Зента Эргле - Без пяти минут взрослые Страница 18

Уже который год нуждающиеся во фраках записывались в очередь к мастеру Суне. Слава его перешла границы республики.

Получив очередное приглашение от своего клиента на концерт, мастер с интересом разглядывал публику.

«Вон тот фрак я шил. Никто не скажет, что у певца одно плечо выше другого».

«Ну и фрак у пианиста! — рукава в морщинах. Плохой мастер. Стыдно за такую работу».

Все очень удивились, когда пожилой мастер женился на молоденькой выпускнице филологического факультета Еве Гриве.

— Какая там может быть любовь?! — сплетничали соседки. — Она ему в дочки годится. Говорят, не захотела ехать по распределению в далёкую сельскую школу английский преподавать, вот и выскочила замуж.

На что мастер отвечал:

— Я могу позволить себе иметь жену с высшим образованием. Пусть хозяйничает дома, играет на пианино и учит наших детей английскому языку.

У Евы всего было вдоволь: и модных платьев, и роскошных шуб, и дорогих украшений. Мастер в своё время любил посидеть с женой в шикарном ресторане, сходить на концерт, куда мог попасть не каждый. Ему нравилось, что мужчины явно или исподтишка восхищались Евой. За домом, а позднее и за детьми, присматривала славная тётя Лина, двоюродная сестра отца. Первой на свет появилась дочь Иветта, через несколько лет за ней последовал Том. Больше детей в семье Суны не было запланировано.

По поводу будущего детей супруги вели нескончаемые споры. Отец не возражал, когда мать учила их английскому языку и игре на фортепиано.

— Самый надёжный капитал человека — это образование, — внушала она детям.

— Мастерство — дороже золота, — возражал отец. — С хорошим ремеслом и сами будете сыты, и семьи ваши будут в достатке.

Иветта была на стороне матери. Не выдержав конкурса на театральный факультет в консерваторию, она пошла работать на телестудию за каких-то девяносто рублей в месяц, работа ей нравилась из-за творческой атмосферы, возможности общаться с актёрами, музыкантами, писателями, художниками.

— Хотел бы я знать, как бы она прокормилась с ребёнком этой атмосферой, если б я не подкидывал ей сотню каждый месяц, — ворчал Суна.

Том был сыном своего отца. После восьмого класса он сам решил поступить в профессионально-техническое училище.

— Лучше меня тебя, конечно, никто не обучит, — рассуждал старый Суна, — но в наше время необходим диплом. И среднее образование не помешает. Мастер Крауклис — порядочный человек, и руки у него золотые. Окончишь училище, напишу брату в Англию, пусть вызовет тебя и там ещё подучит. А остальное в твоих руках.

Цель была уже близка. Учиться дальше Том не хотел: не было смысла. Частная практика отца давала монет больше, чем диплом инженера. Нет, он не собирается обкрадывать государство. Он, как и отец, будет вкалывать на дому и платить подоходный налог, а в ателье устроится на полставки. Если кто-то считает это рвачеством, пусть, дураков на свете всегда хватало.

— Я сегодня буду поздно, — в субботу сообщила сестре Дезия.

— Почему?

— У нас в училище вечер. Может, у подруги заночую.

— Очень жаль. У меня два билета в кино.

— Ничего, продашь у входа.

Сестра ушла. Дезии только это и было нужно. Усевшись за туалетный столик, она принялась за косметику: наложила на лицо крем и кончиками пальцев втерла его в кожу, затем выщипала пинцетом брови, чтобы были тоньше (широкие сейчас не в моде), векам придала голубоватый оттенок. Импортный крем-пудра превратил светлую нежно-розовую кожу в смуглую. Губы накрасила ярко-красной помадой. Наконец, она надушилась французскими духами, которыми сестра пользовалась только в особых случаях. Повертевшись перед зеркалом, Дезия довольно улыбнулась: «Всё в норме. Правда, нос слишком вздёрнут, но мальчишки уверяют, что это даже пикантно».

В шкафу висело новое выходное платье сестры. Самый шик! Как хорошо, что у них одинаковые фигуры! Что с ним сделается? Ночью, когда сестра будет спать, она повесит его на место.

Трое девушек договорились встретиться у универмага в Межа-парке. Элита явилась в американских «фирменных» джинсах. На Инне было цветастое платьице из трикотажа, каких много.

Том внимательно осмотрел «дам».

— О’кей, very good. А теперь быстро за работу. Вам надо всё приготовить. Бутерброды с сыром и ветчиной поджарим в тостере. Остальное разложите по тарелкам. Я еду за парнями.

Гости разрушили иллюзии Дезии и остальных девушек об «американском рае», где бедной, но красивой девушке стоит только взмахнуть ресницами, и сын миллионера, потеряв голову, на коленях предлагает ей своё сердце и кошелёк.

