Евгениос Тривизас - Последний чёрный кот Страница 2

— Нет, конечно. Но у меня свидание.

— С Глорией?

— Ну а с кем же ещё?

— Да ну её, эту Глорию!

— Она ведь ждёт меня. Не хочу её огорчать.

— Счастливчик! — усмехнулся Куцый. — Не понимаю только, что она в тебе нашла.

— Видать, нашла...

И я простился с Куцым и направился по дорожке, которая должна была привести меня прямо в объятия Глории.

ГЛОРИЯ И БУЛЬКА

Глава вторая,

в которой мы клянёмся друг другу в вечной любви, а хмурый бульдог наблюдает за этой идиллической сценой

Глория была самой прекрасной на свете ангорской кошкой. Познакомились мы с ней при забавных обстоятельствах, благодаря одному мышонку по имени Пискля. Как-то поутру я гнался за этим мышонком и сам не заметил, как оказался в саду богатого особняка. И там я впервые увидел Глорию: она лежала в зарослях анемонов и умывалась розовым язычком. Как она была хороша! Глаза, белоснежная шёлковая шёрстка, пушистый хвост... Я влюбился в неё с первого взгляда.

Своим счастьем я обязан Пискле, поэтому с тех пор никогда его не преследовал, больше того — завёл с ним дружбу. Пискля жил в доме одного поэта, у которого была богатейшая (но очень пыльная) библиотека с толстенными книжищами. Вот в них-то мой дружок Пискля время от времени находил всякие романтические стишки и пересказывал мне. А я декламировал эти стихи Глории — она обожала их слушать.

Роскошная вилла, где живёт Глория, утопает в зарослях граната и олеандра. А охраняет её отвратительный и совершенно невоспитанный бульдог по имени Булька. Почему этого ужасного кровожадного зверя назвали Булькой — для меня загадка. К счастью, Булька обычно привязан около своей деревянной будки, а мы встречаемся на безопасном расстоянии от него, у пруда с золотыми рыбками.

Итак, я пришёл и подал условный сигнал: трижды промяукал протяжно и дважды — коротко и призывно. Через пару минут появилась Глория и бесшумно прыгнула на мраморный бордюр вокруг маленького пруда в форме звезды.

— Ты опоздал, — в её голосе слышен укор.

— Совсем немного! — оправдываюсь я.

— Знаешь, как мне не терпелось тебя увидеть? — игриво мурлычет она.

— Не знаю... А как?

— Сначала ты скажи.

— Что?

— Что ты меня любишь.

— Я тебя люблю! — уверяю я её.

— Громче! Скажи это громче!

— Тогда нас услышит Булька.

— Если бы ты действительно меня любил, тебя бы не остановил никакой Булька!

Меня это, конечно, задевает за живое, и я кричу во всё горло:

— Я тебя люблю-у-у-у-у-у-у-у-у!

И зачем только я это сделал?! Бульдог тут же просыпается и, порвав свою цепь, кидается на нас.

Мы вмиг взлетаем на раскидистое гранатовое дерево. Булька прыгает внизу и лает так, будто у него хвост угодил под отбойный молоток. Я срываю гранат и швыряю его прямо в лоб вредному псу. Булька понимает, что если продолжит осаду, то за этим снарядом последуют и другие, и возвращается в свою будку с ужасно недовольным видом.

— А ты всегда будешь любить меня? — ластится Глория.

— Ну ещё бы! А ты?

— И я. Всю жизнь. Все свои девять жизней буду тебя любить!

Глория нашёптывает мне всякие нежности, и я уже на седьмом небе от счастья.

— Радость моя, красавица моя ненаглядная, — нежно шепчу я и лижу её белоснежное ушко.

— А знаешь, — говорит вдруг Глория, — мне ведь подыскали жениха.

От неожиданности я теряю равновесие и едва не сваливаюсь на клумбу с гиацинтами.

— Что?! Какого ещё жениха?

— Расмина.

Я слышу это имя впервые. Тогда я ещё и представить себе не мог, какую роль сыграет этот кот в моей жизни.

— Какой такой Расмин?

— Это кот Исмины Парлавиды, лучшей подруги моей хозяйки. Он тоже ангорец.

— И что с того, что ангорец?! — возмущаюсь я. — Этого достаточно, чтобы покорить твоё сердце?

— Так решили наши хозяйки, когда на днях пили чай и ели анисовые бублики, воздушный кекс с изюмом и миндальной крошкой...

— Мне всё равно, с чем именно они пили чай! И что же они решили?

— Что мы очень подходим друг другу. Что мы идеальная пара.

— Да ну, неужели? И как же эти сороки до такого додумались?!

— Пожалуйста, не говори в таком тоне о моей хозяйке и её лучшей подруге. Вот так и додумались. Мы одной породы, а значит, у нас будут чистокровные котята.

— А почему ты им не объяснила, что твоё сердце отдано другому?

