Холли Вебб - Лили и запретная магия Страница 2

Например, никаких занятий.

Джорджианна постоянно что-то учит – и у Лили промелькнула мысль, что у сестры не все хорошо получается, поэтому мать такая злая. Джорджи должна стать очень могущественной волшебницей. Провидица, которую родители вызвали на остров, когда родилась Джорджианна, клялась, что она – та самая, кого так долго ждали волшебники. Именно она должна восстановить справедливость в мире, где магия вне закона, а семья Пауэров – в изгнании.

Мать не стала снова вызывать пророчицу, когда после Джорджианны появился совершенно не нужный никому ребенок. Да и зачем, если у них уже есть замечательная малышка Джорджи? До Лили никому не было дела. Девочка улыбнулась одним уголком губ. Куда проще быть младшей сестрой гения, когда у этого гения не все ладно, как сейчас.

Но улыбка вмиг улетучилась. Если, конечно, мама злится именно из-за Джорджи…

Лили вдруг почувствовала голод. Она выглянула из окна в сад – солнце было высоко. Время обеда. Девочка оставила салфетку с едой на подоконнике и с надеждой туда взглянула – да, Лили сильно хотела есть, но неужели от хлеба и сыра совсем ничего не осталось? Но последние крошки на угрюмо-пустой салфетке доедала серая мышка. Когда та поняла, что на нее смотрят, застыла на мгновение, а потом юркнула в дырочку в стене.

Лили поежилась. Во всем доме Меррисот, даже в оранжерее, много мышей. Мамины кошки слишком гордые и избалованные, чтобы их ловить, поэтому мыши расселись по всем комнатам, кроме библиотеки. Лили уверена – ни одна мышь не рискнет сунуть туда носик.

Лили спиной почувствовала движение и в ужасе обернулась. Но это уже была не мышка. На угольном рисунке с глупым видом сидела бурая лягушка.

Девочка улыбнулась. Она терпеть не может мышей – из-за голых розовых хвостиков, но, как это ни странно, лягушки всегда казались Лили забавными и очаровательными. В начале недели они буквально наводнили собой оранжерею – девочка искренне надеялась, что они тут прочно обоснуются.

Ошарашенная лягушка сидела прямо на рисунке себя самой – или одной из многочисленных сестер. У Лили не получилось правильно нарисовать лапки, из-за чего она сильно расстроилась. Магия случается там, где нет ошибок. «Возможно, – думала она, – все получится в следующий раз».

Сначала ей показалось, что это все выдумка и никакой лягушки тут нет – это игра света или тень от старых виноградных лоз, напоминающих пальцы, которые растут прямо на разбитом окне и уходят ввысь на крышу. Они преломляли, извивали и скручивали лучи солнца.

Автопортрет Лили – грязноватый рисунок девочки с кудрявыми коричневыми волосами и маленьким носом, казалось, улыбнулся и повернул голову, будто собираясь что-то сказать.

Она уставилась на рисунок, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Неужели это наконец произошло? На долю секунды мягкие черные линии уплотнились и ожили, окрасив розовым цветом потрескавшуюся терракотовую плитку, на которой рисовала Лили.

Девочка сидела на холодном полу рядом с рисунком и долгое время пристально смотрела на него, пока угольную картинку не поглотила тень. Второй раз чудо не произошло – наверное, все же Лили померещилось. Хотя рисунок был как живой… На секунду в оранжерее что-то появилось. Точнее, кто-то.

С надеждой и страхом одновременно Лили ждала, что будет дальше. Кажется, у нее начало получаться колдовать. Ей десять лет, уже пора учиться использовать магию. Ее знания о волшебстве слишком поверхностны, несмотря на то что все в семье – маги. Лили же знает лишь отрывки заклинаний и немного теории. У нее есть несколько старых учебников, но, даже читая их, она обычно пропускает скучные абзацы.

Любимая книга Лили – старинное издание «Превосходное пособие Прендергаста для подмастерьев магов», на форзаце которого много лет назад ее отец детской рукой вывел свое имя – Пэйтон Пауэр. Учебник был засунут вверх ногами на полку в шкафу в пыльной спальне для гостей, сейчас же его как зеницу ока берегла Лили. Она часто проводила пальцем по имени отца, думая о нем.

Девочка его совсем не помнит. Когда ей было всего несколько месяцев, его арестовали за выступления против Декрета королевы о запрете магии – именно он объявил вне закона магию и магов. Удивительно, что волшебников держат в тюрьме, ведь все понимают, что они могут разорвать цепи, разрушить стены, превратить стражников в камень, но у Королевской стражи (она пишется именно так, с заглавной буквы, как Декрет) как-то это получилось. Вот и отец Лили тоже сейчас в заточении на материке. Девочка же надеялась, что какими бы способами у отца ни отобрали магию, ему не причинили вреда.