Родителям Яниса Озолса принадлежит небольшая ферма. Чтобы выдержать конкуренцию с большими латифундиями, всей семьей приходится работать от зари до зари. Янис мечтает об учёбе, но плата за обучение в высших учебных заведениях в Штатах не по карману его родителям. Поэтому Янис заключил договор с одной канадской фирмой и поедет работать лесорубом. Годик поработает, там видно будет.

У Джо мать гречанка, а отец — пуэрториканец. Он живёт в Нью-Йорке, в Гарлеме.

Джо надеется создать свой ансамбль, а пока каждую ночь поёт и играет в гарлемском ресторане «У белых мышек». Ничего не поделаешь, в семье восемь младших братьев и сестёр, а зарабатывают только он и отец. Джо взял со стены гитару и чуть хрипловатым голосом запел грустную пуэрториканскую песню.

Питер о себе рассказывал неохотно. Его отец, генеральный директор крупного химического концерна, живёт в шикарном доме в Лос-Анжелесе, на берегу моря. Семье принадлежит несколько автомашин, яхта и даже самолёт. Старший брат по примеру отца через год будет инженером-химиком. Дома только и слышно: прибыли, акции, дивиденды, замораживание заработков, повышение цен, увольнение рабочих. Год назад Питер решил жениться на цветной девушке.

«Или она, или мы, выбирай», — ответил отец.

Питер выбрал Джину. Оба живут в Нью-Йорке в маленькой квартирке. Питер — корреспондент небольшой прогрессивной газеты. Его жена — продавщица.

— Если верить Янису, эта Америка — не ахти какой рай, — сказала Инна, когда девушки вышли на минутку в соседнюю комнату привести себя в порядок.

— Мне больше всех нравится Питер, — подкрашивая губы, восхищалась Дезия. — Если бы он мне предложил, я бы, не задумываясь, поехала с ним. Я уж сумела бы понравиться его богатым предкам. Вы только представьте, что за жизнь: роскошные туалеты, автомашина, езжай, куда хочешь, весь мир перед тобой!

— Ты забыла, что у Питера в Штатах есть своя Джина, которая ему дороже всей твоей роскоши.

— Мои предки — простые колхозники, но если б я захотела учиться дальше — всегда пожалуйста! Но ведь там тоже не все работают лесорубами, — возразила Дезия.

Мелодичные песни Раймонда Паулса сменялись темпераментной музыкой ансамблей «Opus», «Laid back», «Santana».

Коллекция записей, добытая за большие деньги у знакомых парней, была гордостью Тома. Янис, Джо и Питер обучали девушек моднейшим танцам.

Уровень в бутылках падал, а веселье возрастало.

— С ума сойти, уже пять. Ну, старик, всё было о’кей. А сейчас в гостиницу. Через два часа вылетаем в Москву.

Том открыл дверь на террасу. В лицо ударил дождь. Нетвердой походкой он направился к гаражу и вывел машину. Парни разместились сзади, Дезия села рядом с Томом. Элита и Инна остались навести порядок в доме.

Дождь лил как из ведра. «Дворники» не успевали вытирать стёкла своими резиновыми пальцами. Иногда Том с трудом различал дорогу. Хорошо, что улицы были пустыми. Город ещё спал.

— Нельзя ли побыстрее? Мы опаздываем, — попросил Янис Озолс.

Том прибавил скорость.

У дверей гостиницы уже стоял автобус. Парни и девушки грузили в него свои чемоданы.

— Успели. В последнюю минуту. Всего хорошего! Приезжайте к нам. Мы вам напишем.

Дезия с завистью и грустью смотрела вслед уходящему автобусу. Счастливые, столько повидали всего. Колоссально!

Она жила в Иманте, в одном из новых микрорайонов. По дороге домой её охватило беспокойство, вдруг сестра заметила пропажу своего нового платья. Как приедет, повесит его на место, только замоет пятно от бальзама.

От выпитого Тому стало плохо. В висках стучало как молотком. В глазах рябило. Он заехал в узкую улочку и остановился. Его вырвало. Стало легче. Гремя цепью, яростно лаяла собака. Фонарь напротив освещал мокрую листву деревьев. Гроза, обежав город, гремела в стороне Юрмалы. Дезия, свернувшись клубком на заднем сиденье, сладко спала.

Том развернул машину в сторону Иманты. Ещё несколько минут, и он сможет ехать домой. Страшная усталость! Неожиданно на дороге, как огромная гора, вырос рефрижератор. Том изо всей силы жал на тормоза, но машина скользила по мокрому асфальту прямо на черную стену.

— Девушка, девушка… Ты жива?

Дезия открыла глаза. Она лежала на мокрой траве. Что-то тёплое текло по лицу. Бородатый мужчина, опустившись на колени, вытирал ей глаза.