка? Поваляешься вот так с ногой и свободным доступом в интернет. И сразу обретаешь кучу совершенно бесполезных знаний.

Но я отвлёкся. В общем, реально в три секунды — шлёп!

— Лёва, смотри!

Я складывал и складывал, а Лёва смотрел открыв рот, молча. Потом стал доставать мне из шкафа всё. Я сложил все футболки, свои и Лёвкины. А Лёвка умудрился целой стопкой в шкаф затолкать, не разрушив моей красоты и архитектуры. Вернее, сначала разрушив; но мне-то что! Три секунды на штуку, и готово! Даже жалко, что все футболки и свитера так быстро закончились.

— Игнат. Что это? — спросила мама. То есть она Лёвкины вещи убирала и увидела архитектуру эту, у нас общий шкаф. А чего, нечего в мои вещи смотреть!

— Это я такому в интернете научился. Смотри!

Показал. Она восхитилась.

Хотя вообще мне неприятно было, что она увидела эти мои сложенные вещи. Сейчас скажет: о, наконец-то! Ты бы ещё видео нашёл, как ботинки мыть!