Мэри Нортон - Метла и металлический шарик Страница 18

Чернокнижник застонал и уронил голову на руки.

— Вам нездоровится? — заботливо спросила девочка. Эмелиус пропихнул бревно подальше в камин, а затем дико взглянул в нежное лицо девочки.

— Ребенок, — произнес он с изумлением, — я никогда не знал, — в его голосе зазвучали грустные нотки, — что значит быть ребенком.

— Что вы, вы не можете этого не знать! — возразил старший мальчик.

— Вы всегда жили в городе? — поинтересовалась девочка.

— Нет, — признался Эмелиус. — Сначала я жил в деревне. Я хотел сказать, что я забыл, что значит быть ребенком, — поправился он.

— Ну, вы уж не такой и старенький! — поспешил утешить его мальчик.

Эмелиус, казалось, был уязвлен.

— Мне всего тридцать пять, — заметил он.

— Наверное, у вас была тяжелая жизнь? — посочувствовала девочка.

Чернокнижник поднял глаза. «Тяжелая жизнь? Ах, вот в чем дело! — подумал он про себя. — У меня была тяжелая жизнь». Внезапно ему захотелось рассказать детям о себе: годы бесплодного труда, риск, связанный с его профессией, одиночество. Он мог без опаски разговаривать с этими странными детьми, которые, если он сумеет подобрать верное заклинание, вскоре снова вернутся в будущее. Колдун подобрал на колени отороченный мехом плащ: подальше от огня. Из-под плаща выглянули ноги в желтых спущенных чулках.

— Мало чья жизнь, — начал он мрачно, — может сравниться с моей.

Затем в витиеватых фразах чернокнижник поведал детям о своем детстве, которое он, казалось, успел забыть: о том, как его совсем маленького посылали собирать целебные травы и как его однажды выпороли за попытку украсть засахаренные сливы, о майских праздниках, о бедняке, заточенном в колодки за браконьерство, о старом школьном наставнике, который заставлял Эмелиуса носить позорный бумажный колпак в наказание за «неуд» по латыни, и о том, как он ненавидел таблицу умножения. А затем его отдали в ученье в Лондон: лишения и разочарования, боязнь начинать собственное дело, жизнь в постоянном страхе, да еще клиенты-должники!

Пока дети слушали рассказ чернокнижника, свечи почти совсем растаяли и потухли. Ребята так увлеклись, что не слышали криков ночного сторожа, объявлявшего время, и Re заметили, как за окном забрезжил рассвет.

— Так вот, — заключил со вздохом Эмелиус, — честолюбие моего отца обернулось мучениями для его сына. Сказать по чести, хоть я и скопил немного золота, но лучше бы мне оставаться ветеринаром в Пеппериндж Ай.

— В Пеппериндж Ай? — изумилась девочка. — Да ведь по соседству с тем местом, где мы живем!

— Это в Бедфордшире, — уточнил Эмелиус, мысли его все еще были в прошлом.

— Ну да, возле Мач Фрэншем.

— Мач Фрэншем, — повторил Эмелиус. — Ярмарки Мач Фрэншем! Что это были за деньки!

— Ярмарки там и до сих пор устраивают, — радостно поведала девочка. — Там, конечно, понастроили много новых домов, но главное шоссе проходит в стороне от новостроек, так что с виду кажется, что ничего не изменилось.

Они принялись обмениваться впечатлениями. Эмелиус признался, что любил купаться в ручье. Ферма Лоубоди и в его времена так называлась. «Прекрасное новое хозяйство», — отозвался о нем Эмелиус. Оказалось, что и он не раз бродил у Римских развалин.

— Пять часов, — прокричал сторож, проходя мимо окна. Они раздвинули занавески. Замечательное ясное утро.

Утренний свет прогнал темноту, и пыль затанцевала в солнечном луче, проникшем в комнату.

— Вот бы сейчас снова оказаться в Пеппериндж Ай! — воскликнула девочка. — Как бы мне хотелось его увидеть.

Потом дети, в свою очередь, рассказали колдуну о себе и о волшебной кровати. Они объяснили, что оставили кровать неподалеку за церковной оградой. И тут-то дети вспомнили про авоську, привязанную к спинке кровати; в ней остались бутерброды с сыром и термос с какао. Эмелиус попытался сам отыскать что-нибудь съестное для гостей, пока служанка почивала, и извлек из буфета две холодные ноги жареного зайца и кувшин с пивом. Он был несказанно рад, что, как оказалось, не его заклятья вызвали из далекого будущего этих ребятишек, и ему не терпелось отправиться на церковный двор подивиться на чудодейственную кровать.

Они выступили в путь. Это была странная процессия: Эмелиус с кувшином пива в руках и жареными заячьими ногами, аккуратно завернутыми в бумагу. Ворота на церковный двор были открыты, и там за самой большой; могилой они нашли свою кровать целой и невредимой с авоськой, полной всякой всячины.

