Александр Торопцев - Азовское море и река Рожайка (сборник) Страница 2

– Поторгуем! – рассмеялась незнакомка. – До свидания!

Славка судорожно напряг память: «Откуда она меня знает? Какая торговля? Какая колхозница?»

– А кто это, дядя Вася?

– Забыл? Да это еще в Русской было четыре года назад. Пошли мы все на море, взяли гарбузов, дынь, персиков. У базара тетя Вера с кумой разговорилась. А ты за прилавок встал, как купец, и стоишь. Подошла отдыхающая и спрашивает: «Почем дынька, мальчик?» А ты ей: «Три рубля – штучка, два рубля – кучка!» Мы все чуть не упали со смеху, вспомнил?

– Нет. – Какой-то провал в памяти получился у Славки: деревню Русскую он ни капельки не помнил!

– Бывает, – сказал дядя Вася. – Ты же совсем маленький был – четыре годика.

– Тю! Кто приехал! – Еще одна незнакомая встретилась. – Здравствуй, Слава! Торговать скоро придешь?

– Здрасте, – вымолвил Славка, напрягая все свои мозги.

«Ничего не помню! – грустно подумал он, когда они подошли к калитке дяди-Васиного дома. – Может, утром вспомню чего-нибудь».

Утром он побежал на море. Но около небольшого базара его окликнули:

– Славка, привет! Скоро торговать придешь?

Он оглянулся: длинный-длинный зелено-крашеный стол под шиферным навесом, человек пятнадцать продавцов с абрикосами, луком, яблоками – и ни одного знакомого лица!

– Привет, скоро приду, – буркнул он, чтобы не приставали, повернулся и быстро потопал на море.

На следующее утро он встал в пять часов, взял донку[1], банку червей, снизку[2] и, осторожно оглядываясь, пошел ловить бычков.

«Ух, никого!» – обрадовался он, проходя мимо базарчика.

Но на обратном пути, когда шел он домой часов в десять с полной снизкой мордастых рыбешек, около калитки – вот что обидно! – его опять поймал чей-то голос:

– Славка, привет! «Колхозница» созрела, пойдем завтра на базар, – крикнул Генка, соседский паренек, с кем они играли вечером в шахматы.

– Привет. Что-то не хочется, – вымолвил известный на всю округу купец.

– Ты что?! – Генка удивился. – «Колхозница» нарасхват идет. «Три рубля – штучка, два рубля – кучка!» Забыл?! Ха-ха! Завтра в восемь зайду.

«Какие кучки, какие штучки?! Что они ко мне все привязались?!» – запаниковал Славка.

На огороде у тети Веры созрела всего одна маленькая желтобокая дынька (их здесь почему-то называли «колхозницами»). Бабушка сказала, что ее сегодня вечером съедят всей семьей на ужин. И – самое главное! – он просто не знал, как торговать, он никогда этим не занимался. Да и нечем ему было торговать на поселке!

Он кинул кошке бычков (та счастливо зафурмыкала), сел под молоденькой вишней на стульчик и загоревал.

– Тю! Ты не заболел ли? – всполошилась тетушка.

– Жарко просто.

– С непривычки это. А ты старое одеяло расстели – в летней кухне лежит – да поваляйся в тенечке.

Славка так и сделал. И уснул под легкий шорох вишневых веток.

Еще три дня Славке приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы раньше всех попасть на море и не попадаться никому на глаза. На четвертый день за ужином (а ел он то у тети Веры, то у тети Зины, когда как получалось) дядя Вася, разрезав пахучий желтый шарик на сочные дольки, торжественно произнес:

– Ну что, Слава, пойдешь завтра на базар с Ниной? Возьмете три дыньки – к утру как раз дойдут, – еще чего-нибудь, а?

– Я даже не знаю… – вздохнул Славка, как перед казнью.

– Пойдем, чего ты? – Нина была на год моложе его – сероглазая южная девчонка с вредным «тю», без которого здесь не обходилась ни одна фраза. – Все девчонки пойдут, Генка с Колькой.

«Еще чего!» – подумал он.

А у Нины свое на уме:

– Завтра воскресенье, забыл? Отдыхающих будет много, и в пионерлагеря родители приезжают.

– Ну и что? – Славка заморгал глазами.

– Тю?! Та ты чо?!

– Пойдет-пойдет! – добродушно улыбнулась тетя Вера. – Он это дело знает. Правда, Слава? Мне тетя Валя, Нинина крестная, уши прожужжала, как нахваливала тебя. Четыре года прошло, а все помнит, как ты всех тогда рассмешил. Отдыхающая-то так три рублика за штучку и выложила. А потом и говорит: «А кучка за два рубля где же?» Ну в шутку сказала. А Славик ей серьезным таким голосом: «А кучку еще не наложили!» Там все чуть со смеху не померли. Я вам лучку нарву, яблок возьмите.

– Семечек пожаришь?