— Они бы всё равно меня не послушали. Они бы ни за что не поняли, как я могла полюбить дворового кота.

— А чем плохи дворовые коты? Если хочешь знать, они самые лучшие!

— А ты лучше всех.

— Само собой... Послушай, они что, спятили? Какое право они имеют вмешиваться в твою личную жизнь? У этой Исмины нет разве других дел, кроме как сватать тебя кому попало?

Мне нравится, когда ты сердишься. Но поверь, у тебя нет причин злиться. Я ведь тебя люблю...

— Скажи, — спрашиваю я с безразличным видом, — этот Брамин, он так хорош собой?

— Расмин, — поправляет она меня.

— Ну хорошо, Расмин. Он какой?

— Красивый...

— Что, красивее меня?

— Дорогой мой, тебя я люблю не за красоту.

— Да? А за что?

— За то, что ты — это ты!

Когда Глория говорит такие вещи, я взлетаю на седьмое небо от счастья. Ну а потом снова опускаюсь на землю. Она поднимает и опускает меня, будто в лифте.

— Кисонька ты моя! — и я снова лижу её белоснежное ушко.

— Знаешь, — мурлычет Глория, — на следующей неделе я приму участие в конкурсе красоты. Ну, в том парке, где сирень. Там будут мэр, его заместитель, посол Кувейта, и вообще соберётся всё приличное общество.

— А хочешь, пойдём вдвоём? Нас тогда точно признают лучшей кошачьей парой.

— Не надо! Иди сюда, поближе... Ещё ближе...

И пока мы вновь нежничали при свете луны, Глория дала мне сорок клятв и шестьдесят пять обещаний, заверила, что ей в тысячу раз приятнее жить со мной на крыше, не обращая внимания на ветер, снег, дождь и другие невзгоды, чем водиться с Расмином. И что она непременно сбежит ко мне, если разговоры о сватовстве зайдут слишком далеко.

Уверения уверениями, но признаюсь, что меня с того вечера стало одолевать любопытство: мне не терпелось увидеть этого расчудесного Расмина.

ВЛЮБЛЁННЫЙ ДЯТЕЛ

Глава третья,

в которой я беседую с друзьями у трёхзвёздочного мусорного бака и помогаю влюблённому дятлу вернуться в своё гнездо

Наутро мы с Куцым наслаждались утренним солнышком, лениво развалившись на белёном заборе сада с жёлтыми георгинами. Внезапно к нам подошёл Мурлыка, невероятно ласковый кот, который обожал тереться о ноги прохожих. Он мог ни с того ни с сего подойти к незнакомому человеку и, путаясь у него под ногами, выпрашивать ласки.

— Я тут нашёл потрясающий трёхзвёздочный мусорный бак! — сообщил нам этот неженка, сияя от радости.

Если кто не знает, мы, бездомные коты, делим мусорные баки на категории по их содержимому. Баки, в которых можно найти кучу всевозможных лакомств, относятся к пятизвёздочным. Баки, в которых съедобного очень мало и всё оно подпорченное, тянут самое большее на две звёзды. Что же до мусорных баков, в которых нет ничего, кроме опилок, ореховой скорлупы и туалетной бумаги (тьфу!), — они получают минус пять звёзд.

Встречаются, хоть и редко, такие чудесные мусорные баки, как тот, что стоит за домом главного судьи. Мы прозвали его баком изобилия. Каждый вечер мы опустошали его — а наутро он вновь был полон аппетитных объедков. Но постепенно об этом пронюхали все кошки острова. И ухватить кусочек теперь удавалось, только придя совсем рано, ещё затемно. В конце концов это надоело судье, и он поставил двух пожарных охранять соблазнительное место и поливать из шланга кошек, которые осмеливались к нему приблизиться.

По дороге нам с Куцым и Мурлыкой попался маленький котёнок, просто комочек какой-то.

— Я потерял свою маму, Маврилену, — пропищал он. — Вы её не видели?

— Нет, но ты не расстраивайся. Ты её обязательно найдёшь. Она наверняка где-то неподалёку, — принялись мы его утешать.

— Она пошла поискать мне еды и пропала. Её нет уже три дня...

— Ну ладно, пойдём с нами, перехватишь чего-нибудь вкусненького, — предложил Куцый, которому стало жаль котёнка.

У трёхзвёздочного мусорного бака на задворках молочной лавки мы узнали от сотрапезников, которые пришли туда раньше нас, что за последние дни бесследно исчезли ещё семь кошек. И все они были чёрными. Одна из них — бродяжка Смолка, моя давняя подружка. Это была невероятно умная кошка с косыми глазами, приводившими в ужас мышей: они никак не могли понять, в какую сторону она смотрит, и неминуемо попадались ей в лапы.

— Что ж это за напасть! Всё новые и новые, — сказал Куцый, высунув морду из баночки с йогуртом.