Они подкрепились в компании голодных котов. Тем временем город XVII века медленно просыпался и готовился к дневному гомону и суете. Именно там, на церковном дворе, не упоминая имен, дети поведали Эмелиусу о мисс Прайс

Глава 15. ГОСТЬ

В ночь, когда дети отправились в прошлое, мисс Прайс легла в комнате Кэри. С тяжелым сердцем отпустила она детей одних в это путешествие. Связав себя двумя разными обещаниями, она попалась в ловушку. Ведь то, что честно с точки зрения детей, — размышляла мисс Прайс, — совсем нечестно по отношению к их родителям. К тому же, готовясь отправиться в прошлое, просто невозможно все предусмотреть заранее. Сначала они подсчитали, сколько оборотов может сделать латунный шарик, потом произвели приблизительные хронологические расчеты. Дети предполагали перенестись во времена королевы Елизаветы, но кто знает, что из этого вышло. Чарлз догадался процарапать булавкой линию на шарике и у основания винта. Пол должен был вращать шарик до тех пор, пока обе царапины не соединятся. Расчеты были весьма приблизительны, ни мисс Прайс, ни дети не знали, охватывает ли вращение шарика всю историю от сотворения мира или только историю Англии начиная с 1066 года. Они предположили последнее.

— Господи, — вздыхала мисс Прайс, ворочаясь на кровати. — Пусть они только вернутся домой целые и невредимые, больше я их никуда не отпущу.

Мисс Прайс постаралась тщательно подготовить путешествие, не упустить никаких мелочей. Постельное белье было аккуратно заправлено. Матрас покрыли непромокаемой пленкой. Мисс Прайс дала детям в дорогу термос с горячим какао, бутерброды с сыром и по паре вареных яиц, снабдила их атласом и походной аптечкой. Давать ли им с собой оружие? И какое? У нее дома не было ничего, кроме кочерги да отцовской сабли.

— Господи, — снова пробормотала мисс Прайс, натягивая одеяло на голову, словно стараясь избавиться от навязчивого видения: ее дети плутают по мрачной и дикой Старой Англии, кишащей Diplodocus carnegii и саблезубыми тиграми. — А случись беда, от неандертальца помощи не дождешься, — сокрушалась мисс Прайс.

Под утро она забылась тяжким сном, ее разбудил скрип внезапно распахнувшейся двери. Яркий солнечный свет пробивался сквозь приоткрытые занавески. В ногах, озаренная солнцем, стояла Кэри.

— Который час? — спросила мисс Прайс, поспешно садясь на кровати.

— Почти девять. Мальчишки уже оделись. Я не хотела вас будить…

— Слава Богу, вы вернулись! — воскликнула мисс Прайс. — О своих приключениях вы расскажете мне потом. Что, завтрак готов?

— Да, и мальчики уже завтракают, только… — Кэри запнулась.

Мисс Прайс, которая в этот момент пыталась босыми ногами нашарить тапки, подняла глаза на девочку.

— Что только?

— Нам пришлось положить еще один прибор, — неохотно проговорила Кэри.

— Еще один прибор?

— Да, видите ли, мы привезли с собой кое-кого… \

— Привезли кое-кого, — медленно повторила мисс Прайс.

— Ну, мы подумали, вы не станете возражать. Он даже ночевать не останется. Всего на один денек. — Кэри с мольбой посмотрела на мисс Прайс Краска все сильнее заливала ее лицо.

— Он? — изумилась мисс Прайс.

— Ага. Его зовут Эмелиус Джонс. Мистер Джонс. Он чернокнижник. Он ужасно милый, правда. В глубине души.

— Мистер Джонс, — повторила мисс Прайс. С тех пор, как много лет назад умер отец, мужчины не переступали порог ее дома. Она совсем от них отвыкла, не помнила уже, что они любят есть, о чем любят разговаривать. — Кто он такой, ты сказала? — переспросила мисс Прайс.

— Обыкновенный чернокнижник. Мы думали, вы не будете против. Он когда-то жил в этих местах со своей тетей. Вот мы и подумали, что у вас с ним могут быть общие интересы.

— А кто отвезет его обратно? — нахмурилась мисс Прайс. — Знаешь, Кэри, по-моему, вы поступили безрассудно. Я уже решила, что это ваше последнее путешествие, а тут вы возвращаетесь и привозите этого неизвестного чернокнижника, которого, как вы прекрасно понимаете, придется отправлять назад, а следовательно, потребуется еще одно путешествие. — Она, наконец, сунула ноги в тапочки. — Как ты сказала, где он?

— В вашей спальне, — прошептала Кэри. — На кровати.

Мисс Прайс обомлела.

— О Господи! — пробормотала она. — Только этого не хватало! — Она сунула руки в рукава голубого фланелевого халата. — Как мне теперь прикажешь одеваться, причесываться и все такое? Ты меня просто вывела из себя, Кэри! — Она с силой затянула пояс халата.