Возможно, когда-нибудь она его найдет. Не совсем понятно, как именно, ведь мать никогда не покидает Меррисот, но ведь это не означает, что Лили тоже должна провести тут всю жизнь, верно? Однажды она встретит других магов – Феллов, Уэзерби, Эндикотт, они обучат ее искусству магии, и Лили узнает много невероятных заклинаний, научится летать, разговаривать с птицами, выпрямлять свои дурацкие кудряшки…

Но нет. Сейчас никакой магии. Ее тщательно прячут в домах вроде Меррисот, где потомственные семьи магов притворяются, что отказались от волшебства, а на деле обучают ему своих детей. Или не обучают, такое тоже бывает. Если Лили выберется с острова, магии в ее жизни больше не будет. По крайней мере, ей будет запрещено ею пользоваться, иначе девочка окажется за решеткой.

В любом случае, если верить мистеру Прендергасту, десятилетний волшебник уже должен уметь бороться с магическими тварями и выполнять «простые заклинания». Например, соткать в воздухе из света золотые буквы – чье-нибудь имя. Только вот у Лили не получается даже это.

Наверняка Джорджианна творит эти вещи с колыбели. Сейчас ей двенадцать, и она пользуется куда более сложными заклинаниями – именно поэтому Лили больше не видит сестру. И пусть быть сестрой Джорджианны очень трудно, Лили все равно ее сильно любит. Когда Джорджи была маленькой, мать часто отправляла ее изучать заклинания или историю – что-то вроде «какой же могущественной была семья Пауэров, пока Декрет королевы не приравнял магию к преступлению». Но после занятий Джорджи всегда возвращалась к сестре. Лили же в это время слонялась по кухне и надоедала Марте и другим служанкам. Именно здесь, на кухне, Лили научилась читать. Начала она со старой потрепанной, но бесценной рукописной книги рецептов миссис Портер. Когда у кухарки было хорошее настроение – а происходило это, только если вытяжка работала хорошо, она разрешала Марте вылепить из теста буквы для Лили. Правда, часто дул восточный ветер, попадал в трубу и разжигал печку, из-за чего хорошее настроение миссис Портер улетучивалось.

Писать Лили научилась чуть позже, когда в доме появился Питер. Он немногим ее старше и в то время был единственным ребенком на острове, кроме Лили и Джорджи. Конечно, девочке хотелось с ним разговаривать. Но Питер с ней не разговаривал, даже ее не слушал.

Однажды он просто появился на пляже – замерзший и голодный, сидел на камнях. Марта как раз пошла к пристани, чтобы забрать у бакалейщика товары с материка, и вдруг увидела его. Лодка с провизией всегда приплывала рано утром, когда в доме все еще спят. Отказываться от денег живущих в поместье Меррисот никто не собирался, но саму семью все считали очень странной, знали, кто они такие, но никто не решался сказать об этом вслух. Ведь неизвестно, что они могут сделать. Особенно эта бледная девочка, похожая на привидение, о которой дома так сильно заботятся. Она иногда шла на утес и смотрела на море. Рыбаки говорили: «На материк смотрит». А вдруг она прыгнет в воду, превратится в русалку и приплывет к материку?

Марте же нравилось повторять эту историю – как она шла по утесу и размышляла о своем. Лили же казалось, что «о своем» – значит о младшем лакее Сэме. Марта собиралась выбиться в люди и держала Сэма на коротком поводке.

Служанка шла к лодкам, чтобы забрать корзинки с едой, вся в мыслях, и вдруг краем глаза заметила движение. Сначала ей показалось, это тюлень – но потом он встал во весь рост, и Марта застыла на месте, не в силах даже закричать – так была напугана, по ее собственным словам. На этом моменте Питер закатывал глаза – Лили сама видела. Наверняка Марта еще как вопила – на всю округу, она все время кричит, даже когда просто видит мышку.

Конечно, она привела его домой – больше ничего не оставалось. Меррисот – единственный дом на острове, а все его обитатели либо тут родились, либо их прислали сюда из сверхсекретного агентства по найму. Марта и другие девочки подписали контракт на много лет вперед – только после этого отправились на лодке на остров. Они обещали работать здесь до конца жизни и согласились, что их письма будут прочитывать. За это они получали огромную заработную плату.

Итак, одну корзинку на кухню занесла Марта, а вторую – молчаливый ребенок. Когда они появились у двери, Лили была на кухне – выпрашивала завтрак. Она с удивлением на них посмотрела – в конце концов, девочка никогда не видела мальчика да и вообще других детей, кроме Джорджианны.