– Три сковороды пожарю, больше не успею. Со Славиком не страшно: бедовый купец! Он там цены-то быстро поднимет.

«Какой я вам купец?!» Славка всю ночь вспоминал тот случай, да так и не вспомнил. А проснулся, открыл глаза – дыньки «колхозницы» перед глазами.

– Пять штук созрело вот таких! – стояла перед ним двоюродная сестра. – Ты понесешь авоську с дынями и семечками, а я – лук зеленый, сушеные жердёлы. Вставай, чего спишь, как боров!

«Эх-эх!..»

Славка поднялся, и через минут пятнадцать они шли по деревне на базар.

– Не будем никого ждать, сами дойдут, – сказала Нина.

Но на базарчике уже были чуть ли не все ее подруги и Колька с Генкой.

– Обо гнали! Где встанем?

Она спросила его таким тоном, как будто не брат он ей был двоюродный, а какой-нибудь самый главный в мире купец, а может быть, и директор всех азовских рынков.

А свободных мест там и осталось всего два: одно с краю – оттуда, подумал Славка, легче смыться в случае чего, и другое – посередине – там, в толпе, было незаметнее всего.

Пока он думал, они дошли до середины длинного прилавка, и Нина по-хозяйски выложила товар на прилавок, гордо осмотрела деревенских мальчишек и девчонок, стоявших рядком и тоже смотревших на нее, важную.

– Сейчас поедят и набегут, как мухи на сахар, – сказал кто-то рядом, обращаясь не то к своим помидорам, не то к дыням, уютно развалившимся на воскресном солнце и впитывающим его живительные соки желтыми брюшками.

– Тю! Та тут и мест нет! – подошла к базарчику полная женщина с большой корзиной южной снеди, примостилась, недовольная, с краю.

Вдруг по базарчику дернулся нервный шепоток:

– Идут!

На дорожке, пересекавшей молоденький парк между деревней и домом отдыха, показались отдыхающие. Славку словно током ударило: «Ну, сейчас начнется!»

Отдыхающие осмотрели, приближаясь, прилавок справа налево и слева направо и направились прямым ходом к Славке, который вмиг покраснел, вспотел и замер: «Что делать, что говорить?!»

– Почем дынька? – спросил его первый покупатель, в белой фетровой шляпе и тенниске навыпуск.

Базарчик затих: что-то скажет купец? А он проглотил слюну и застенчиво буркнул:

– Почем-почем… – и умолк, не зная, что ответить покупателю.

– Три рубля – штучка, два рубля – кучка! – выкрикнула сестра.

Мужчина достал из кармана кошелек и протянул ей три рубля:

– Бедовая дивчина! Держи!

И пошла тут торговля!

– Три рубля – штучка, два рубля – кучка! – кричали мальчишки и девчонки, веселоглазые, бойкорукие, и отдыхающие хватали у них не задумываясь дыньки и персики, лук и семечки, помидоры и груши.

Тут-то и Славка загорелся купеческим азартом и крикнул вдруг, сам того не ожидая:

– Подходи, не жалей! Покупай – ешь, толстей!

И по прилавку понеслось многоголосое: «Ешь, толстей, не жалей!..»

Через несколько минут Нина всплеснула руками: «Кончается товар!» – и убежала домой, оставив Славку одного. Но тому уже не страшно было, он знал свое дело туго:

– Подходи, не жалей! Покупай – ешь, толстей!

За жердёлами

Жердёлы – это абрикосы-дички. Растут они всюду, где не мешают людям, но сам человек сажает их только в лесопосадках. Там жердёлы вместе с другими деревьями и кустами охраняют квадратики полей от буйных зимних ветров, которые оголяют землю от снега, не дают ей насытиться по весне влагой. Много таких полей-квадратиков разбросано по Приазовью, много растет в посадках всяких деревьев, но самое ценное из них – жердёла. Удивительное дерево: созревают на нем плоды чуть раньше абрикосов, а вкус у них совершенно необычный! У каждого дерева свой вкус плодов. Они могут быть горьковато-кислые, кисло-сладкие, приторно-сладкие, с медовым запахом. Да и на цвет они все разные: сиренево-розовые, ярко-желтые, как цыплята, бордовые с синей прожилкой, оранжевые, даже коричневатые.

Первый раз Славка попробовал жердёлу, еще когда вишня вовсю зрела. Он шел с местными мальчишками на море через крутую, поросшую неухоженными деревьями и кустарником балку, где они копали червей для бычков. Червяки в той балке были с палец толщиной. Бычки на них налетают, как куры на кукурузу, только удочку закинь – вмиг клюнет.

– Смотри, почти созрела. – Генка остановился у обыкновенного дерева, высунувшего на узкую тропу небольшие, залитые солнцем листья. – Попробуем!

– А что это? – Славка не заметил в листве плодов.

– Не видишь? – Генка подпрыгнул, поймал ветку, потянул ее к земле.

Дерево неохотно поддалось ему.

– Не сломай! – Колька перехватил ветку за макушку.